Страница 55 из 77
Американский флот в море так и не вышел, но на пятый день высадки германский крейсер «Ариадне» (бывший британский «Сассекс») получил попадание пятисотфунтовой бомбой, сброшенной бомбардировщиком Б-17. На корабле возник сильный пожар, который удалось взять под контроль только с большим трудом. Повреждённый крейсер направился в базу, но не дошёл: в двадцати милях от Бермудских островов «Ариадне» и эсминцы эскорта попали в полосу очень плотного серого тумана, непонятно откуда взявшегося. Избегая риска столкновения, эсминцы увеличили дистанцию до двух миль, а затем «Ариадне» вдруг исчез с экранов локаторов. Когда же туман рассеялся (так же внезапно, как и сгустился), на волнах не удалось найти ни членов экипажа крейсера, ни даже его обломков.
Крейсер «Ариадне»
Вся эта история попахивала мистикой, однако прагматичные адмиралы кайзермарине предпочли более правдоподобные версии случившегося. Скорее всего, крейсер наткнулся на плавучую мину или был атакован подводной лодкой; не исключалась и возможность взрыва погребов. Правда, оставалось неясным, как лодка сумела атаковать крейсер в густом тумане, и почему не было слышно грохота взрыва, но Адмиральштаб не собирался вдаваться в такие подробности. Война продолжалась и набирала обороты – что значила по сравнению с этим судьба одного крейсера (пусть даже странная), если нет оснований подозревать применение противником какого-то нового вида оружия?
Невозможность использования Бермуд, находящихся под воздействием американской авиации, в качестве полноценной базы стала очевидной, но и это не слишком обеспокоило германское командование – на фоне его далеко идущих планов Бермудская операция была лишь эпизодом, пусть даже имеющим некоторое значение.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. НОВЫЕ КОНКИСТАДОРЫ
ноябрь 1941 года
Третья планета Солнечной системы ещё не вошла в космическую эру – на орбите Земли ещё не было искусственных спутников. Но если бы они были, то хитрые приборы и наблюдатели на борту космических аппаратов наверняка засекли бы некое упорядоченное движение у берегов Старого Света.
Европейский континент – в тех точках, где береговую линию материка оседлали узлы крупных океанских портов, – сочился-истекал струйками чёрных капель, уходивших в море. При укрупнении капли эти, обретая очертания, обрастали трубами, мачтами и надстройками и превращались в эскадры боевых кораблей и в караваны транспортных судов. Старый Свет бросал вызов Свету Новому – флот континенталов вышел в Атлантический океан, к берегам Америки.
Линкоры, огромные и могучие как доисторические динозавры, давили волны тяжкими телами, выглаживая гребни и оставляя за кормой длинные белые шрамы вспененной воды. Ударные авианосцы Хохзеефлотте, загребая влажный морской воздух ладонями радарных решёток, мерно и безостановочно шли вперёд, неся на своих ангарных палубах самолёты, дремлющие в ожидании приказа взлететь и обрушить на врага огонь и смерть, упакованные в обтекаемых телах бомб и авиаторпед. Большие танкодесантные корабли (этих было немного, но они были) раскачивались на океанской зыби, и чуть подрагивали траки бронированных машин в ожидании того часа, когда можно будет вцепиться гусеницами в коралловый песок карибских пляжей. За боевыми кораблями шли десятки и сотни транспортов, загрузивших в трюмы технику, боеприпасы и всё то, без чего невозможна современная война, особенно на большом расстоянии от баз снабжения, и танкеры, под завязку залитые мазутом, соляром и авиационным бензином: топливо – это живая кровь войны. И шустро сновали вокруг конвоев эсминцы, вынюхивая подводного врага: для американских лодок, пусть немногочисленных, медлительные транспорты, битком набитые войсками, добыча лакомая.
Армада вторжения, выйдя из европейских портов Германии, Франции, Испании и Англии, продвигалась на юг, спускаясь по меридиану до траверза Дакара. Над морем висели десятки патрульных «арадо» и «валькирий», поднявшихся с Канарских и Азорских островов, – воздушные патруль прикрывал фланг флота. Атака американских надводных кораблей не ожидалась, но крейсера эскорта всё равно ощупывали горизонт восьмидюймовыми стволами, готовые разорвать его на части залпами башенных орудий.
