Цена обольщения

— Я буду готова выехать в шесть часов. Сообщите об этом мистеру Старлингу и проследите, чтобы Джон подготовил лошадей.

— Хорошо, миледи.

Эвелин вновь заметила на его губах все ту же озорную улыбку и поняла, что если не отвернется, то вынуждена будет улыбнуться в ответ.

— Это все, — чопорно произнесла Эвелин.

Когда же Сэм развернулся и пошел прочь, она подумала, что вид ее нового лакея сзади не менее захватывающ, чем вид спереди. При мысли об этом она тотчас опустила глаза.

Что в нее такое вселилось? Она испорчена так же, как Люси. И все же страх, поселившийся в ее душе, был не так силен, как прежде. Возможно, прогулка в парке действительно окажется весьма приятной.

Рядом с ней будет Сэм, и она вновь почувствует себя в безопасности.

Глава 8

Сонные тени лежали на полу кухни, когда на следующее утро Сэм направлялся в конюшню. Он взглянул на часы. До встречи с Эвелин Реншо еще пятнадцать минут.

Хотя нет. Лакеи не назначают встреч благородным леди. Они подчиняются приказам. Впрочем — Синджон улыбнулся, — идея прогулки в парке принадлежала ему.

Нет, Эвелин Реншо не из тех женщин, кто подчиняется приказам или следует советам. Сможет ли она противостоять напору Элоизы в том, что касается поисков любовника для нее?

Синджон судорожно сглотнул и провел пальцами по шее. Эвелин Реншо молода, красива, и раз ему удалось сорвать с ее губ улыбку, значит, мужские чары на нее все-таки действуют. Кроме того, она давно живет без мужа.

Если она и решит найти себе любовника, то им точно будет не лакей Сэм. Многие джентльмены с готовностью разделят ее постель. Только Синджон никак не мог взять в толк, почему его это так беспокоит.

Он не знал эту женщину, но понимал, что за тщательно сдерживаемыми эмоциями зачастую скрывается глубоко запрятанная страсть. И Синджон с удовольствием попытался бы ее соблазнить, будь все иначе. Но сейчас она была госпожой, а он лакеем.

Возможно, он принял собственную склонность к защите попавших в беду женщин за вожделение. Граф Фрейн посещал самые грязные бордели и скандальные вечеринки. Казалось, в Лондоне не осталось ни одной актрисы, которая не побывала бы в его постели. Поэтому Синджон представлял, какого любовника подыщет граф для Эвелин. Жена Фрейна была так же испорчена, как и он сам. Матери предостерегали своих сыновей от общения с похотливой Люси. Да что там — его собственный отец посоветовал Синджону то же самое, когда тот впервые оказался в Лондоне.

Скорее всего Фрейны продадут красоту Эвелин тому, кто больше заплатит. Мурашки пробежали по коже Синджона, и он прогнал от себя эту мысль. Это вообще не его дело. И все же Эвелин Реншо нуждается в мужчине, который обеспечит ее безопасность. Защитит от предательства, скандалов, нищеты и весьма опасных французов, блуждающих в Гайд-парке. Этот мужчина должен быть честным и благородным джентльменом, умеющим управляться с саблей и обладающим внушительным состоянием, чтобы содержать Эвелин.

И уж конечно, он должен менее всего походить на Филиппа Реншо или Фрейна.

Внезапно на ум Синджону пришел его родной брат Уильям. Он красив и богат, унаследовал графский титул отца и не совершил в жизни ни одного дурного поступка. Впрочем, ничего благородного он тоже не совершал. Словом, он был идеальной парой для Эвелин Реншо.

Почувствовав совершенно необоснованный приступ ревности, Синджон с трудом погасил его.

— Доброе утро.

Сэм обернулся на звук голоса Эвелин. На ней была коричневая бархатная амазонка и шарф из розового шелка. Она была такой свежей, прекрасной и ранимой, что никому и в голову бы не пришло связывать ее имя с такими людьми, как Фрейн или Уильям. Синджон остановился, внезапно осознав, что сделал шаг ей навстречу и собирался предложить руку, как подобает джентльмену. Он опустил голову и убрал руки за спину.

— Вы не надели желтую амазонку, — поддразнил Синджон свою хозяйку, и та вспыхнула до корней волос, став розовой, как шарф.

