По пути Синдбада

В один из тех дней я пригласил Худайда и двух других судосборщиков рассмотреть вместе со мной рабочие чертежи корабля, выполненные Колином Мьюди. Конечно, мне было известно, что приглашенные мною люди при строительстве кораблей никогда чертежами не пользовались, а руководствовались только собственным опытом. Но этот опыт они накопили, строя бумы, оснащенные двигателем, а парусные бумы им строить не приходилось. Колин Мьюди, разумеется, сделал чертежи парусника, руководствуясь материалами, которые я ему подобрал, покопавшись в различных библиотеках, а также практическими советами, которые я смог ему дать после осмотра на побережье Аравийского моря сохранившихся сшивных кораблей.

Когда мы изучали выполненную Колином Мьюди документацию, выяснилось, к моему немалому удивлению, что один из кораблестроителей прекрасно читает рабочие чертежи. Этого человека звали Мухаммед Исмаил, он был с Миникоя, где Али Маникфан набирал рабочую силу. Еще перед тем как отправиться на Лаккадивские острова за рабочими, Али пообещал привезти в Сур Исмаила, отца Мухаммеда, охарактеризовав этого человека как умелого судосборщика. Мне нужен был бригадир судосборщиков, и Исмаил, по словам Али, вполне для этого подходил. Исмаил приехал в Сур с сыном и, представляя мне Мухаммеда, с гордостью сообщил, что сын превзошел в мастерстве отца. Мухаммед, которому было около сорока, действительно оказался знающим, опытным судосборщиком, сумевшим уже в первые дни завоевать авторитет у остальных зеленых рубашек. Мне он также нравился тем, что неизменно стремился к совершенству в работе — к работе без единой помарки. Так, он заметил на киле миниатюрную выпуклость, которую я с трудом разглядел лишь после того, как мне ее показали. По разумению Мухаммеда, эту выпуклость следовало убрать. По его распоряжению четверо «зеленых рубашек» выкопали под забракованной частью киля изрядную яму, скатили в нее валун и, используя этот камень как точку опоры, обвязали киль тросом, а затем, натягивая его с помощью подручного инструмента, добились того, что выпуклость сгладилась.

Мухаммед принимал участие и в решении куда более сложных проблем, связанных со строительством корабля. Когда встал вопрос, как состыковать с килем нос и корму, Мухаммед предложил Худайду решить эту проблему. Они уселись на берегу и принялись на песке делать наброски стыка, и в конце концов решение было найдено. В результате была изготовлена сложная тридцатишестифутовая врезка — соединение шипом в паз. Естественно, при строительстве корабля возникали и другие проблемы. Так, материал для ахтер-штевня[15] остался в Индии, у торговца, который меня беззастенчиво обманул. Но меня и тут выручил Мухаммед. Осмотрев весь имевшийся у нас строительный материал и замерив несколько брусов, он взялся сделать ахтерштевень из двух частей. Впрочем, через какое-то время неутомимый Дарамси Ненси с помощью своих друзей в Бомбее и Дубай добился поставки из Индии недостающего материала.

В те же дни я отчетливо осознал, как сложно построить корпус. Нам следовало сшивать доски между собой и сформировать линию кривизны корпуса до установки шпангоутов[16], которые бы помешали сшиванию досок. В результате нам пришлось заняться кропотливой работой: не имея возможности гнуть доски, используя жесткость шпангоута, сначала гнуть каждую доску и лишь после этого прилаживать ее в нужное место. В Европе такой способ постройки судов использовался три века назад; от него отказались из-за большой трудоемкости и больших затрат времени. Но у нас выбора не было: нам требовалось построить сшивной корабль.

Трудности выявились при обработке первой же доски — двенадцатифутовой, толщиной в 3 дюйма. Собирая пояс обшивки, ее следовало пригнать к килю первой. Но, чтобы отшлифовать эту доску и придать ей нужную кривизну, нам пришлось потратить четыре дня. Затем нам следовало отшлифовать киль, выполняя эту работу миллиметр за миллиметром. После этого с помощью бурава мы проделали в доске отверстия для будущих стяжек и временно прикрепили ее нагелями к килю. Даже придирчивый Мухаммед остался доволен: первую доску можно было пришивать. Подобно главе масонов, высекавшему свое имя на замковом камне средневекового храма, Мухаммед склонился над этой первой доской и карандашом вывел на ней время и дату ее готовности: 15 часов 4 февраля 1980 года.

