Страница 70 из 220
— Ты не причинил никакого зла, незнакомец, — сказала она. — Я вижу в тебе многое из того, что не могу понять, но это не зло. И все же Рианон живет в тебе. Мы не осмелимся дать ему жить.
— Но ведь он не может полностью овладеть моей волей. — Карс попытался встать, он приподнял голову, чтобы его услышали, но голос его был так же обессилен, как и его тело. — Ты слышала, он сам признался в этом. Он не может захватить меня. Моя воля принадлежит мне.
Иваин медленно произнесла:
А как же С'Сан и шпага? Ведь не воля Карса руководила тобой тогда.
— Он не может управлять тобой, — сказала Эймер, — за исключением тех случаев, когда барьер твоей воли ослаблен перенапряжением. Боль, страх или слабость — возможно, подсознательная слабость, когда ты спишь или пьян, — все это может дать Проклятому шанс, и тогда будет слишком поздно.
Рольд добавил:
— Мы не можем пойти на такой риск.
— Но ведь я могу отдать вам секрет гробницы Рианона! — крикнул Карс.
Он увидел, что мысль о гробнице произвела на них впечатление, и продолжал, не уверенный в том, что это ему поможет:
— И вы называете это справедливостью, вы, кхонды, сражающиеся против сарков? Вы приговариваете меня к смерти, когда я знаю, что я невиновен? Неужели вы такие трусы, что обречете свой народ вечно жить под пятой дракона из-за какой-то тени далекого прошлого? Позвольте мне провести вас к гробнице. Разрешите мне помочь вам одержать победу. Это докажет, что у меня нет ничего общего с Рианоном!
Бокхаз в ужасе открыл рот.
— Нет, Карс, нет! Не делай этого!
— Молчать! — крикнул Рольд.
Железнобородый мрачно засмеялся:
— Дай только Проклятому коснуться его руками своего оружия! Это безумие.
— Хорошо, — сказал Карс. — Пусть к гробнице пойдет Рольд. Я нарисую для него карту. Держите меня здесь. Для вас это будет вполне безопасно. Вы сможете убить меня в любой момент, если Рианон попытается овладеть мной.
Это их убедило. Единственное, что было сильнее ненависти к Рианону и страха перед ним, это сжигающее желание получить силу, которая смогла бы принести им победу над Сарком. Они колебались, размышляя, сомнения одолевали их. Но он знал, каким будет решение, еще до того, как Рольд повернулся к нему и сказал:
— Мы согласны, Карс. Конечно, лучше было бы убить тебя сейчас же, но… нам нужно это оружие.
Карс почувствовал, как холодное дыхание смерти ненадолго отступило… Он предупредил:
— Это будет нелегко сделать. Гробница находится в Джеккаре.
Железнобородый спросил:
— А что будет с Иваин?
— Смерть, и немедленно, — жестко ответил Торн из Та-рака.
Иваин стояла молча, глядя на них с холодным безразличием.
Но Эймер возразила:
— Рольд отправляется прямо в пасть льва. Пока он не вернется, мы не убьем ее на тот случай, если нам понадобится заложник.
И только теперь Карс обратил внимание на Бокхаза, стоящего в тени скалы. Он тряс головой и чувствовал себя глубоко несчастным человеком. Слезы текли по его толстым щекам.
— Он отдает им секрет, который стоит царства! — простонал Бокхаз. — Я чувствую себя ограбленным!
Глава 13
Катастрофа
Дни, которые последовали за этими событиями, были для Мэтью Карса странными, долгими днями. Он по памяти нарисовал карту и обозначил среди холмов место, где расположена гробница, и Рольд изучал ее, пока не запомнил так же хорошо, как свой собственный дворец. После этого пергамент был сожжен. Рольд взял один из лучших боевых кораблей и отборную команду. Он отбыл из Кхондора той же ночью. Джаксарт отправился с ним. Все понимали, насколько опасно это путешествие. Но одиночный корабль, сопровождаемый разведчиками-Пловцами, мог избежать патрулей сарков. Они собирались укрыть корабль с частью команды в укромной бухте, в то время как остальная часть экипажа проделает остаток пути но суше.
— Если на обратном пути что-нибудь случится, мы потопим корабль немедленно, — мрачно сказал Рольд.
После того как корабль отчалил, оставалось только ждать. Карса не оставляли без охраны ни на минуту. В его распоряжение отдали три маленьких комнаты в нежилой части дворца, и стража все время находилась при нем.
