Страница 21 из 40
Она опустила голову:
— Простите меня за это — это не было преднамеренным. Я постепенно привыкла к тому, что Инез и Николас называют вас по имени, а ваш приход был настолько неожиданным, что у меня это просто сорвалось с губ.
— Ну хорошо, мы ведь друзья, не так ли? Продолжим эту практику, когда «срывается с губ»? С этого момента мы отказываемся от этих официальных «сеньор» и «мисс Уиндхем». А теперь расскажите, что вы здесь делали с тех пор, как мы вместе осматривали пещеры?
Клэр хотелось так много сказать, столь многое узнать, но у нее недоставало смелости об этом спросить. Вместо этого она поинтересовалась:
— Как долго вы собираетесь оставаться в Кастело на этот раз?
Он приподнял плечи в неопределенном жесте.
— Это будет зависеть от многих вещей. Мои гости приглашены мною жить здесь столько, сколько пожелают. Их семеро, и мне кажется, что все они вам понравятся. Я собирался устроить прием и обед сегодня или завтра, но мы отложим это на несколько дней, пока вы полностью не поправитесь от этого достойного сожаления недомогания.
Это казалось сном наяву. Нерешительно Клэр стала возражать, сказав, что обед может быть организован и без нее, но Мануэль, казалось, ее не слышал.
— Мои гости представляют собой, как это у вас, англичан, говорится, связку со всячиной...
Улыбаясь, она поправила:
— Кошелку со всячиной.
— Какое это имеет значение, — ответил он с доброжелательной миной. — Среди них Жильберто Маркес, который владеет несколькими театрами в Лиссабоне и других городах; кроме того, это семейство Монтейра — мать, отец и дочь, старая сеньора Пантал, исключительно остроумная и к тому же с великолепной памятью, Родриго Тексейра, который часто бывал со мной в Англии, и, наконец, я привез на Святую Катарину «rouxinol portugues» — «португальского соловья», которая за последнее время стала очень знаменитой. Вы слышали о Франческе Альварес?
Клэр попыталась вспомнить.
— Кажется, я читала о ней в английских газетах. Она действительно находится здесь?
— В настоящий момент Франческа, несомненно, плавает в бассейне, который вас так когда-то восхитил.
— О! — Клэр подавила укол ревности. — И она красивая?
— На редкость. Не так часто бывает, чтобы превосходная певица была бы к тому же одарена грацией и привлекательной внешностью.
Граф слегка наклонился к ней:
— Я задержал вас слишком долго, могу судить об этом по выражению вашего лица. Вы еще не совсем в форме, дитя мое. Глаза помрачнели, а улыбка стала вымученной. Вы немедленно отправитесь в постель и крепко заснете, чтобы стать светлой и искрящейся, когда я устрою мой небольшой прием.
Он был уже на ногах, протягивая ей руку. Клэр почувствовала, что действительно безумно устала. Неожиданное появление Мануэля было равносильно чуду. Он пришел специально, чтобы увидеть ее. Его нежность и предупредительность вдруг усугубили все переживания последних дней, и все это было слишком трудным для восприятия в ее теперешнем состоянии. Она почувствовала, как он взял ее руку и повел, слегка склонив к ней заботливо голову, к подножию лестницы. Чувствовала, как он держал ее под локоть, а его теплое дыхание касалось ее лба.
— Я нанесу визит вежливости сеньору Сарменто сегодня вечером. Но вас при этом не будет, вы будете спать, а завтра снова сюда заеду. До встречи, Клэр.
Слегка нервничая, она ответила в тон:
— До скорой встречи, Мануэль.
Неожиданное возвращение графа после столь краткого отсутствия вызвало волну оживленных пересудов среди населения острова. Причины этой загадки вполне естественно стали искать в составе гостей, которых он привез с собой на остров на собственном мощном самолете. Особи мужского рода были отвергнуты с самого начала. Сеньора Монтейра была с мужем и с дочерью, девушкой на выданье. Далена Монтейра была тихой и задумчивой и вряд ли способной вызвать страсть в груди такого носителя мужественности, как Мануэль.
А что вы скажете об этой певице, которая покорила Лиссабон своим чарующим голосом? Вот здесь что-то было достойно внимания. Но граф, несомненно, не женится на женщине, постоянно живущей на виду у публики, которая будет к тому же вести самостоятельный, независимый от его воли образ жизни и даже может отказаться иметь от него детей, чтобы не испортить своей карьеры.
Головы в такт кивали друг другу, а языки работали как мельницы. Это старая-старая история, высказывались некоторые «знатоки»: аристократ, очарованный «гранда артиста» («великой артисткой»). Одновременно ползли слухи, что она и в самом деле настолько хороша собой, что способна превратить в раба любого мужчину, и что сам граф был большим поклонником хорошей музыки и пения. Даже Инез склонялась к тому, чтобы согласиться с этой версией.
— В противном случае для чего же еще он привез Франческу Альварес в Кастело, — говорила она. — Я уверена, что это совсем новое знакомство. Никто из наших друзей ни разу ее не видел, хотя все мы слышали и читали в прессе о ее успехах. Я склоняюсь к тому, что Мануэль встретил ее две или три недели назад и тотчас же решил устроить в ее честь прием и обед. Хочет узнать ее поближе, и совершенно очевидно, что именно эти цели и преследует.
— Но ведь он мог с таким же успехом пригласить всех этих людей к себе в Кастело в Синтре, — заметила Клэр.
— Именно это и знаменательно. Он избрал Святую Катарину, за тысячу миль от Португалии, затерянный в океане остров. Интересно бы узнать, зачем он это сделал?
Все эти сплетни не слишком волновали Клэр. Хотя она признавалась себе самой: ей было неприятно сознавать, что он преднамеренно пригласил двух незамужних женщин в свое имение, но вместе с тем там находились двое неженатых мужчин. Никто не должен был судачить по поводу Мануэля. В конце концов, это было его дело.
Он приезжал на Каза-Венуста каждый день, чтобы справиться о здоровье Клэр и старого сеньора, и наконец при четвертом визите объявил, что хотел бы пригласить их всех на обед в Кастело завтра вечером.
Клэр накануне извлекла два своих вечерних наряда. Серо-голубой был бы более привлекателен, однако белый создавал ансамбль с накидкой с широкими рукавами, которые сужались в манжеты из тесьмы с блестками. Он более подходил для неофициального обеда. «Соловей», конечно, будет демонстрировать неотразимую фигуру, а Далена Монтейра будет разнаряжена соответствующим образом своей богатой и заботливой матерью. Стоило ли пытаться вступать в соперничество с такими людьми! Самым главным в этом вечере в Кастело было то, что там будет Мануэль. Она просто не могла дождаться завтрашнего вечера.
На следующее утро в Казе не было посетителей. В прекрасном, хотя и возбужденном состоянии духа Клэр надела шляпу и отправилась к набережной, прибыв туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как с помощью крапа на берег сгружали брыкающийся рогатый скот. То были отмеченные медалями породистые животные, закупленные в Португалии и доставленные по приказанию графа на остров.
Неторопливо Клэр отправилась обратно к Казе.
После того как она приняла ванну и уже готова была начать одеваться, Лючия принесла охлажденный фруктовый коктейль и кусочки золотистой папайи с лимоном.
Занавески были задернуты, а все лампочки включены. Лючия рассматривала белые одежды, разложенные на застеленной кровати, с чувством нескрываемого восхищения и гордости. Белое означало чистоту и невинность и шло любому, кто был так молод и привлекателен, как сеньорита.
Клэр была одета к семи тридцати и вполне довольна своим отражением в зеркале. Когда она спустилась вниз, Инез с отцом уже были в прихожей, а Николас стоял внизу, у открытого французского окна, и курил сигарету, затем возвратился с веранды в комнату.
Они улыбнулись ей, все трое.
Пожилой господин сказал:
— Она очень хороша, наша английская невеста, но совсем в другом стиле, в отличие от наших девушек. Надеюсь, что ты в полном теперь здравии, моя дорогая?
— Спасибо, да, сеньор.