Страница 14 из 158
По степи прошло стадо антилоп из вида горных скакунов («трек-бокен», как они зовутся у буров). Вот что так неузнаваемо изменило местность! А фургон, стало быть не чей иной, как его собственный.
Не теряя времени, они отвязали своих лошадей, взнуздали их и быстро понеслись вниз по склону холма. Хотя при виде фургона у ван Блоома немного отлегло от сердца, он все еще не освободился от дурного предчувствия.
Вскоре путники могли уже разглядеть подле фургона двух лошадей, привязанных к его колесам, тут же стояла и корова, но ни коз, ни овец нигде поблизости не было видно.
У задних колес фургона горел костер, под фургоном что-то чернело, но не приметно было нигде никого из людей.
По мере приближения все сильнее бились сердца у ван Блоома и у двух его спутников. Они не сводили глаз с фургона.
Тревога становилась все острей. Триста ярдов отделяли их от места, а на стоянке все еще никто не шевелился — не появлялось ни одной человеческой фигуры. Ван Блоом и Гендрик были вне себя от беспокойства. Но вот обе лошади у фургона громко заржали; черная тень под фургоном задвигалась, вылезла, поднялась во весь рост, и путники узнали Тотти. Она торопливо отодвинула заднюю дверцу фургона, и оттуда выглянули три юных лица. Крик радости вырвался у всадников, а мгновением позже маленькие Ян и Трейи выпрыгнули из-под парусиновой крыши прямо в объятия отца, между тем как Гендрик, Ганс, Тотти и Черныш весело здоровались. И столько было при этом радостной суматохи, что, право, не описать!
Глава XIV. КОЧЕВЬЕ АНТИЛОП
Не обошлось без приключений и у тех, кто оставался в лагере; и рассказ их был вовсе не веселый, так как из него вытекало неприятное обстоятельство: овцы и козы потеряны. Стадо пропало — и при крайне необычных обстоятельствах, а надежда возвратить его была более чем сомнительна.
Ганс начал так:
— В день, когда вы от нас уехали, не произошло ничего особенного. С обеда до вечера я был занят — резал для крааля кусты колючки, так называемой «стой-погоди». Тотти помогала мне таскать их, а Ян и Трейи присматривали за стадом. Наши козы и овцы не забредали за пределы долины — трава была хорошая, а усталость после долгого пути еще давала о себе знать. Так вот. Мы с Тотти, как вы видите, соорудили крааль по всем правилам. Когда настала ночь, мы в него загнали стадо; потом Тотти подоила корову, все поужинали и легли спать. Мы изрядно устали и всю ночь спали без просыпу. Вокруг рыскали гиены и шакалы, но мы знали, что они не проникнут в крааль.
Широким движением руки Ганс указал на круговую ограду, отлично им построенную из терновника. Затем он вернулся к своему рассказу:
— Утром мы вс„ нашли в полном порядке. Тотти снова подоила корову, мы позавтракали. Овец и коз выпустили попастись на траве, лошадей и корову — тоже. Ближе к полудню я стал подумывать, что же нам сварить на обед, — все, что у нас оставалось, съели за завтраком. Мне не хотелось закалывать еще одну овцу, покуда можно обойтись без этого. Итак, приказав Яну и Трейи не отходить от фургона, а Тотти — присматривать за стадом, я взял свое ружье и отправился поискать дичи. Пошел пешком, так как мне казалось, что я видел вдалеке на равнине горных скакунов, а к ним лучше подбираться без лошади. Горных скакунов, что и говорить, было вокруг немало. Когда я вышел за край долины и обвел глазами открывшееся предо мной пространство, я увидел, смею вас уверить, удивительную картину. Я сам едва поверил своим глазам. С западной стороны вся степь, казалось, являла собой одно сплошное стадо антилоп; и по их окраске — светло-желтой на боках, белоснежной на крестце — я в них узнал горных скакунов. Они минуты не оставались в покое: пока одни пощипывали траву, сотни других непрестанно прыгали чуть ли не на десять футов в высоту, наскакивая друг на друга. Право же, это было едва ли не самое любопытное зрелище, какое случалось мне видеть, и самое приятное: я знал, что животные, покрывшие степь, не лютые звери, а прелестные, грациозные маленькие газели. Моей первой мыслью было подобраться к ним поближе и выстрелить; я уже направился прямо в степь, когда заметил, что антилопы сами надвигаются на меня. Я увидел, что они быстро