Страница 1 из 6
Дневник безумной наркоманки.
Пролог.
Вы когда-нибудь оглядывались вокруг себя? Задумывались над тем, что у вас есть, чего нет, а что могло бы быть, приложи вы хоть немного усилий? Анализировали ли вы свою жизнь, поступки, оглядывались ли назад? Я никогда. У меня было, как мне казалось, все необходимое для счастья - любящие родители, дом, деньги (много денег), верные друзья (что в прочем было ложью). И я считала, что так и должно быть. Все в мире закономерно, все предначертано судьбой. Для каждого отведено свое место и своя роль в жизни, и нечего рыпаться, если рожден в грязи. Я купалась в любви и роскоши, и обратная сторона жизни была мне не ведома, да я и не интересовалась ею, пока судьба не сыграла со мной злую шутку, выкинув за порог привычной жизни. Все началось с того, что однажды я проснулась не в себе.
Глава 1
Пятое сентября, 2010 год.
Эта история началась чуть больше двух месяцев назад, но прежде чем поведать о ней, я расскажу немного о себе. Мое имя Лолита (обычно все смеются, вспоминая набоковскую Лолиту). Я родилась в обеспеченной, интеллигентной семье. Моя мама художница и дизайнер, а отец известный в городе хирург. Родители очень долго лечились от бесплодия. Стоит ли говорить, что я была долгожданным и обожаемым ребенком, к тому же поздним и единственным. Отец с матерью не жалели ни сил, ни любви, ни денег на мое воспитание и образование. У меня были самые дорогие игрушки, самая красивая одежда, самые лучшие педагоги. Правда, в вопросе о моем воспитании желания родителей расходились - они буквально рвали меня на две части. Папа вбивал мне в голову азы науки, и никак не мог понять, что с моими знаниями химии, путь в медицину для меня заказан, а мама прививала мне любовь к искусству. Сама же я никогда не задумывалась о своем будущем, возможно потому, что за меня это делали родители. Мне не позволялось и шагу ступить без одобрения родителей. Они слишком опекали меня. Стоило мне чихнуть, как в доме тут же собирался консилиум врачей. Это может показаться бредом, но даже будущего мужа мне выбрали родители. Они считали его отличной парой для меня. Дмитрий был сыном папиного друга. Я не видела в нем ничего хорошего - избалованный, самовлюбленный папинкин сынок, но так как в нашем доме он перевоплощался в образец воспитанности и интеллигентности, то меня и слушать не желали. Даже тогда, когда этот образец изнасиловал меня. Нет, не то, чтобы это было похоже на то, что совершают в подворотнях маньяки, но это было все же против моего желания. Но, так как я свыклась с его ролью своего будущего мужа, то просто закрыла на это глаза. А что мне оставалось делать, если родная мать отнеслась к этому спокойно? Ее интересовало лишь, не ударил ли он меня. Нет, мам, он меня не бил. Он просто держал мне ладонью рот, чтобы не орала, ну и ноги, конечно же, как же без этого. Я готовилась всю жизнь терпеть его и тихо ненавидеть. Я пыталась даже полюбить его. Как средневековая женщина, честное слово. Я совершенно не самостоятельна в свои двадцать два. Я даже не умею готовить. Я росла очень болезненным ребенком, и родители опекали меня. У меня была астма и порог сердца, и куча других "болячек". И вот чуть больше двух месяцев назад я умерла... Я перенесла операцию, во время которой мое сердце не выдержало наркоза. Одновременно со мной умерла еще одна девочка - от передозировки наркотиков. Я не знаю, что за ерунда произошла, но теперь я живу в теле шестнадцатилетней наркоманки. Бывшей наркоманки - я прошла курс реабилитации и перенесла жуткие ломки, но это не самое ужасное. Самое ужасное было, когда я увидела себя в зеркале. Думаю, не трудно догадаться, что я чувствовала. Я думала, что сошла с ума - в зеркале на меня смотрело совсем не мое, а чужое лицо. Я отходила от зеркала, и подходила к нему снова, но чужое лицо появлялось снова и снова. Я успокаивалась по мере осознания происходящего. Почему меня лечат от наркотической зависимости? Я ведь никогда не принимала наркотики и даже не курила! К тому же я помнила, как готовилась к операции, и врачи предупреждали, что сердце может не выдержать, но операция была необходима. Я отказывалась верить в случившееся. Я, конечно, морально готовилась к любому исходу, и к смерти в том числе, но никак не ожидала оказаться в чужом теле. Я не хочу описывать свое пребывание в этой ужасной, отвратительной