Страница 17 из 111
«Пример истинно поучительный», — заметил Н. Ф. Смирный.
Так ли все было на самом деле? Кто знает. Но Денисова Павел действительно отправил в крепость.
После обеда император начал разговор, ради которого, собственно, и пригласил Платова во дворец:
— Матвей Иванович, за последние четыре года мир переменился, союзники меня предали: завистливые австрийцы оставили в Швейцарии корпус Римского-Корсакова на истребление французам, англичане захватили Мальту, принадлежащую моим рыцарям.
Платов не представлял, где находится этот остров и кто такие мальтийские рыцари, доверившиеся могуществу российского императора, но понимающе кивал головой. А Павел Петрович продолжал свой рассказ:
— Теперь англичане приготовляются сделать нападение флотом и войском на меня и моих союзников датчан и шведов. Я готов принять вызов. Но, полагаю, нам нужно атаковать их самих и там, где они меньше всего ожидать могут: их владения в Индии — самое лучшее для сего место. Своим рескриптом я приказал атаману Орлову поднять всех казаков, могущих держать оружие, и идти с ними через Бухару и Хиву на реку Индус. Надеюсь, Матвей Иванович, вы будете ему деятельным помощником…
— Ваше Величество, я готов выполнить волю моего государя.
— Все богатства Индии будут наградою казакам за сию экспедицию. Это предприятие увенчает всех вас славою и моим благоволением. Оно позволит нам поразить неприятеля в самое сердце… Цель сей экспедиции — освободить угнетенных владельцев Индии, а их землю подвести под ту же зависимость от России, в какой она была у англичан, а торг с нею обратить нам на пользу. Мимоходом вы утвердите за Россией Бухарию, чтобы китайцам не досталась. В Хиве освободите несколько тысяч наших подданных, томящихся в плену. Если потребуется пехота, отправлю вслед за вами. Но лучше, чтобы всё одни казаки сделали.
Павел замолчал. В мыслях он был где-то на реке Индус, о которой знал едва ли больше Платова. Прощаясь, император сказал:
— Жалую вас, генерал-майор, большим Мальтийским крестом. Спешно отправляйтесь на Дон и помогите атаману Орлову собрать казаков в поголовный поход. Помните: цель экспедиции должна быть тайной для всех!
— Благодарю вас, великий государь, все исполню. Прощайте.
Естественно, Павел не сказал Платову, что идею покорения Индии ему подбросил Наполеон, к которому он проникся симпатией после государственного переворота 9 ноября 1799 года, когда республика во Франции фактически была ликвидирована и угроза распространения революционной заразы на Россию миновала.
С той январской встречи Павлу Петровичу оставалось жить менее двух месяцев. А Мария Федоровна еще поживет и испытает и томление ожиданий, и радость встреч, и горечь расставаний, и беспокойство за жизнь друга, если не сказать больше…
В 20-х числах января Платов покинул заснеженный Петербург и помчался на Дон. 4 февраля он был на месте. Какой была встреча в доме тестя Мартынова, где жила вся его большая семья, неизвестно. Ни одного свидетельства об этом не сохранилось.
Секретная экспедиция
М. И. Платов — Павлу I,
10 февраля 1801 года:
«С высочайшим Вашего Императорского Величества повелением к генералу от кавалерии Орлову явился я 4-го сего февраля. Предписания о выступлении в поход всему Войску Донскому даны через нарочных. Из отдаленных станиц казаки уже на сборные места последовали и должны быть там к 20-му числу…»
Еще до возвращения Платова Орлов отправил вперед своих людей, поручив им заготовить провиант и фураж в пунктах остановки войск по пути следования по территории России. Есаулу Денежкину он приказал разведать наиболее удобные дороги от Оренбурга через «степи киргис-кайсаков, земли каракалпаков и узбеков до Хивы, а оттоль до Бухарии и далее до Индии».
В. П. Орлов — Павлу I,
15 февраля 1801 года:
«Всемилостивейший Государь!
