Такие как мы

Надька повернулась к стоящим в стороне саботажницам и, посмотрев на ухмыляющиеся лица, снова повернулась ко мне.

— Я не могу. Я боюсь.

Боится она.

— Смотри жена моя, как надо пересиливать свой страх и делать то, что надо.

Эх, не взял с собой лишний ремень, придётся штаны поддерживать.

Отстегнув с пояса всю амуницию и передав Наде, я вытащил ремень из штанов и, придерживая их левой рукой, занялся прикладной педагогикой.

Я прикладывал и справа, и слева, и снизу… туда почаще. А Матрёне, как «самой, самой» приложил и в глаз. Жалко бабу, она, конечно, сильная, но мягкая. Совершенно очевидно, что кто-то на неё влияет. Кто? Уж не эта ли барышня с большими опахалами ресниц и острыми ушками, которая улыбается, смотря на мои сползающие штаны.

— Надька, где Светка?

— У печи дежурит.

— Зови её сюда, и Немо у Верки поищи, пускай со своими бойцами сюда идёт. Суд царский проводить будем. Стой, Еву не забудь предупредить.

На маленькой площади между Яузской калиткой и Мясной площадью, собрался весь Аурум, даже охотники, заинтересовавшись шумом, бросили работу и перебрались на нашу сторону.

— Ну-с, приступим, — осмотрев площадку заполненную народом и на Наташку удерживаемую двумя бойцами, я сел в пластиковое кресло, принесённое Борькой и постучал перед собой, по земле мечом. — Светка, встань вот здесь, и рассказывай. Верка, ты переводи.

Светка, вышла вперёд, и вопросительно на меня посмотрела.

— Что рассказывать?

— Всё. Я хочу знать, почему артельные «Надеи», не слушаются своей… хозяйки. Почему ты, поставленная туда, вместо того, чтобы помочь Наде, занимаешься подстрекательством к неподчинению.

Светка молчала. Только посматривала в сторону Таньки, и о чём-то с ней перешёптывалась на тарабарском.

— Светка, не заставляй нас ждать, у нас работы много.

— Я не знаю, что сказать, — созналась Светка. — Я не хотела.

— Тогда скажи, кто у тебя числится, хм… в «амазонках».

— Матрёна и Наташка.

— Молодец, помнишь. И о чём ты с ними говорила?

Светка оглянулась по сторонам ища поддержки но не найдя её, снова опустила голову.

— Об охоте. Я говорила, что женщины должны быть сильными, как Матрёна. И мы тоже можем пользоваться оружием как охотники. А ещё, что надо просить у вас Ваше Величество, что бы у нас сделали как у Немо.

Неужели это гадость под названием «маниакальный феминизм», просочилась и сюда? Но, откуда?

— Князя Владимира, — поправил я. — И что? Почему твои «амазонки» решили не слушаться Нади, и вообще не хотят работать?

— Я не знаю, я им ничего такого не говорила.

Я посмотрел на Надю и на Таньку. И показал им мечом, чтобы встали рядом со Светкой.

— Ваше величество, — я впервые обратился перед всеми ко второй жене полным титулом, — ты подтверждаешь, что Светка не подговаривала артельных к отказу от работы?

— Да, Ваше Величество, Светка при мне о таком не говорила.

Я кивнул головой, и посмотрел на Таньку. В прошлом, она была неформальным лидером среди пяти женщин, появившихся здесь с Омумом, но в последнее время ушедшая на задний план.

— Ты подтверждаешь, что Светка не подговаривала артельных против Нади, и к отказу от работы.

— Да, Ваше Величество, Светка при мне никого не подговаривала.

— Хорошо.

Я показал троице мечом, куда им встать.

— Подведите Наташку, с ней говорить будем.

Бойцы вытолкали Наташку, вперёд и отошли в стороны. Молодец Володька. Надо ему конфетку сделать.

— Почему не слушаешься своей хозяйки, и отказываешься работать?

Наташка с подбитой скулой, посмотрев на отошедших в сторону бойцов, собралась бежать, но была схвачена и поставлена на место.

— Князь, скажи охотникам, чтобы принесли сюда свою любимую скамейку. Эта скво стоять устала. Ева, у тебя где-то батоги заготовленные есть, принеси парочку.

— Ну-с барышня, мы вас слушаем.

