Страница 13 из 49
— Отлив! Вода выливается из него, воздух врывается в нутро. А потом волны выжимают воздух из трюмов и…
— Траулер вздыхает, — упрямо повторила Рика. — А вот и труба панамского парохода «Менхассет» показалась. О, этот сейчас застонет!
И я увидел толстую и короткую трубу. Обломок мачты. А потом — край рубки. Отлив был стремительным, на отмели вода всегда быстро уходит от берега, и уходит далеко. И потопленный, разрушенный океаном и временем пароход как бы выплывал из воды. Резкий и протяжный звук разнесся над водой. Я вздрогнул и почувствовал, как Рика прижалась ко мне. Да, это напоминало стон! Не зверя, не человека — странный стон растерзанного штормом железного существа.
— «Джейсти Ловитт». Во-он, видишь? Бушприт задрала, — шептала Рика. — А правее — обломки корабля «Гардона», а рядом — мачты «Адельфии». А вот и «Гид» показался, а там, мористее, рубка «Арго».
Океан отступал от берега, и из воды показывались черные, с дырами иллюминаторов корпуса траулеров и пароходов; осклизлые, со сломанными мачтами и реями, с путаницей обвислых, заросших водорослями вант, корабли. Сколько их! Какую страшную добычу собрал тут океан!
Любой моряк знает, что каждый год в морях и океанах гибнут, а порой и пропадают без вести, не сообщив о своей судьбе ни единым сигналом, десятки больших и маленьких кораблей. Смертельная опасность подстерегает любого моряка в течение каждого рейса. Но как солдат, идущий в бой и знающий, что его могут убить, верит, что его-то не убьют. Так и моряк верит, что хотя в морях и океанах гибнут многие и многие суда, а с ними и многие-многие моряки, по его-то траулер, его судно никогда не погибнет!
Все это так. И я знал все то, о чем сказано выше, я верил и верю в свою счастливую морскую судьбу, верю, что меня положат в землю, что моей могилой не будут черные океанские глубины. Но в этот момент, при виде стольких погибших кораблей, мной овладел страх. Сколько их! Когда-то красивых, стремительных. Как ровно и уверенно работали дышащие жаром в чреве этих разрушенных судовых корпусов машины! Моряки стояли на вахтах. Офицеры собирались в салонах, бренчало расстроенное пианино. Кто-то по ночам стоял на палубе, под шлюпкой, и любовался луной, купающейся в кильватерной струе.
— Больше не могу, — сказал я и поднялся. — Идем.
— Ты слышишь? Стонут! Они кричат, вздыхают, — сказала Рика. Она вцепилась мне в руку. — Ты только погляди, сколько погибших кораблей! Не ходи больше в море: теперь я буду думать и о тебе и беспокоиться. А мне и так тяжело!
— Идем, Рика.
— Подожди! Я вспомнила. — Она подняла искривленное гримасой лицо и выкрикнула: — Я все вспомнила!
— Что ты вспомнила?
— Ты мне раковинку подарил, да? Вспомнила: такую же раковинку мне привез из Лондона отец. И я вдруг увидела его. Он поднимается по лестнице, я бегу к нему, а у него что-то в руках. Смеется: «Угадай, что я тебе привез!» Я так тогда обрадовалась, собирала раковины, а такой у меня не было. И я вспомнила дом, маму. Дедушку и брата двоюродного. Всех вспомнила, всех!
— Как же так? Да-да, так бывает… Какой-то предмет, как кончик в клубке возвращающейся памяти.