Сердце Синджона подпрыгнуло в груди.

Когда он в последний раз видел женщину, заливавшуюся румянцем от его беззлобных шуток?

— Вы и не должны были. Просто вы выглядите… — он замолчал, поняв, что несет какую-то чушь.

Эвелин ждала продолжения. Ее губы слегка приоткрылись, а зеленые глаза смотрели выжидательно. Однако Синджон понимал, что лакеи не дарят своим хозяйкам комплиментов.

В этот момент появился грум, ведя под уздцы лошадей, и Эвелин отвернулась. Синджон сложил ладони, чтобы помочь Эвелин взобраться в седло. Он успел заметить мелькнувшие под юбкой стройные лодыжки и ощутить еле слышный аромат духов. Он с трудом удержался, чтобы не приподнять подол платья Эвелин и прижаться носом к ее бедру, чтобы полной грудью вдохнуть исходивший от нее аромат.

И все же он заставил себя отвернуться и вскочить в седло. Спустя мгновение он вновь посмотрел на Эвелин. Она расправляла юбки, поудобнее усаживаясь в дамском седле. Она подняла глаза на Синджона, и его сердце сжалось и затрепетало.

Когда они выехали из конюшни, Синджон внимательно оглядел улицу. Тишину утра нарушали лишь трубочист, молочник со своей тележкой да заспанный лавочник, несший на плечах тяжелый ящик. Однако Эвелин заметно нервничала. Синджон понял это по напряженно приподнятым плечам и побелевшим костяшкам пальцев, сжимавших поводья. Кобыла тревожно поводила ушами, словно чувствуя настроение хозяйки. Казалось, что если кто-то сейчас пожелает Эвелин доброго утра и коснется в приветствии полей шляпы, она в панике бросится прочь.

— Вы вооружены? — натянуто поинтересовалась она.

Ответом была беззаботная, уверенная и ободряющая улыбка.

— Я позаимствовал у миссис Купер самый большой разделочный нож. Однако уверен, что он нам не понадобится. Кухарка сказала, что высечет меня розгами, если я не верну его таким же чистым, как и взял, — сострил Синджон, заметив, что Эвелин улыбнулась и немного расслабилась.

За поясом его бриджей был спрятан пистолет, но Синджон не стал упоминать об этом. Она наверняка улыбнется при виде кухонного ножа, а вот пистолета скорее всего испугается.

Эвелин очень удивила Синджона, пошутив в ответ:

— В таком случае стоит поберечься. Должна признаться, миссис Купер может справиться даже с самым храбрым солдатом. Даже герцогу Веллингтону пришлось бы туго в рукопашном бою с миссис Купер.

Синджон благодарно улыбнулся.

— Вы встречались с его светлостью, когда воевали в Испании? — спросила Эвелин.

Синджон обедал с Веллингтоном и его офицерами. Этот великий человек беседовал с ним о лошадях и качестве кларета. Однако простые солдаты не обедают с герцогами, поэтому рядовой Сэм Карр продолжал играть отведенную ему роль.

— О да, я пару раз видел его издалека. И приветствовал с остальными парнями вместе, — ответил он.

И это было правдой, ибо проезжающего мимо герцога всегда приветствовали военные всех рангов и званий.

— Неужели вы так легко променяли великолепие войны на скучную должность лакея в Лондоне? — спросила Эвелин, напомнив Синджону, что он теперь не солдат, а простой слуга, не ровня ей.

— Война не так уж прекрасна. Это опасность, кровопролитие и бесполезный риск жизнями людей, — возразил Синджон, едва не забыв прибавить почтительное обращение «миледи».

Эвелин посмотрела на свои руки.

— Я знаю некоторых леди — матерей и жен офицеров и простых солдат, — которые шьют и вяжут для тех, кто сражается за границей. Они отчаянно верят в то, что война овеяна славой, ведь в любой момент кто-то из их сыновей или супругов может пасть на поле боя. Эта вера дает им надежду, смягчает боль потери.

Синджон ее понял. Да и разве могло быть иначе? Даже в самых нечеловеческих условиях найдется место благородству и славе. На войне было также чего стыдиться. Например, рукоприкладства, мародерства, насилия и некомпетентных офицеров, командующих хорошими людьми. Таких офицеров, как Крейтон.

Конец ознакомительного фрагмента.