приближаются и, если мне стоять на месте, они меня избавят от труда идти к ним самому. Я улегся за кустом. Лежу и жду. Ждать пришлось недолго. Не прошло и четверти часа, как передние из стада значительно ко мне приблизились, а еще через пять минут уже два-три десятка оказались на расстоянии выстрела. Но я не стал стрелять, я знал, что они подойдут еще ближе, и лежал, наблюдая за движениями этих красивых антилоп. Я разглядывал их легкие, изящные формы, их стройные ноги, их окраску: коричневая спинка, белое брюшко, рыжая продольная полоска на каждом боку. Я видел лировидные рога самцов и, главное, своеобразные белые пятна на крупах, открывавшиеся глазу каждый раз, когда антилопы подпрыгивали, задирая хвост и показывая под ним густую шелковистую шерсть, белую, как снег. Все это я примечал, и наконец, налюбовавшись вдосталь, высмотрел одну хорошенькую самочку — я не позабыл об обеде, а всем известно, что самое вкусное мясо бывает у самок. Старательно нацелившись, я выстрелил. Самка упала, но, к моему удивлению, остальные животные не разбежались. Только несколько самых передних отпрянули назад и подскочили высоко в воздух, но тут же стали снова преспокойно щипать траву. Основная масса продолжала, как и раньше, двигаться вперед. Я как мог скорее перезарядил ружье и повалил еще одного скакуна, на этот раз самца, по-прежнему не спугнув остальных.
Я принялся в третий раз заряжать, но не успел еще довести дело до конца, как передние ряды антилоп уже пронеслись мимо меня с обеих сторон, и я оказался в середине стада.
Прятаться за кустом, решил я, было теперь ни к чему. Я поднялся, стал на одно колено и выстрелил в ближайшего от меня скакуна, который тут же упал. Его товарищи не остановились, и тело его оказалось растоптано тысячью копыт. Я снова зарядил ружье и стал во весь рост. Тут я впервые задумался, почему горные скакуны ведут себя так странно; вместо того чтобы помчаться прочь при моем появлении, они только слегка шарахнулись в сторону и продолжали бежать, не изменив направления. Их точно несло вперед, как в дурмане. Мне вспомнилось, где-то я слышал, что так горные скакуны ведут себя во время своих переселений. Значит, подумал я, это и есть переселение стада.
Вскоре я утвердился в этой мысли, потому что стадо вокруг меня сбивалось с каждой минутой все теснее, и мне становилось не по себе. Я не то чтобы боялся этих животных — они не выказывали никаких поползновений направить на меня свои рога — наоборот, они старались сколько могли обходить меня подальше. Но я внушал беспокойство только самым ближайшим; тех, что находились от меня в ста ярдах, мое присутствие ничуть не страшило, и они не желали хоть сколько-нибудь посторониться. Поэтому ближайшие могли податься лишь на два-три шага от меня, заставляя соседей сбиваться в кучу или же перепрыгивая через них, так что вокруг меня все время было двойное плотное кольцо — одно на земле и второе в воздухе! Не могу описать, какие странные чувства владели мною в этом необычном положении, и не знаю, долго ли я простоял бы так на месте. Может быть, я попытался бы еще несколько раз зарядить ружье и выстрелить, если бы вдруг не вспомнил об овцах. «Стадо увлечет их за собой», — подумалось мне. Я слыхал, что это случается довольно часто. Антилопы, сообразил я, направляются к нашей долине — передние уже вступили в нее; скоро они добегут до того места, где, как я недавно видел, паслись овцы и козы. В надежде, что я опережу горных скакунов и загоню овец в крааль раньше, чем те завлекут их в свое стадо, я побежал к долине. Но, к моему огорчению, я не мог идти быстрее, чем подвигалось стадо.
Задолго до того, как я пробился к фургону, я увидел, что Ян, и Трейи, и Тотти благополучно сидят под парусиновым верхом. Это меня порадовало, но я увидел также, что козы и овцы уже смешались со стадом горных скакунов и те увлекают их за собой, как если бы наши животные принадлежали к одному с ними виду. Боюсь, мы потеряли их безвозвратно… Итак, ван Блоом и его семья очутились в крайнем затруднении. Весь их скот ушел. Только и было у них, что одна корова и несколько лошадей, да и для тех антилопы не оставили не клочка травы. Чем их теперь кормить?