Высочайший Вашего Императорского Величества рескрипт от 7-го сего месяца с приложением маршрута я имел счастье получить как залог монаршего руководства и со всеподданнейшим долгом не премину по возможности следовать, сообразуясь с оным. Да благословит Всевышний Бог совершить сию монаршую доверенность… к прославлению оружия Вашего…»
20 февраля в назначенных пунктах собралось 22 тысячи человек, о чем атаман сообщил императору. Накануне выступления был получен рескрипт с изъявлением высочайшего «благоволения за исправность и готовность» к походу.
1 марта войска, сведенные в четыре колонны под командованием генерал-майоров М. И. Платова, А. К. Денисова, Г. А. Бокова и И. Н. Бузина, выступили из своих сборных пунктов и двинулись на восток, ежедневно оставляя за спиной 30–40 верст.
В тот год зима была снежная. В середине марта резко потеплело, пошли дожди. Поля и дороги покрылись водой, небольшие низины превратились в «изрядные речки». Люди и лошади выбились из сил. Наконец подошли к Волге. Переправа была трудной. Для страховки призвали местных мужиков с веревками.
23 марта передовые полки экспедиционного корпуса остановились на отдых в селе Мечетном, что в Саратовской губернии. Была суббота, канун светлого праздника Христова Воскресенья…
Оставим казаков на время в верховьях Иргиза, а сами обратимся к воспоминаниям Дарьи Христофоровны Ливен, урожденной графини Бенкендорф, молодой жены тогдашнего начальника Военно-походной канцелярии. Вот что она сообщает:
«Три месяца назад император Павел в гневной вспышке решил предать уничтожению все донское казачество.
Под предлогом поддержки политики Бонапарта, первого консула, к которому он вдруг воспылал фанатическим расположением, Павел решил послать казаков тревожить с тыла индийские владения англичан. На самом же деле император рассчитывал, что при продолжительном зимнем походе болезни и военные случайности избавят его окончательно от казачества. Предлог и истинная цель экспедиции должны были храниться в великой тайне. Никто в России не должен был ничего знать о маршруте экспедиции, и только Ливен из кабинета государя под царскую диктовку отдавал для беспрекословного выполнения подобные приказы. Об истинных побуждениях императора стали догадываться — известна была его ненависть к независимым формам внутреннего управления казачества, но представлялось совершенно невозможным проникнуть в тайну действительного следования донских полков, и уже несколько недель были потеряны последние следы снаряженной экспедиции. Это обстоятельство и было, между прочим, одною из причин, ускоривших трагическую кончину императора».
Возможно, Дарья Христофоровна преувеличивала, как считали публикаторы ее мемуаров. Но полностью отрицать свидетельство жены «военного министра» нельзя, она все-таки многое знала. Такая идея вполне могла зародиться «три месяца назад». Казаки были отправлены во «всеобщий поход к стороне Оренбурга», но успели дойти только до Волги…
В ночь на 12 марта закончилось царствование Павла I. Днем полковник Николай Александрович Саблуков, стоявший у Михайловского замка со своим эскадроном, начал приводить его к присяге. Раньше других он обратился к рядовому Григорию Иванову, которого в числе прочих пустили во дворец, чтобы убедить солдат в смерти императора:
— Ну что же, братец, видел ли ты государя Павла Петровича? Действительно он умер?
— Так точно, ваше высокоблагородие, крепко умер!
— Присягаешь ли ты теперь Александру?
— Точно так, хотя лучше покойного ему не быть… А впрочем, все одно: кто ни поп, тот и батька.
На престол вступил Александр Павлович. По свидетельству той же княгини Ливен, первым вопросом нового императора к ее мужу был:
— Где казаки?
Курьер с рескриптом нового императора нашел атамана Орлова и генерал-майора Платова в селе Мечетном. Здесь и передал им Манифест о восшествии на престол Александра I и приказ о возвращении донских полков домой.
24 марта 1801 года, в самый день Пасхи, атаман собрал казаков и объявил: