Живые и мертвые

Вампир хмыкнул и захромал вслед за хозяином, переносить свое имущество в другую комнату. В этот раз он выкрутился, но дурное предчувствие становилось все сильнее.

Долгий путь всегда короче, когда есть цель, если знать, куда идти. Или же если есть кто-то другой, кто знает. В этом случае даже проще, не надо выбирать маршрут и колебаться, налево или направо. Достаточно просто идти следом, не задавая вопросов и не сомневаясь.

Лес закончился, а вместе с ним и владения эльфов, и теперь гро-Бакхг бодрой трусцой идет через обширные луга. Людские поля он обогнул стороной – это, безусловно, потеря времени с точки зрения воина, которому ведом лишь один путь – вперед к врагу. Но старый шаман знает больше, видит лучше, понимает шире, мыслит глубже. Ему видней.

Все превосходно, если только не обращать внимания на голову оборотня в руке. Солнце взошло высоко, скоро эта дрянь начнет вонять и привлечет рой мух… Хоть бы только то, ради чего гро-Бакхг заставил нести отрубленную голову, свершилось поскорее.

Вдали показалась широкая и низкая скала, одинаковой высоты везде, кроме странных вертикальных пиков с плоскими вершинами. Да это же крепость людей, осенило его. Он-то никогда не видел крепостей издали при свете дня: отстроить их вблизи земель орков людям никогда не удавалось, время нужно. А когда вторгаешься в степи Детей Ветра – его не будет, удар возмездия последует незамедлительно.

Однажды ему довелось не только увидеть каменную крепость вблизи, но даже штурмовать ее. Только дело было ночью, тогда объединенные силы племени Ветра, Элкада и Моандора, чтобы наконец преломить ход войны, атаковали людскую крепость, перевалочный пункт, через который снабжалась армия, пытавшаяся захватить священную Гору Духов. Моандорские маги не подкачали, совместно с шаманами других племен наслав такие густые тучи, что, как говорят люди, в темноте видящие плохо, хоть глаз выколи. И часовые на бастионах обнаружили штурмующих орков только тогда, когда боевой клич трех племен прозвучал уже со стен.

Сколько лет прошло, но никто из тех, кто участвовал в той славной битве, не забудет ее. Две сотни воинов, расшвыривающих ряды кое-как построившихся людишек, – это не то, к чему защитники города были готовы, и бой очень быстро превратился в резню. Вопли, паника, визг людей, перекрываемый яростным кличем мстителей, и полнейший хаос везде, даже в рядах атакующих. Бой стенка на стенку закончился, толком не начавшись, и орки носились по запутанным улицам малыми группами, охотясь на незадачливых захватчиков.

Вдобавок к темноте – людишки так похожи друг на друга, что не сразу и поймешь, где воин, где безоружный и где женщина, так что приходилось смотреть, прежде чем бить. Помнится, было забавно узнать, что среди людей есть воины-не-воины…

Визжащий человек забрался на дерево и отчаянно вопил, пока громадный орк методично рубил ствол.

– Арситар, да это же не воин! – ухмыльнулся пробегавший мимо знакомый воин из моандорцев.

– Как не воин? Я уверен, что голос не женский!

– Так ты не знал? Не все люди – воины. Воины те, которые с оружием и стальными доспехами, остальные нет.

Он тогда проводил товарища взглядом, посмотрел наверх, на жалкое вопящее от ужаса существо, и сплюнул. Есть воины и есть женщины, а это тогда что? Ни то ни другое, оказывается. Эти людишки такие странные и непонятные, хотя чему тут удивляться? Худшие из Младших, и этим все сказано. Гораздо позже он узнал, что во всех человеческих языках есть особое слово «мужчина», которым обозначаются те, которые не воины и не женщины.

Орки, забрав своих павших, которых оказалось куда как меньше, чем ожидалось, ушли из города, когда все вражеские воины либо погибли, либо позабивались в такие щели и норы, где их уже не найти. Кто-то предложил поджечь деревянные дома, но его не поддержали вожди: а зачем, если война выиграна? Та битва и вправду оказалась последней: когда король Эренгарда осознал, что орки запросто могут перенести поле боя из своих степей в его города, то отказался от притязаний на священную гору. Необычайно мудро для человека.

