Страница 53 из 68
— Номера у вас дорогие? — спросил он бармена. — Мне надо подыскать место для матери, где бы она могла восстановить свои силы, вы понимаете, о чем я говорю. Она уже не болеет, но еще слаба и не может суетиться по хозяйству.
— Комнаты для гостей у нас великолепные, — заверил Тони. — Всего два года назад они были отделаны заново. Сейчас, в межсезонье, плата за них невысокая. Недели через три, ближе к Дню благодарения, цены поднимутся и останутся высокими весь лыжный сезон. Затем опять будет скидка до апреля или мая.
— Моя мать любит, чтобы было много солнца.
— Я знаю, что половина номеров пустует. Поговорите с Вирджинией Мэрфи. Она помощница миссис Коллинз. Все здесь находится в ее ведении.
Комната, которую выбрал Берни, была более чем удовлетворительная. Расположенная на южной стороне, она выходила окнами прямо на дом Коллинзов. Несмотря на всю купленную за последнее время аппаратуру, деньги на его кредитной карточке еще оставались. Он мог находиться здесь долгое время.
Мэрфи восприняла его россказни с приятной улыбкой.
— Когда собирается поселиться ваша мать, мистер Хеффернан? — спросила она.
— Ее не будет здесь еще несколько дней, — пояснил Берни. — А пока она не вышла из больницы, этой комнатой хотелось бы воспользоваться мне. Слишком большой крюк получается, если ездить каждый день сюда из Лонг-Айленда и обратно.
— Да, крюк, действительно, большой, да и на дорогах бывают пробки. У вас есть с собой вещи?
— Я привезу их позднее.
Из гостиницы Берни вернулся домой. После обеда с мамой он сказал ей, что его босс хочет, чтобы он отогнал машину одного из покупателей в Чикаго.
— Меня не будет три или четыре дня, мама. Это дорогая новая машина, и они не хотят, чтобы я гнал ее на большой скорости. Обратно меня отправят автобусом.
— Сколько тебе заплатят за это? Берни взял цифру с потолка.
— Две сотни долларов в день, мама. Она презрительно хмыкнула.
— Мне становится дурно, когда я вспоминаю, как я работала, чтобы поднять тебя, получая за это сущие гроши, а тебе обламывается по две сотни в день только за то, чтобы перегнать какой-то чудо-автомобиль.
— Он хочет, чтобы я выехал завтра вечером. — Берни прошел в спальню и побросал кое-что из одежды в черный нейлоновый саквояж, который мама купила на распродаже еще несколько лет назад. Он выглядел не так уж плохо. Мама почистила его.
Он убедился, что взял достаточно кассет для своей видеокамеры, все свои объективы и радиотелефон.
Сказав, матери «до свидания», он не стал целовать ее. У них это не было принято. Мама не верила в поцелуи. Как всегда, она стояла в дверях и смотрела, как он отъезжает.
Ее последними словами были:
— Смотри, не попади в какую-нибудь передрягу, Бернард.
Меган приехала домой к половине одиннадцатого. На кофейном столике в гостиной у матери были приготовлены сыр, печенье, виноград, а в запотевшем графине стояло охлажденное вино.
— Я подумала, что тебе надо будет немного подкрепиться.
— Да, не помешает. Я переоденусь и спущусь к тебе.
Она отнесла сумку наверх, переоделась в пижаму и халат, надела шлепанцы, умылась, расчесала волосы и стянула их сзади резинкой.
— Вот теперь лучше, — сказала она, вернувшись в гостиную. — Ты не против, если мы не будем начинать весь этот разговор сегодня вечером. Главное тебе уже известно. Связь у отца с матерью Анни длилась двадцать семь лет. Последний раз она видела его, когда он выехал к нам домой и не доехал. Сегодня вечером в одиннадцать двадцать пять она с адвокатом вылетает из Феникса самолетом «Ред-ай» и к шести часам завтрашнего утра будет в Нью-Йорке.
— Почему бы ей не подождать до завтра? Зачем лететь всю ночь?
— Мне кажется, что она хочет как можно скорее покончить с делами в Нью-Йорке. Я предупреждала ее, что с ней, наверняка, захочет побеседовать полиция, да и от газетчиков, очевидно, не будет отбоя.