Разъедающий страх не оставлял его, несмотря на все усилия держать себя в руках. Он поймал себя на том, что прислушивается к внутреннему голосу, наблюдает за неприметными знаками, которые не были частью его самого. Ужас происшедшего в Гроте Мудрых оставил на нем свою отметину. Он знал это. И, отдавая себе в этом отчет, Карс не мог забыть об этом ни на минуту. То, что так страшило его, не было страхом смерти, хотя он был человеком и не хотел умирать. Но это был совсем иной страх. Это ужас потери самого себя, когда его душа и тело полностью подчинены захватчику. Хуже, чем страх сойти с ума, мучило его жуткое предчувствие того, что Рианон опять овладеет его волей.
Эймер приходила часто и подолгу разговаривала с ним. Он знал, что она наблюдает за ним, пытаясь снова увидеть признаки присутствия Рианона. Но когда она улыбалась, ему казалось, что ничто ему не угрожает. Она не осмеливалась снова заглянуть в глубь его души.
Но однажды Эймер снова заговорила об этом.
— Ты пришел из другого мира, — сказал она со спокойной уверенностью. — Я знала это еще тогда, когда увидела тебя впервые. Память о нем я прочитана в твоих мыслях. Память о мертвом, пустынном месте — очень странном и печальном.
Они стояли на крошечном балконе, почти на самой вершине скалы, и сильный ветер дул им в лицо с полосы зеленого леса. Карс кивнул:
— Печальное место, да. Но и в нем есть своя красота.
— Красота есть даже в смерти, — сказала Эймер. — Но я счастлива, что жива.
— Тогда давай забудем об этом. Лучше расскажи мне о том мире, который бурлит вокруг нас. Рольд говорит, что у тебя очень много общего с Халфлингами.
Она засмеялась.
— Он шутит иногда, говоря, что я не настоящий человек, а фея или что-то в этом роде.
— Ты и не похожа на человека, особенно сейчас, когда лунное сияние струится по твоему лицу и твои косы отражают этот свет, — сказал Карс.
— Иногда я хотела бы, чтобы это было так. Ты никогда не был на островах Крылатых?
— Нет.
— Они похожи на замки, встающие из глубины моря, почти такие же высокие, как и Кхондор. Когда крылатые люди берут меня к себе, я так жалею о том, что у меня нет крыльев, потому что им приходится переносить меня с места на место или же я должна оставаться на земле — а они летают вокруг меня. Кажется, что полет — это самое чудесное, что может быть в мире, и я плачу, потому что никогда не смогу подняться в воздух. Но когда я провожу время с Пловцами, я так счастлива! Мое тело очень похоже на их, только не такое обтекаемое. И это прекрасно, так прекрасно — нырнуть в сверкающую воду и увидеть сады, которые они там выращивают, странные красивые морские цветы, колеблющиеся при движении воды, и ярких рыб, скользящих, как птицы, между ними… И их города, стеклянные колпаки в океане, в неглубоких местах, в прибрежном шельфе. Днем они сияют золотом, как огонь, а ночью кажутся серебряными… Там все время тепло, а воздух чистый и спокойный, и у них есть маленькие пруды, где дети учатся плавать, готовясь стать достаточно сильными, чтобы выйти в открытое море… Я очень многому научилась у Халфлингов, — заключила она.
— Но дхувиане — тоже Халфлинги? — спросил Карс.
Эймер пробрала дрожь.
— Дхувиане — самая старая раса Хал флинтов. Их теперь осталось совсем немного, и все живут в Кара-Дху.
Карс внезапно спросил:
— Ты владеешь мудростью Халфлингов — не могла бы ты избавить меня от того дьявольского, что во мне сидит?
Она серьезно ответила:
— Даже Мудрые не научились еще этому.
Землянин в бессилии ударил кулаками о камень галереи.
— Лучше бы вы убили меня там, в гроте!
Эймер мягко положила руку на его плечо и сказала:
— Для смерти время всегда найдется.
После того как она ушла, Карс часами ходил взад и вперед. Он хотел выпить вина и боялся это сделать, чтобы не заснуть. Но когда усталость все же взяла свое, сторожа привязали его к кровати, готовые разбудить его, если он уснет. Карс задремал. Иногда его сон был кошмаром, иногда чужой голос проникал в его мысли, говоря: