Страница 5 из 16
Вспоминать все это трудно и бесполезно. До сих пор существуют вещи, которые она не понимает; и к ним относятся подробности сложных семейных отношений Кодрингтонов, которые она предпочитала забыть. В том числе ужасные ссоры, отчаяние и мучительные переживания обоих супругов.
Ей по-прежнему стыдно было вспоминать, что Гарри пришлось попросить ее уехать. (Она хотела уехать еще раньше, но Хелен так отчаянно за нее цеплялась, а тут еще рыдающие малышки…) Он сделал это очень тактично, сказав, что «посторонний человек не обязан выносить подобные сцены». Но Фидо уезжала из дома на Экклестон-сквер как побитый ребенок.
А через несколько месяцев она узнала, что капитан Кодрингтон получил звание контр-адмирала и назначен на Мальту начальником морского порта Валлетты. Его жена и дети поехали вместе с ним на этот первый сухопутный пост, поскольку адмиралу предоставлялся просторный дом с множеством комнат, а выросшую в тропиках Хелен, в отличие от большинства англичанок, жара не пугала. И вот они поехали всем семейством. «Вы начнете все заново, — говорила Фидо заплаканной Хелен в то лето 1857-го. — Сам Бог послал вам этот шанс». Ей самой очень хотелось в это верить, она так надеялась на счастливую развязку.
«А какие у них отношения сейчас?» — задумалась она, перестав поглаживать бархотку. В голосе Хелен прозвучала лишь нотка грусти, когда она сообщила, что Гарри целиком зарылся в своих бумагах. Возможно, за семь лет они притерлись друг к другу, противоречия сгладились. Может, им каким-то образом удалось преодолеть старую антипатию и достичь «сердечного согласия»?
Тогда, перед их отъездом, Фидо собиралась писать им два раза в неделю и подолгу гостить у них на Мальте. Она продолжала носить эту бархотку и надевала ее еще долго после того, как перестала получать ответы на свои письма. Она только сегодня узнала, что их дружба прервалась — страшно подумать! — по чистой случайности, из-за небрежной работы мальтийской почты.
Фидо завернула и убрала бархотку на прежнее место. Наверное, теперь эта драгоценная ленточка уже не сойдется у нее на горле. Теперь она стала более зрелой, и не только телом, но и разумом. Сказались семь лет одиночества, когда ей приходилось рассчитывать только на свои силы. Фидо пришлось быстро повзрослеть и самой строить свою жизнь, целеустремленную, полезную и удовлетворяющую ее душевные потребности; жизнь полную смысла (как она называла ее про себя).
Но чувствовать, как подернутая седым пеплом дружба снова разгорается огнем…
Довольно! Так она сегодня не заснет.
Фидо выставила поднос за дверь, добавила «Одиноких девушек» к стопке других материалов и выдвинула нижний ящик тумбочки, где прячутся ее книги. Среди них нет ничего неприличного; на всех корешках красуется Пегас из библиотечки Муди.[11] О романах мисс Брэддон[12] и мистера Коллинза[13] говорят всякие нелепости — будто они будоражат нервную систему и доводят читателей до пьянства или безумия. Фидо же находит их произведения очень интересными, позволяя их себе в маленьких дозах; как и в отношении любого стимулятора, здесь важен умеренный прием. Жуткие тайны, убийства, двоеженство, погони — после трудного дня нет ничего лучше такого увлекательного чтения. На этот раз она достала «Тайну Ноттинг-Хилла»[14] и нашла свою закладку.
Через две страницы она поймала себя на том, что смотрит в пустоту. Странно… За эти последние семь лет она привыкла к своему одиночеству и чувствовала себя прекрасно. «Но вот мы случайно встретились на Фаррингдон-стрит; в этом многомиллионном городе Хелен коснулась моей руки!»
Во всяком случае, глупо так долго над этим размышлять и строить какие-то предположения, поскольку встреча уже состоялась и она не отвергла бывшую подругу. Надо честно признаться, что на свете не существует человека, в общении с которым она находила бы большее удовольствие, чем с Хелен Кодрингтон. Несмотря на ее слабости, на непредсказуемость и сложные, запутанные отношения. Все! Могила раскрыта, и их похороненная когда-то дружба воскресла.
