Страница 83 из 220
— Будь спокойна, вопрос труден, — беспечно ответил Саймон. — Не все это сразу понимают. Видишь ли, — тоном лектора продолжал он, — всякий легко найдёт два целых числа, квадраты которых в сумме тоже дают квадрат. Например, 32 + 42 = 52, то есть просто 9 + 16 = 25. Ясно?
— Угу.
Она поправила мужу галстук.
— Но никто ещё не мог найти два куба, которые при сложении тоже давали бы куб или более высокие степени, которые приводили бы к аналогичному результату, — по-видимому, их просто нет. И всё же, — торжествующе закончил он, — до сих пор не доказано, что таких чисел не существует! Теперь поняла?
— Конечно. — Жена Саймона всегда понимала самые мудрёные математические положения. А если попадался камень преткновения, муж терпеливо объяснял ей все по нескольку раз. Поэтому у миссис Флэгг оставалось мало времени для прочих дел.
— Сварю кофе, — сказала она и ушла.
Четыре часа спустя, когда они сидели и слушали третью симфонию Брамса, дьявол явился вновь.
— Я уже изучил основы алгебры, тригонометрии и планиметрии! — торжествующе объявил он.
— Быстро работаете! — похвалил его Саймон. — Я уверен, что сферическая, аналитическая, проективная, начертательная и неевклидова геометрии не представят для вас затруднений.
Дьявол поморщился.
— Их так много? — упавшим голосом спросил он.
— О, это далеко не все. — У Саймона был такой вид, словно он сообщил радостную весть. — Неевклидовы вам понравятся, — усмехнулся он. — Для этого вам не надо будет разбираться в чертежах. Чертежи ничего не скажут. И раз вы не в ладах с Евклидом…
Дьявол застонал, поблек, как старая киноплёнка, и исчез. Жена Саймона хихикнула.
— Мой дорогой, — пропела она, — я начинаю думать, что ты возьмёшь верх!
— Тсс! Последняя часть! Великолепно!
Ещё через шесть часов что-то вспыхнуло, комнату заволокло дымом, и дьявол опять оказался тут как тут. У него появились мешки под глазами. Саймон Флэгг согнал с лица усмешку.
— Я прошёл все эти геометрии, — с мрачным удовлетворением произнёс чёрт. — Теперь будет легче. Я, пожалуй, готов заняться вашей маленькой головоломкой.
Саймон покачал головой.
— Вы слишком спешите. По-видимому, вы не заметили таких фундаментальных методов, как анализ бесконечно малых, дифференциальные уравнения и исчисление конечных разностей. Затем есть ещё…
— Неужели всё это нужно? — вздохнул дьявол.
Он сел и начал тереть кулаками опухшие веки. Бедняга не мог удержать зевоту.
— Не могу сказать наверное, — безразличным голосом ответил Саймон. — Но люди, трудясь над этой «маленькой головоломкой», испробовали все разделы математики, а задача ещё не решена. Я предложил бы…
Но чёрт не был расположен выслушивать советы Саймона. На этот раз он исчез, даже не встав со стула. И сделал это довольно неуклюже.
— Мне кажется, он устал, — заметила миссис Флэгг. — Бедный чертяка!
Впрочем, в её тоне трудно было уловить сочувствие.
— Я тоже устал, — отозвался Саймон, — Пойдём спать. Я думаю, до завтра он не появится.
— Возможно, — согласилась жена. — Но на всякий случай я надену сорочку с чёрными кружевами.
Наступило утро следующего дня. Теперь супругам показалась более подходящей музыка Баха. Поэтому они поставили пластинку с Вапндой Ландовска.
— Ещё десять минут, и, если он не вернётся с решением, мы выиграли, — сказал Саймон. — Я отдаю ему должное. Он мог бы окончить курс за один день, притом с отличием, и получить диплом доктора философии.
Раздалось шипение. Поднялось алое грибообразное облачко, распространяя запах серы. Перед супругами на коврике стоял дьявол и шумно дышал, выбрасывая клубы пара. Плечи его опустились. Глаза были налиты кровью. Когтистая лапа, всё ещё сжимавшая пачку исписанных листов, заметно дрожала. Вероятно, у него шалили нервы.
Молча он швырнул кипу бумаг на пол и принялся яростно топтать их раздвоенными копытами. Наконец, истощив весь заряд энергии, чёрт успокоился, и горькая усмешка скривила ему рот.