В один из тех дней на берегу моря, вблизи места, где строился наш корабль, можно было наблюдать удивительную картину. Дюжина монтажников, которым предстояло заняться сшивными работами, вышагивали гуськом, неся на плечах нечто странное, похожее на питона. Этим странным предметом являлась пятидесятифутовая «сосиска», сделанная из оболочек кокосов, расплющенных, уложенных в ряд и обмотанных тросом, стянувшим их вместе до толщины пожарного рукава. Монтажники поместили «питона» в угол между килем и прилаженной к нему первой доской будущего корпуса корабля и обмотали «питона» по всей длине тросом, добившись нужного натяжения. Касмикойя, бригадир монтажников, разделил их на пары. Один из этой пары монтажников работал снаружи соединения, другой изнутри. Каждая пара поочередно пропускала трос через отверстие в доске и отверстие в киле, вокруг «питона», а затем снова через отверстие в доске. После этого монтажник, работавший снаружи соединения, оборачивал трос вокруг заранее заготовленного отрезка прочного дерева, упирался ногами в остов, откидывался назад и тянул трос во всю мочь. Его напарник, помогая натянуть трос, колотил молотком по «питону», чтобы сжать кокосовые волокна. Трос натягивался все больше и больше, а «питон» становился тоньше и тоньше, до тех пор, пока сжаться уже не мог. Произведенный стежок временно уплотняли небольшой деревянной затычкой, а затем процесс повторялся с новой парой отверстий. Всю операцию повторяли еще два раза, уплотнив под конец все стежки кокосовым волокном. Эта работа заняла у монтажников целый день, но зато по ее завершении «питон» стал цельным и крепким, как древко копья, а первая доска корпуса корабля была прочно пришита к килю. Собравшиеся в группу монтажники с удовлетворением говорили:

— Tamam, maz boot. Хорошо, все как надо.

В быту монтажники обычно держались вместе, отдельно от остальных «зеленых рубашек», что, на мой взгляд, объяснялось не только тем, что они были с одного острова, но и их природной застенчивостью. В Индии островитяне считались апатичными, медлительными людьми. Пожалуй, их можно было сравнить с ленивцами[17], но их медлительность не была постоянной — в работе они не отставали от плотников.

Когда у плотников была готова очередная доска, монтажники тут же принимали ее в работу, успев приготовить трос нужной длины и необходимое количество нагелей.

Среди монтажников выделялся Абдуллакойя, брат Куникойи, внешне весьма на него похожий. В отличие от своих земляков, он был темпераментным человеком, да еще гораздым на наставления. Нередко во дворе нашего дома его голос жужжал, как пила, но эти его усилия не выводили островитян из апатии, присущей им в нерабочее время. Большинству монтажников было за пятьдесят, а то и за шестьдесят. На своем острове, где продолжительность жизни равнялась примерно пятидесяти годам, они считались долгожителями. Сур, где успели прижиться относительные новинки технического прогресса, такие как автомобили и телевидение, должно быть, казался им странным местом. Я с удивлением обнаружил, что даже молодые островитяне — которые, как и всякая молодежь, должны были бы идти в ногу с эпохой — не знают, как работает телефон. Однажды, когда у нас это «таинственное» устройство вышло из строя, я, предварительно убедившись, что сам аппарат исправен, решил, что неполадки на линии. Не рассчитывая на помощь городских коммунальных служб, я попросил Али подобрать человека, умеющего лазать по кокосовым пальмам. Али привел ко мне мускулистого парня, островитянина с Агатти. Мы втроем вышли из дома и пошли вдоль телеграфных столбов. Как я и предполагал, произошел обрыв провода. Следовало залезть на телеграфный столб и устранить неисправность. Но островитянину подобной работой заниматься не приходилось, и мне пришлось ему объяснить, как соединить провода. Остановившись у столба, он сделал из кокосового троса небольшую петлю и, надев ее на ступни, обхватил столб руками. Затем подтянул ноги, упираясь петлей в столб, после чего выпрямился, переставив на столбе руки, и тем же манером стал продвигаться дальше без особых усилий, словно шел по земле. Забравшись на вершину столба, он без труда устранил неисправность.

15

Ахтерштевень — вертикальный брус, образующий кормовую оконечность киля.

16

Шпангоуты — деревянные ребра в наборе судна.

17

Ленивцы — животные из семейства неполнозубых млекопитающих; они очень вялы и медлительны.