Плацдарм

Возле развилки, где было потеплее, они присели отдохнуть.

— Долго еще? — спросил разведчик, жуя лепешку.

— Не очень, — невозмутимо ответил Найарони. — Еще часа три-четыре.

Вновь возобновилось их движение подземными тропами, кажущееся таким медленным. Наконец далеко впереди забрезжил дневной свет…

Через несколько минут они вышли из тоннеля. С наслаждением распрямив затекшую спину, Костюк огляделся.

Путники оказались в широком квадратном зале. Три его стены были сложены из грубо отесанных каменных глыб, четвертой служила отшлифованная поверхность уходящего ввысь склона горы.

Пол был завален сгнившими балками и брусьями — остатками рухнувшей кровли.

Тут же лежала окованная насквозь проржавевшим железом массивная дверь, запиравшая когда-то вход в пещеру. Еще можно было различить следы замурованных в серый гранит петель, ныне рассыпавшихся в прах.

Над головами пришельцев в колодце стен голубело яркое небо летнего дня. Нигде никаких признаков выхода.

Пока слегка удивленный Алексей прикидывал, куда это они пришли и где может скрываться обещанная тайна, Найарони решительно пересек усыпанное трухлявым деревом пространство и оказался у самой стены.

Затем он обеими руками с силой надавил на большой прямоугольный камень, и тот, скрежеща, повернулся на невидимой оси.

Сарнагар. Бывший Запретный город

Комната была выложена полированным зеленым мрамором. На полу вперемешку начертаны знаки священных рун и древних иероглифов, какие-то символы и прочее в том же духе. Стену украшала искусная мозаика довольно игривого содержания: охотник в пышном одеянии старательно натягивал лук, выцеливая животное, похожее на лань, не замечая купальщицы с соблазнительными формами, испуганно выбирающейся из тростников.

Сперва Тихомиров хотел даже приказать завесить малоприличное произведение искусства гобеленом или портьерой, но потом махнул рукой. Водить сюда экскурсии он не собирался, а для походных условий сойдет. Сколько там продлится эта его срочная командировка в столицу покоренного государства?

Сигнал от Сентябрьского не грянул для генерала громом с ясного неба, а был скорее вестью приятной и ожидаемой. Жаль, не совсем вовремя. Готовилась большая военно-наступательная операция против сил магической Конгрегации, и каждая секунда была на счету.

Впрочем, не было бы счастья, да несчастье помогло. Эта внезапная эпидемия, приключившаяся в войсках, дала Тихомирову возможность вырваться на пару дней в возрождающийся к мирной жизни Сарнагар.

Дело того стоило. Наконец в его руках появился козырь, способный прихлопнуть отыгравшую свое карту Мезенцева.

Неслучайно, ой неслучайно он тогда обратил внимание на странную глыбу из царских сокровищниц. И дал поручение полковнику Сентябрьскому первым делом возобновить работы на руднике в северных отрогах гор Летящего Льва.

Теперь надо проинспектировать прииск, проверить что к чему. И ловко составленный рапорт, поданный в нужные руки и в нужное время, потянет старого кагэбэшника на дно, а его, Тихомирова, увлечет птицей в небо.

Потайные входы, выходы, коридоры, занавеси, лабиринты помещений и лестниц… Да, дворец был всем дворцам дворец.

После победы над империей Сарнагарасахал Мезенцев так и не принял его предложения перевести сюда, в Сарнагар, основной гарнизон и командование ОГВ.

По-прежнему территорией без малого шесть миллионов квадратных километров управляли (вернее пытались руководить) из крошечного городка на краю контролируемой зоны. И по-прежнему именно там, вдалеке от главных дорог и населенных земель, стояла основная масса войск.

Весь гарнизон Сарнагара составил один мотострелковый батальон неполного состава, одна комендантская рота, сотни три вспомогательных войск из южных городов и тысяча степняков. Больше эта старая сволочь не дала. И это при том, что северная армия империи так и не признала капитуляции и, не пожелав сложить оружия, ушла в земли Конгрегации, заключив с магами временный союз. В любую минуту вся мощь армады могла обрушиться на плохо защищенную и потерявшую часть фортификационных сооружений столицу.