На следующий день Фидо предстояло следить за набором газеты «Друг народа», типографии очень выгоден контракт на ее издание. Но она была не в силах справиться с волнением и наконец оставила вместо себя самого опытного, несмотря на молодость, старшего наборщика мистера Хеда. Она послала мальчика за тарантасом и назвала кучеру адрес, посетовав про себя на предрассудки высшего общества: она леди и должна передвигаться в громоздком четырехколесном экипаже, где может поместиться целая семья, а не в двуколке. Перед домом на Экклестон-сквер человек в фартуке разбрасывал гравий и поливал его водой, чтобы прибить пыль. Фидо вышла из экипажа и посмотрела на дом за зеленой оградой: он выглядел абсолютно таким же, как в тот день, когда она его покинула. У нее перехватило дыхание, и она уже почти пожалела, что приехала. С той минуты, как она снова встретилась с Хелен, ее буквально одолевали воспоминания, они просто не давали ей покоя.
Экономка миссис Николс, как всегда суровая и угрюмая, встретила ее, обращаясь по имени, будто и не прошло долгих семи лет, и велела горничной проводить ее в сумрачную гостиную. Кроме стен из дубовых, потемневших от времени панелей, здесь все обновлено. Муслиновые гардины приподняты, открывая тесно уставленные горшки с комнатными растениями в стеклянных витринах, встроенных в окна; на каминной решетке красуется павлин, искусно сделанный из разноцветной бумаги. На зеленых с розовым обоях рельефный узор из виноградных лоз. Кажется, в комнате стало гораздо больше мебели, чем прежде, при этом вся она, вплоть до столиков разного размера, этажерок и стульев, украшена инкрустацией и затейливой резьбой. Фидо рассматривала бронзовые вазы, фотографии незнакомых людей на приеме в саду, бенгальские шали, статуэтки собачек с позолоченными глазами. С жардиньерок пышным каскадом свисала блестящая зелень папоротников, на блюдах живописно разложены фрукты из воска, в круглом аквариуме плавала серебристая рыбка, повсюду развешаны клетки с жаворонками, попугаями и какаду, все — чучела, только какаду, напугавший ее пронзительным криком, — живой.
— Здесь все иначе, — сказала она, оборачиваясь к вплывающей в комнату Хелен, облаченной в сиреневый капот.
Ее подруга улыбнулась и достала из инкрустированного шкафчика банку с чаем и сахарницу.
— Я только приступила к обстановке. Думаю, мне понадобится не меньше года, чтобы превратить эту старую халупу в настоящий дом, но гостиной пришлось заняться сразу, как только мы приехали. Я как безумная ношусь по магазинам, побывала уже у Свона, Уайтли и Эдгара. Взгляни на эту затейливую металлическую шкатулку, угадай, что это такое?
Фидо открыла ее, и изнутри шкатулки выскочила стеклянная чернильница.
— А это — настоящие листья, покрытые металлом при помощи электролиза, — понятия не имею, что это значит, — смеясь, сказала Хелен. — У меня было бы все самое модное и современное, будь Гарри немного пощедрее, — тихонько добавила она.
Фидо с ужасом узнала старую тему.
Дамы уселись на мягком диване, обитом красным бархатом, и миссис Николс принесла поднос с чаем.
— А я наверху играла с девочками в фанты, — объяснила Хелен.
И как раз в этот момент вошли Нэн и Нелл в белых фартучках поверх платьев, волосы у девочек рыжие, как у мамы, гладко зачесаны назад и прижаты черным ободком, а ростом они пошли в отца, что, видимо, их смущает: они неловко топтались на брюссельском ковре с ало-зеленым узором.
— Скажите, мои милые, помните ли вы мисс Фейтфул, которая жила у нас до нашего отъезда на Мальту?
— Кажется, я помню, — неуверенно ответила одна.
— Но мы называли ее тетушка Фидо, — добавила другая.
— Ну конечно, — обрадованно кивнула Фидо, — и мне было бы очень приятно, если бы вы называли меня по-прежнему.
11
Муди Чарльз Эдвард (1818–1890) — английский издатель и основатель публичной библиотеки и серии книг, печатавшихся по подписке.
12
Брэддон Мэри Элизабет (1837–1915) — британская писательница Викторианской эпохи, наиболее известная по своему роману «Тайна леди Одли».
13
Коллинз Уилки (1824–1889) — английский писатель, автор 27 романов, 15 пьес и более чем полусотни рассказов.
14
«Тайна Ноттинг-Хилла» — считается первым настоящим романом в жанре детектива, написанным неизвестным автором под псевдонимом Чарльза Феликса; роман вышел отдельным изданием в 1863 г.