Страница 49 из 59
«Не исключено».
«У них это неплохо получилось. Но, Майлс, послушай меня и не перебивай. Последним, кто видел Этель живой был ее бывший муж Симус. Мы знаем, что это было в четверг во второй половине дня. Пусть кто-нибудь спросит его, в чем она была одета? Могу поспорить, что это был легкий шерстяной цветной халат, который она практически не снимает, когда сидит дома. Этого халата нет в шкафу. В поездки Этель никогда его не берет. Майлс, не смотри на меня так. Я знаю, что я говорю. Получается, что Симус — или кто-то другой — убил Этель, когда она была в халате, а потом переодел ее».
Нив открыла дверь. Майлс подумал, что она ждет от него какой-нибудь реакции или, как обычно, ироничного тона. Он только спросил безразличным голосом: «Смысл?»
«Смысл в том, что если Этель была после смерти переодета, то ее бывший муж не имеет к этому никакого отношения. Ты же видел, как одета его жена и он сам. Они имеют такое же представление о моде, как я о полетах в космос. А вот тот скользкий тип по имени Гордон Стюбер мог бы подсознательно выбрать что-нибудь из своей одежды и одеть Этель в костюм в том виде, как он продавался».
Уже закрывая за собой дверь, Нив добавила: «Убийца всегда оставляет свою визитную карточку, ты сам всегда говорил, Комиссар».
Адвоката Питера Кеннеди часто спрашивали, не имеет ли он отношения к тем Кеннеди. Он и в самом деле обладал несомненным сходством с бывшим Президентом. Этому мужчине с квадратным волевым лицом, сильным телом было едва за пятьдесят, в рыжеватых волосах мелькало совсем немного седины. Он начинал свою карьеру в качестве помощника генерального прокурора и с тех самых пор прочно сдружился с Майлсом Керни. После такого срочного звонка Майлса, Пит отменил деловую встречу в одиннадцать часов и согласился увидеться с Симусом и Рут Ламбстон в своем офисе, расположенном в центре города.
Сейчас он слушал, скептически разглядывая измученные лица супругов. Время от времени адвокат прерывал их рассказ вопросами. «Значит, вы утверждаете, мистер Ламбстон, что толкнули вашу бывшую жену так сильно, что она упала навзничь, потом вскочила, схватила нож, который использовала для разрезания конвертов, и вы в драке, пытаясь забрать у нее нож, порезали ей щеку».
Симус кивнул. «Этель видела, я был готов убить ее».
«И убили?»
«Нет. — Ответил он смущенно. — Я имел в виду, что если бы в тот момент, когда я толкнул ее, она умерла, я был бы доволен. Она превратила мою жизнь в ад, и это длилось двадцать лет. Когда она поднялась, я вдруг осознал, что могло случиться. Но Этель здорово испугалась. Она сказала, что я могу забыть про алименты».
«А потом...»
«Я ушел. Пошел в бар, потом домой и напился. Я хорошо знал Этель, было бы в ее духе привлечь меня за физическое насилие. Она уже как-то пыталась подать на меня в суд за то, что я опаздывал с алиментами. — Он невесело рассмеялся. — Один раз это случилось, когда родилась Дженни».
Пит продолжал задавать вопросы и вырисовывалась следующая картина: Симус боялся, чтобы Этель не подала жалобу, потому что спустя какое-то время, поразмыслив, она, естественно, начала бы требовать алименты; то, что Этель согласилась отказаться от денег, он выложил Рут, что само по себе было глупо с его стороны. А Рут начала давить на Симуса, чтобы Этель подтвердила сказанное письменно, что привело этого недотепу в неописуемый ужас.
«И затем вы опустили в ящик и чек, и письмо и вернулись потом в надежде забрать их?»
Симус сцепил руки на коленях. Он и сам понимал, что все это звучит неубедительно и глупо. Но он и сам дурак. И у него никак не поворачивался язык рассказать про угрозы.
«После того четверга тридцатого марта вы больше не виделись и не разговаривали со своей бывшей женой Этель Ламбстон?»
«Нет».