— Вы выиграли, Саймон, — прошептал чёрт, глядя на математика с беззлобным уважением. — Даже я не мог за это короткое время изучить математику настолько, чтобы одолеть такую трудную задачу. Чем больше я в неё углублялся, тем хуже шло дело. Неединственное разложение на множители, идеальные числа — о Ваал!.. Вы знаете, — доверительно сообщил он, — даже лучшие математики других планет, а они ушли далеко от вас, не добились решения. Эх, один молодчик на Сатурне — он немного напоминает гриб на ходулях — в уме решает дифференциальные уравнения в частных производных. Но и он спасовал. — Дьявол вздохнул. — Будьте здоровы!
Черт исчезал очень медленно. Видно, он-таки изрядно устал. Саймон крепко поцеловал жену. Но она, с недовольной гримасой всматриваясь в лицо мужа, витавшего где-то в облаках, спросила:
— Дорогой, что ещё неладно?
— Нет, ничего… Но, понимаешь, я хотел бы ознакомиться с его работой, узнать, насколько близко он подошёл к решению. Я бился над этой проблемой не менее…
Он не договорил и изумлённо вытаращил глаза: дьявол вновь очутился в комнате. У него был очень смущённый вид.
— Я здесь забыл… — пробормотал он. — Мне нужно… ах!
Он нагнулся над разбросанными бумагами и начал их бережно собирать и разглаживать.
— Эта штука захватывает, — сказал он, избегая взгляда Саймона. — Прямо не оторваться! Если бы только мне удалось доказать одну простенькую лемму! — Увидев, что на лице Саймона вспыхнул жгучий интерес, он потупил взор, как бы прося извинения. — Послушайте, профессор, — проворчал дьявол, — я не сомневаюсь, что и вы потрудились над этим. Пробовали ли вы непрерывные дроби? Ферма, несомненно, пользовался ими, и… Будьте добры, оставьте нас вдвоём.
Последние слова были обращены к миссис Флэгг. Чёрт сел рядом с Саймоном, подоткнув под себя хвост, и указал на листы, испещрённые математическими знаками.
Миссис Флэгг вздохнула. Погружённый в раздумье дьявол вдруг показался ей очень знакомым: он почти не отличался от старого профессора Аткинса, коллеги её мужа по университету. Стоит двум математикам углубиться в изучение какой-нибудь мучительной и заманчивой задачи, и они…
Она покорно вышла из комнаты с кофейником в руке. Несомненно, предстояло долгое, утомительное обсуждение. В этом миссис Флэгг была уверена. Ведь недаром она была женой известного математика.
Генри Каттнер
КОТЕЛ С НЕПРИЯТНОСТЯМИ
Henry Kuttner. Pile of Trouble, 1948
Перевод Н. Евдокимовой.
Лемюэла мы прозвали Горбун, потому что у него три ноги. Когда Лемюэл подрос (как раз в войну Севера с Югом), он стал поджимать лишнюю ногу внутрь штанов, чтобы никто ее не видел и зря язык не чесал. Ясное дело, вид у него при этом был самый что ни на есть верблюжий, но ведь Лемюэл не любитель форсить. Хорошо, что руки и ноги у него сгибаются не только в локтях и коленях, но и еще в двух суставах, иначе поджатую ногу вечно сводили бы судороги.
Мы не видели Лемюэла годков шестьдесят. Все Хогбены живут в Кентукки, но он — в южной части гор, а мы — в северной. И, надо полагать, обошлось бы без неприятностей, не будь Лемюэл таким безалаберным. Одно время мы уже подумали — каша заваривается не на шутку. Нам, Хогбенам, доводилось хлебнуть горя и раньше, до того как мы переехали в Пайпервилл: бывало, люди все подглядывают за нами да подслушивают, норовят дознаться, с чего это в округе собаки лаем исходят. До того дошло — совсем невозможно стало летать. В конце концов дедуля рассудил, что пора смотать удочки, перебраться южнее, к Лемюэлу.
Терпеть не могу путешествий. Последний раз, когда мы плыли в Америку, меня аж наизнанку выворачивало. Летать — и то лучше. Но в семье верховодит дедуля.
Он заставил нас нанять грузовик, чтобы переправить пожитки. Труднее всего было втиснуть малыша: в нем-то самом весу кило сто сорок, не больше, но цистерна уж больно здоровая. Зато с дедулей никаких хлопот: его просто увязали в старую дерюгу и запихнули под сиденье. Всю работу пришлось выполнять мне. Папуля насосался маисовой водки и совершенно обалдел. Знай ходил на руках да песню горланил — «вверх тормашками весь мир».