— Мег, надеюсь, что я поступила правильно. — Кэтрин остановилась в нерешительности. — Я рассказала Тому Уайкеру о твоей поездке в Скоттсдал. Пи-си-ди передала материал об Анни в шестичасовых новостях, и я уверена, что они повторят его и в одиннадцать часов. Они отнеслись к нам очень по-доброму, но история эта не из приятных. Могу только сказать еще, что я отключила телефон и включила автоответчик. Пара репортеров уже побывала у наших дверей, но я заметила их фургоны, когда они еще только подъезжали к дому, и не стала открывать им. Тогда они сунулись в гостиницу, но Вирджиния сказала, что меня нет в городе.
— Я рада, что ты рассказала эту историю Тому. Мне нравится работать на него и хочется, чтобы он имел исключительное право на этот материал. — Она попыталась улыбнуться матери. — Ты смелая женщина.
— Хотелось бы. Но, Мег, он не звонил тебе вчера. Теперь мне понятно, что тот, кто звонил, пытался выяснить, где находишься ты. Я сообщила в полицию. Они намерены установить наблюдение за домом и регулярно проверять лес. — Нервы у Кэтрин сдали. — Мег, я боюсь за тебя.
«Кому могло прийти в голову воспользоваться именем Тома Уайкера», — задумалась Меган.
— Мам, я не знаю, что происходит. Но тревога поднята, не так ли?
— Да.
— Тогда мы можем посмотреть новости. Уже пора.
«Одно дело быть смелой, — думала Меган, — и другое дело сознавать, что несколько сот тысяч людей смотрят, как телевидение делает из твоей личной жизни начинку для своего пирога».
Она смотрела и слушала, как с подобающе серьезным видом Джоэл Эдисон, ведущий одиннадцатичасовых новостей Пи-си-ди, открыл программу:
— Как сообщалось в нашем шестичасовом выпуске, Эдвин Коллинз, пропавший 28 января и подозреваемый в убийстве бывшей сотрудницы клиники Маннинга, является отцом молодой женщины, погибшей от ножа преступника в центре Манхэттена двадцать дней назад. Мистер Коллинз... Является также отцом Меган Коллинз из этой бригады новостей... ордер на арест... имел две семьи... известен в Аризоне как муж выдающегося скульптора Фрэнсис Грольер...
— Они, очевидно, проводили свое собственное расследование, — предположила Кэтрин. — Я не сообщала им всего этого.
Наконец пошли коммерческие новости. Меган нажала кнопку "выкл."на пульте дистанционного управления, и экран телевизора погас.
— И еще мать Анни сказала мне, что, когда отец последний раз был в Аризоне, его привели в ужас какие-то сведения, полученные им о Викторе Орзини.
— Виктор Орзини!
Испуг, прозвучавший в голосе матери, заставил Меган содрогнуться.
— Да. А что? О нем что-то стало известно?
— Он был здесь сегодня. Ему надо было посмотреть подшивки с бумагами Эдвина. Он сказал, что в них находятся нужные ему документы.
— Он взял что-нибудь? Ты оставляла его одного с бумагами?
— Нет. Или только на минуту. Он пробыл здесь около часа, а когда уходил, то казался разочарованным. И еще спросил, уверена ли я в том, что здесь все дела, которые мы привезли домой. Мег, он просил меня не говорить пока Филлипу о том, что он был здесь. Я обещала, но так и не могу ничего решить по этому поводу.
— Я предполагаю, что в этих делах есть что-то такое, что не должно попасть к нам в руки. — Меган встала. — Я предлагаю лечь спать. Заверяю тебя, что завтра утром здесь будет полно репортеров, а нам с тобой надо будет весь день просидеть над этими подшивками с бумагами. — Она помолчала, а затем добавила: — Вот если бы только знать, что мы ищем.
Берни сидел у окна своей комнаты в гостинице и «Драмдоу», когда Меган вернулась домой. Камера с телескопическим объективом у него была наготове, и он начал снимать, как только Меган включила свет в спальне. Он удовлетворенно вздохнул, видя, как она снимает жакет и начинает расстегивать блузку.
Затем она подошла к окну и прикрыла жалюзи, но не настолько, чтобы он не мог видеть мелькания ее тени во время переодевания. Он с нетерпением ждал, когда она спустится вниз. Теперь он мог видеть, в какой части дома она находится.
То, что он увидел еще, лишь подтверждало, каким сообразительным он был. Примерно через каждые двадцать минут перед домом Коллинзов медленно проезжала полицейская патрульная машина. Кроме того, он заметил мелькание фонариков в лесу. Копы были предупреждены о нем. Они искали его.