Эх, хорошее было время, славное…

Гро-Бакхг вывел своего ученика на дорогу и двинулся к городу. Неожиданно. Зачем в город, если это еще не Телмар?!

Навстречу начали попадаться люди, шарахающиеся в стороны и во все глаза глядящие на громадного орка. Заговорить с ним никто не посмел.

Интересно, если мертвым нет места среди живых, то почему шаман привел его сюда? Должно быть, древний закон предков под живыми подразумевает только Старших. Или… ах, ну конечно! Ведь это эльфы понимают все, а людишкам-то откуда знать?! Им и в голову не придет, что орк перед ними – мертвец, стало быть, закон не нарушен, поскольку люди не оскорбятся. Или, может быть, предкам просто нет дела до оскорблений, нанесенных людям. Или, что еще более вероятно, старый шаман решил оскорбить людей в отместку за осквернение Горы Духов и привел к ним мертвеца. Так или иначе, даже если вот сейчас, шагая мимо живых, покойник нарушает древний закон, все равно с него спросу никакого: он всего лишь выполняет волю почтенного гро-Бакхга. Потом, когда он все-таки попадет в страну предков, то непременно спросит шамана, что и зачем. Но задать вопрос сейчас – значит усомниться. А пока его ведет старый учитель, в сердце не будет места сомнениям.

Стража у ворот сильно удивилась, когда мимо длинной череды повозок в ворота прошел здоровенный орк с топором и начинающей попахивать головой отвратительного чудовища. Хотя, если вдуматься, их, видимо, удивила голова. Они ведь должны хоть изредка видеть орков, война закончилась давно, по людским меркам, теперь некоторые маги из Моандора и Элкада посещают своих коллег-людей. Моара так и вовсе чуть ли не каждый месяц путешествует через Эренгард в Монтейн, к Горе Грома и крупнейшему оружейному рынку. Правда, не совсем ясно, что она там забыла, разве только катакомбы Древних… Этих магов простому воину все равно не понять.

Город людей днем выглядит не так, как ночью, особенно если по улицам не бегают разъяренные дети степей с окровавленными топорами. Сколько народу – не сосчитать! Одеты странно, оружия почти ни у кого нету. Изредка попадаются стражники, подозрительно косящиеся на чужака, но молчат. Боятся.

Вот представить бы себе, что человек забредает в поселение орков – неважно в какое. Ходит между палаток, смотрит вокруг, а мимо идут по своим делам воины и женщины, играют дети… И никто не интересуется этим человеком, так, смотрят на него, проходя мимо… Бред! Бред вдвойне, потому что его и в ворота-то не пропустят. А тут – входи кто хочешь. Спрашивается, зачем обносить свои поселки каменными стенами, если ворота настежь открыты, охрана возле них, видимо, вообще не понимает сам смысл слова «охранять» – стоит себе таращится на входящих и пропускает всех подряд. Что тут скажешь, люди есть люди.

Странная пара – высокий грациозный человек и такая же женщина – привлекла внимание. Однако стоило чуть присмотреться, как оказалось, что это вовсе и не люди, а эльфы. А одеты как люди, это-то и сбило с толку поначалу. И вот им уже не хватает такта не глазеть… хотя, может быть, они просто не знают, лесные эльфы и те, что живут в людских городах, видимо, разные.

Гро-Бакхг же преспокойно двигается к ему одному известной цели – и люди даже не обращают внимания на него. Не видят, значит, не всем дано увидеть духа-волка. Только собаки шарахаются в стороны, скуля и поджав хвосты: они чуют то, чего их двуногие хозяева узреть неспособны. А люди думают, что собаки боятся либо орка, либо отрубленную голову оборотня в его руке, и даже не подозревают, что в толпе идет визитер из потустороннего мира.

То и дело со всех сторон слышатся писклявые возгласы людей. Их понять можно, не каждый день увидишь такое. А своим чувствам и эмоциям они не хозяева, не научились владеть собой. Нечего и удивляться, что эльфы до сих пор считают людей плохо говорящим скотом. Длинноухие, конечно, заносчивы и высокомерны сверх всякой меры, жестокий урок, полученный ими чуть больше тысячи лет назад от своих рабов, людишек, не многому их научил. Но в чем-то эльфы все же правы.