В тесных десантных кубриках боевых кораблей витал запах амуниции и оружейной смазки – запах солдат, идущих убивать и умирать. Лица морских гренадеров кайзера были спокойными: они высаживались на скалах Исландии и Норвегии, они покорили Англию – они привыкли побеждать. Да, первому эшелону высадки придётся труднее всего, но когда за твоей спиной стальная мощь, созданная и подпитываемая промышленностью всей Европы, покорённой тевтонами, стоит ли сомневаться в победе? И вода там, на Антилах, теплее, чем на севере – не замёрзнешь, когда придётся брести к берегу, окунувшись по пояс. А если кто схватит пулю – что ж, тут уж как повезёт. И гремел по трансляции голос «железного принца» Августа, обращавшегося к своим верным воинам.
– Зольдатен! Час пробил – мы бросаем вызов заокеанским плутократам, опутавшим весь мир своими ростовщическими сетями! Они высасывали все соки этого мира, но теперь этому конец – мы разрубим эту мерзкую паутину нашим славным мечом! Рыцарская честь превыше подленького расчёта торговца, думающего только о том, чтобы сколотить лишний пфеннинг – мы победим. Наш смелый удар по Панамскому каналу – этот был выпад стилета, пронзившего кольчугу, а теперь пора пустить в ход наш тевтонский топор, чтобы сокрушить в честном бою и щит, и шлем, и панцирь врага. Наша цель – острова Карибского моря: пора перебить яйца, на которые уселась тёплым брюхом американская наседка. И мы переколотим эти яйца, и сделаем из них яичницу, а потом – потом мы перенесём войну на американский материк, и мы победим! С нами Бог и кайзер! Хох, хох, хох!
Принц Август Вильгельм, человек, застрявший в тёмных веках, испытывал искреннее наслаждение, глядя с мостика своего флагманского дредноута «Кайзер» на длинные колонны кораблей и судов, шедших на юг. Рождённый для войны, «железный принц» не мыслил себе иного занятия, и очень бы удивился, если бы кто-то сказал ему, что есть у людей и другие дела. Впрочем, в ближайшем окружении командующего трёхсоттысячной армией вторжения таких людей не было: сподвижники принца Августа, офицеры до мозга костей, разделяли его страсть к кровавым игрищам. А кроме того, кое-кому из них были известны тайные замыслы «железного принца», лелеявшего мечту стать кайзером Вильгельмом Четвёртым – любым способом, вплоть до военного переворота, – и эти «кое-кто» были его единомышленниками, готовыми идти за ним куда угодно.
Армада вторжения шла на юг, чтобы затем у Дакара повернуть на запад и пересечь Атлантику, следуя к берегам Венесуэлы.
Для аналитиков американской разведки не составило труда установить, как появились над Панамским каналом «василиски», нанёсшие по нему такой болезненный удар. Для этого было достаточно взглянуть на карту, прикинуть радиус действия германских самолётов и сопоставить показания очевидцев атаки. Вывод был ясен – бомбардировщики прошли над территорией Венесуэлы, что позволило им достичь тактической внезапности. Да, можно было предположить, что венесуэльские вооружённые силы просто не заметили в небе своей страны чужие самолёты, но такое предположение выглядело крайне маловероятным. Дважды два будет четыре, а не пять: американцы не сомневались, что немцы действовали с ведома и согласия венесуэльских властей, и эта наглость «бананового диктатора» генерала Контрераса требовала возмездия.
Когда президент Рузвельт ознакомился с заключением военных экспертов, первым его желанием было немедленно послать на Каракас пару эскадрилий «летающих крепостей». Но Рузвельт был дальновидным и вдумчивым политиком, не привыкшим действовать сгоряча. Котёл Латинской Америки бурлил, расплёскивая горячие брызги, и запашок от этого котла шёл явно антиамериканский. И причина этого аромата была не простой, а очень простой.