— Она не вождь, — сказала девушка очень тихо, что Верке пришлось пару раз её переспрашивать, прежде чем перевести.

— Я, вождь рода Аурума, назначил свою жену старшей над вами, и вы должны её слушаться как меня. Вам говорили об этом? Я спрашиваю. Чего молчишь?

— Она не вождь, — уже громче повторила Наташка, поднимая голову. — Я старше её, я сильнее её. Почему она должна быть старшей? Мы «амазонки», должны быть рядом с вождём рода, это мы можем родить хороших охотников, а она… слабая, она не может быть старшей.

— Я назначил её старшей, ты должна ей подчиняться.

Наташка посмотрела мне в глаза, но смутившись, опустила голову. Это она с женщинами может играть в гляделки, а с мужчинами здесь такой номер не проходит, охотники за такое по головке не гладят.

Это я их разбаловал! Но пороть будем эту дуру. Может это наказание, проведённое у всех на глазах, остановит других, от необдуманных поступков.

Мужики под командованием Володьки дотащили скамейку до площадки и, оттолкнув Наташку в сторону, поставили передо мной.

— Князь, помоги даме лечь. Спиной кверху.

Володька склонил голову, и сделал бойцам знак.

Не сопротивляющуюся Наташку, быстро пристроили на «порочном станке», скрутив снизу руки, чтобы не сбежала и не свалилась, и замерли в ожидании моего решения.

На площади наступила тишина. В глазах аборигенов застыло любопытство, и маленькая толика страха, особенно у тех, кто чувствовал за собой вину.

Я подумал и, встав с кресла, вынес своё решение.

— За ослушание вождя рода и неподчинение своей хозяйке, за нерадение в труде, нанося роду Аурума ущерб… А так же за попытку побега, артельная Наталья из артели Надея, приговаривается…

Дождавшись, когда Вера переведёт, я вынес приговор.

— … к тридцати батогам. Приговор исполнить сейчас, прилюдно. Князь, передайте батог Светке. А тебе, Светка, советую не обманывать, иначе ляжешь следующей, а пороть буду я. И помни о вчерашнем разговоре.

Все бабы стервы. Светка, свою подругу «амазонку», и вправду не пожалела, и так ей вложила, что пришлось Олесе заняться её лечением, а Верке потрошить мою аптечку.

После Наташки, скамейку посетила вся Надькина артель. Матрёне, как члену клуба «амазонок», досталось двадцать батогов, а Ире… я десяткой ограничился. Последней повезло не только в количестве, но и в качестве, приговор исполняла Надька, не отличающаяся физическими кондициями.

Предложил и Еве, вывести на «лобное» место особо непослушных. Но Ева отказалась, что, в общем-то, правильно, у неё в артели тринадцатилетние девчонки, не то, что у Нади.

Полтора часа потратили на воспитательный процесс. Полтора часа, которые нам никто не вернёт.

Наташку отнесли в новую хижину, где Олеся со своими настоями, а Вера с моей аптечкой занялись лечением. А мы, занялись строительством.

Натянув провод через реку, закрепив его с двух концов, я обозначил ось будущего моста. Под раздачу попала коса, которую я выложил в самом начале своего пребывания здесь, и на которой, до сих пор стоит моя первая верша.

Рулеткой вымерил от оси расстояния — вправо-влево, и в береговой части разметил колышками места заложения опор. Как крепить мост над водой я ещё не знал. Забить плетеные сваи в дно реки мы не сможем, поэтому надо делать, или висячий мост, или придумывать конструкцию опор, не требующих заглубления.

— Ваше Величество, — обратился я к Надьке так, чтобы все видели, что Надька вправе отдавать команды от моего имени. — Перенесите вершевую косу, вверх по течению на тридцать метров и ройте ямы под опоры.

— Хорошо Ваше Величество, — ответила Надька, склоняя голову.

— Скамейку, я оставляю, и батоги тоже. Разрешаю тебе, по необходимость бить батоги нерадивым и непослушным, но не более двадцати.

Надька склонила голову, подставляя мне макушку, которую я и поцеловал. Не удержался.

***

(370 день)

Прошло три недели, и год, по земному летоисчислению, как я попал на Обновку. Даже больше, если учитывать, что сутки здесь длиннее на два с половиной часа.