больнице, но могу сказать, что именно там я впервые ощутила себя на дне общества, на дне жизни. Я научилась сама перекрывать "систему", так как дозваться кого-то из медицинского персонала, было довольно проблематично. Я уже молчу о том, что никто не торопился на помощь, если кому-то становилось плохо. Хотя хорошо там не было никому, в том числе и мне. Меня, извиняюсь, рвало (все равно никто не слышит), а все тело в прямом смысле ломало. Это очень больно. Наблюдая за тем, как один за другим умирают мои соседи по палате, я ждала своего конца. Я была почти уверена, что умру во второй раз. Персонал спокойно смотрел на мои мучения, наверно, тоже ждал. Как сейчас помню слова лечащего врача: "А чего ты хочешь, деточка? Я не Господь Бог, а всего лишь врач. Тебя ломает от токсикации, это какая нагрузка на сердце! Вполне возможно, оно может и не выдержать. И вообще, мы все когда-нибудь умрем, так что не ной!" Интересно, говорил ли когда-нибудь подобные слова мой отец своим пациентам? Ведь он тоже врач. Я не знаю, кого благодарить - Всевышнего или свой организм, но я выжила, и даже избавилась от наркотической зависимости. В день выписки меня ждал еще один сюрприз - за мной пришла моя "мать". Нет, не родная, а мать той девушки, в чьем теле я теперь живу. Уже в больнице она набросилась на меня с криками и упреками, совершенно не стесняясь в выражениях. Такого сборника сквернословия я еще не слышала. От женщины пахло алкоголем. Она называла меня Катькой. Значит, теперь я Катя. Честно говоря, понятия не имею, как вести себя дальше. Почти сразу же по возвращению из больницы, я отправилась в свой родной дом. Я не надеялась, что меня узнают, я хотела увидеть своих родителей. Во дворе дома я увидела маму. Она была очень бледной, а на голове повязан черный платок. Мои догадки подтвердились. В моей семье горе, в моей семье умерла я. Я подошла к воротам, мама подняла голову. Ее взгляд не выражал ничего, когда она посмотрела на меня. Она спросила, что мне нужно, а затем холодным тоном сказала, чтобы я уходила, и не ошивалась около дома. В тот момент я поняла, что прошлая жизнь осталась для меня за закрытой дверью.
Я вернулась в свой новый дом - маленькую двухкомнатную квартирку, в которой помимо меня проживают еще три человека. Теперь у меня есть четырнадцатилетний брат и маленькая сестра. А еще родители, частенько прикладывающиеся к рюмке. Моему возвращению из больницы (теперь я говорю от имени Кати) обрадовалась только сестренка. Лизе было почти пять, и она очень любила свою старшую сестру. А вот остальным членам семьи было, откровенно говоря, плевать на меня. Мне стало жаль Катьку. Девочка совсем не видела любви. Не мудрено, что она пошла по наклонной - у бедняжки ничего хорошего не было в жизни. Теперь ничего не было и у меня. Мы спим втроем в одной комнате - я, Артем и Лиза. Хотя чаще всего вдвоем - брат частенько отсутствует по ночам. Я бы на месте нерадивых родителей внимательнее присматривала за ним - четырнадцать лет очень опасный возраст. Но им, как я уже говорила, плевать на детей. Да, видимо и у Катьки с Артемом были не самые близкие отношения. Когда я спрашиваю у него, как его дела, он либо игнорирует вопрос, либо огрызается. Вообще в этой семье я могу общаться только с Лизой. Я с удовольствием рисую с ней, играю и хожу на прогулку. Лиза счастлива - видимо любимая сестра не часто уделяла ей внимание. А еще я учусь готовить. В моей семье это делала экономка, а здесь каждый сам за себя. Раньше я питалась правильно. Теперь же ем то, что найду в холодильнике. Еще мне приходится носить Катины вещи. Мне это дается совсем нелегко - вкуса у девочки нет. К слову говоря, Катя довольно симпатичная девушка. Только я понять не могу, зачем она уродовала себя? В своем носу я обнаружила дырку - у девушки был пирсинг. Так же серьга красовалась и в пупке. Не знаю почему, но последнее я не сняла. Голову Кати "украшали" красно-фиолетовые пряди. Мне стоило немалых трудов перекрасить все это в ровный каштановый цвет. Теперь в зеркале на меня смотрит очень привлекательная юная девушка. Правда, я все никак не могу привыкнуть к своей новой внешности, к новой себе. И когда меня зовут по имени, отзываюсь не сразу – все-таки двадцать два года я была Лолитой. На сегодня я, пожалуй, закончу запись. Нужно еще сделать уборку. Кроме меня навести порядок в этом доме больше некому.