А еще настроения аборигенов.

Не то чтобы бывшая столица была открыто враждебна землянам или еще что-то. Слава богу, с хозяевами железных машин и смертоносного оружия ссориться никто не желал.

Но с немалым удивлением Тихомиров обнаружил, что и особой благодарности за сокрушение власти жрецов и освобождение от тирании горожане к ним не питают. Да, с пришельцами смирились — как смирились бы с любой властью, которая не убивала бы их почем зря и не отбирала бы последнее. Но не более.

Сентябрьский поручил особому отделу прояснить ситуацию. И вот что выяснилось.

Во-первых, люди в столице жили не то чтобы шикарно, но намного лучше, чем в остальном Сарнагарасахале. Даже жертвоприношения детей не так тяготили горожан. Они были не часты, от силы раз-другой за историю одной отдельно взятой семьи: больше детишек умирало от болезней. Тем более здесь всегда можно было не очень дорого купить младенца у бедняков, да и расплатиться им с Неназываемым. Жалко, что ли, чужое отродье? Кроме того, в Сарнагаре проживало немало богачей (по сути, добрая половина состоятельных людей империи), вокруг которых кормилось тоже немало народу. И надо сказать, неплохо кормилось.

Помимо материальных были и причины, так сказать, духовного свойства. Как сказал кто-то из ученых — «кризис мировоззрения». Если на окраинах, в селениях и даже в иных городах после падения веры в Неназываемого возродились древние полузабытые верования (никто в Сарнагарасахале верить в иных богов не запрещал, но поклоняться и ставить храмы можно было только одному). И вот уже люди потянулись в капища Великой Черной Матери и Хырлика-Громовержца. И иных небожителей. Высочайших, как тут говорят. Распространился культ предков и культ Истинного Пути — странная вера, что-то среднее между даосизмом и социализмом.

Иное дело — столица. Здесь прежние религии выкорчевывались особенно старательно и жестоко, и когда великий бог тьмы на поверку оказался пустышкой, заменить его оказалось некем и нечем.

Правда, до некоторой степени этот вакуум заполняла культура пришельцев. Во всяком случае, все три уцелевших главных храма, превращенные в кинозалы, были всегда заполнены до отказа, и Сентябрьский уже подумывал, что надо бы начать брать плату — хотя бы по медному грошу с человека. Узнав о его планах, Тихомиров строго-настрого запретил самоуправствовать и перекрывать горожанам путь к самому важному из искусств. Он-то хорошо помнил, сколь высоко ценились в древности зрелища и насколько важное место занимали они во внутренней политике империй прошлого.

Что интересно, в кабаках и на площадях Сарнагара начали устраиваться представления по мотивам этих фильмов, и видевшие их офицеры чуть не падали с ног от хохота, рассказывая, как забавно преломила фантазия доморощенных Шекспиров образы киногероев и сюжеты.

Впрочем, были и куда менее забавные развлечения.

Например, стали жутко популярны турниры кулачных боев. Почти в каждом квартале, на каждой улице возникли свои записные драчуны, свои местные идолы и даже настоящие команды, причем вроде бы из мирных обывателей.

Надо сказать, начальник особого отдела обеспокоился этим, вспомнив, что похожие организации в Китае, все эти школы кун-фу (вроде бы эту борьбу изобрел сам Конфуций) частенько были источниками разнообразных смут.

Судя по слухам и сведениям, приносимым агентурой, в Сарнагаре тайно проходили и настоящие гладиаторские бои, после которых трупы поверженных, как говорили, скармливали свиньям. Трудно сказать, то ли местные сами додумались до подобного, то ли, возможно, набрались от пришельцев — как это случилось с карточной игрой и рулеткой.

Проблемы этим не исчерпывались.

С помощью местных жителей земляне кое-как наладили работу больших дворцовых мастерских, но пока что торговля их продукцией шла ни шатко ни валко. Генерал подозревал, что управляющие из купеческих приказчиков каким-то образом, несмотря на заведенную строгую отчетность, ухитрялись класть изрядную долю прибыли себе в карман.