«Он чего-то не договаривает, — думал Пит. — Но для начала и этого достаточно». Он наблюдал, как Симус Ламбстон, расслабившись, откинулся в вишневом кожаном кресле. Ничего, скоро он его раскрутит так, что тот сам все выложит, сейчас лучше не переборщить. Пит повернулся к Рут Ламбстон. Она сидела рядом с мужем в напряженной позе с испуганными глазами. Пит видел, что Рут уже начинает бояться откровений Симуса.
«Моего мужа могут привлечь к ответственности за то, что он толкнул Этель?» — спросила она.
"Этель Ламбстон нет в живых, так что подать в суд уже некому, " — ответил Пит, хотя, конечно, с формальной точки зрения полиция могла бы возбудить дело. «Миссис Лабстон, я считаю себя неплохим знатоком людей. Вы уговорили своего мужа поговорить с комиссаром Керни. С бывшим комиссаром, — поправил себя Пит. — Вы были правы — вам нужна сейчас помощь. Но я могу вам помочь только в том случае, если вы будете говорить правду. Существует что-то, что вы старательно обходите молчанием, и я обязан знать, что это».
Оба — Симус и этот эффектный адвокат — уставились на Рут. Наконец она решилась: «По-моему, я выбросила орудие убийства».
Спустя час, собравшись уходить, Симус согласился пройти тест на детекторе лжи — Пит Кеннеди уже не доверял своему чутью. В самом конце беседы Симус признался, что нанимал какого-то спившегося болвана, из тех, что все время ошиваются в баре, чтобы тот угрожал Этель. "Одно из двух: либо он просто безбожно глуп, либо очень умело ловчит, " — решил Питер и мысленно обращаясь к Майлсу сообщил, что не от всех клиентов, которых посылает ему друг, он в восторге.
Новость об аресте Гордона Стюбера подобно цунами захлестнула Центр Моды. Не переставая звонили телефоны: «Нет, это не из-за подпольных фабрик, все этим занимаются. Здесь пахнет наркотиками». И главный вопрос: «Зачем? Он и так крутит миллионами. Его накрыли с нелегальными фабриками, потом началось расследование в связи с неуплатой налогов. Несколько хороших адвокатов — и дело могло тянуться годами. Но наркотики!» Через час пошли шуточки в духе черного юмора: «Не раздражайте Нив Керни, а то вам придется сменить свои золотые часы на стальные браслеты».
Энтони делла Сальва, окруженный льстивыми помощниками, работал над последними штрихами к показу моделей своей осенней коллекции, которая должна будет состояться на следующей неделе. Это была очень неплохая коллекция. Новый парень, которого он взял прямо со скамьи Технологического института Моды, был просто гениальным. "Ты второй делла Сальва, " — приговаривал Сал Энтони Роджиту, сияя. Это была его наивысшая похвала.
«Или будущий Мэйнбочер», — бормотал себе под нос Роджит, маленький, тонколицый, с гладко зачесанными прямыми волосами. Но тоже улыбался Салу в ответ. За эти два года он приобрел уверенность, что сможет открыть собственное дело. Он отчаянно боролся с Салом, чтобы включить в его новую коллекцию «Тихоокеанские» мотивы с их мерцающими полутонами и яркими красками, с затейливыми рисунками, заимствованными у заманчивого и загадочного подводного царства. По его замыслу они должны были украсить аксессуары одежды — шарфы, носовые платки, пояса.
Сал категорически был против.
«Это же самое прекрасное из всего, что вы создали. Это ваша марка». Когда работа была завершена, Сал вынужден был признать, что Роджит оказался прав.
Сал узнал новости о Гордоне Стюбере в половине четвертого. В том числе и шутки по этому поводу. Он тут же позвонил Майлсу: «Ты слышал, что произошло?»
«Нет, — Голос Майлса звучал раздраженно. — Мне не докладывают обо всем, что происходит на Уан Полис — плаза». Взволнованные интонации Сала всколыхнули предчувствие беды, которое преследовало его весь день.
«А надо бы, — парировал Сал. — Послушая, Майлс, всем известно, что Стюбер был связан с преступным миром. То, что Нив разгласила о том, что он нанимает на работу людей без Грин-карт — это одно, но она невольно повлекла за этим и другое — арест за наркотики на сто миллионов долларов».
«Сто миллионов! Я никогда не слышал ничего подобного».