— Женнет Холл — вот кто я! Из Плимута. А дом наш — на Джонсон-стрит, вот! И я вспомнила, как все было, вспомнила! Мы пошли в Канаду на нашей яхте «Марин». Втроем: папа, мама и я. И все было хорошо. А потом начался шторм. Сломалась мачта. И нас перевернуло. Спасательный плот отчего-то не надулся, а была лишь маленькая надувная лодка. Меня положили в лодку, а папа и мама держались за нее, но она не выдерживала троих и тонула, тонула. И тогда папа… — Рика передохнула. — И тогда папа отцепился и поплыл рядом. А потом и мама. Они плыли рядом и помогали друг другу. Папа все кричал мне: «Ты не бойся! Мы здесь!» Был очень сильный ветер. Нахлынула одна волна — нет мамы. Нахлынула другая — нет папы… Я плакала, звала их, а потом что-то со мной произошло, вдруг все исчезло… Может, я потеряла сознание? Открыла глаза — уже утро. Рядом никого. Я закричала, мне стало очень страшно и… А что было потом — не помню.
— Идем, — сказал я. — Надо сообщить. У тебя ведь остался дед и брат?
— Да-да, надо рассказать обо всем, но… — Она закрыла лицо руками. — А как же отец Джо? А капитан Френсис? А… Как я могу оставить их одних, как?
— Рика, Рика… — Я сжал ее худенькое тело.
Вздыхали погибшие корабли. Солнце опускалось к расплавленной кромке океана. Тревогой и безнадежностью, отчаянием веяло от красного закатного света.
Было уже темно, когда мы подошли к спасательной станции. Что там? Еще издали мы увидели, что возле слипа ярко горит свет, там торопливо и как-то нервно двигались люди, что-то несли, укладывали в спасательный катер.
Отлив кончился. Начался такой же бурный, как и отлив, прилив. Океан все еще не мог успокоиться от минувшего шторма. Из посеребренной луной океанской шири выкатывались водяные валы. Вечер был теплым, душой овладевало неясное беспокойство. А вода, ее всплески тускло светились голубоватым фосфоресцирующим светом.
— Что-то там случилось, — сказала Рика. — Идем быстрее.
— Эй, док! «Сириус» тебя без конца вызывает, — услышал я толстяка Джо.
— А что у вас происходит? — спросил я, подойдя ближе.
— Огонек в океане мелькает. Погляди во-он туда.
— Вижу, вижу! — воскликнула Рика. — Наверно, огонь спасательного жилета или круга.
— Угу, — буркнул толстяк Джо. — Сейчас мы пойдем к нему. Накат очень сильный, если там человек, он погибнет в приливных волнах. Надо успеть его выхватить из воды.
— Как капитан?
— Еле заставили его лежать. Узнал про огонь в океане и полез из койки. Хоть привязывай.
— Такие волны… Накат! — с сомнением сказал я и поглядел на океан. Волны добрасывались чуть не до самой шлюпки.
— Разве это волны? — усмехнулся Джо. — Проскочим их и не заметим.
Он рванул дверь. Прошел в рубку, и мы с Рикой — за ним.
Сорвав трубку радиотелефона, Джо установил шестнадцатый канал и пророкотал:
— «Сириус», «Сириус»! — Прислушался, протянул мне трубку.
— Остров Сейбл! Остров Сейбл. «Сириус» на связи. Пришел там наш доктор? — услышал я искаженный расстоянием, шорохами, потрескиванием голос радиста. — Алло, остров Сейбл, остров Сейбл!
— На связи остров, — отозвался я. — Ну что там у вас?
— Толя, ты? Сейчас будешь говорить с капитаном.
— Как там дела? Как больной? — тотчас услышал я голос моего капитана. — Прием.
— С больным хорошо.
— Слушай, доктор! Мы загрузились, возвращаемся на промысел, часа через три будем проходить мимо острова и заберем тебя, — сказал капитан. — Как понял? Сегодня надо быть на судне.
— Просят, если можно, доставить меня сегодня на судно, — сказал я толстяку Джо. — Они вскоре подойдут.
— Как сегодня?! — выкрикнула Рика. — Мы еще должны поговорить. Мы еще ничего не решили! Мы ведь…
— Жаль, что так получается, — сказал Джо и улыбнулся, пожал толстыми плечами. — Что ж, все кстати. Мы спускаем шлюпку. Тонни! — позвал он второго радиста. — Ты опять опаздываешь на радиовахту?
— Джо! Черт тебя подери, ты там еще долго будешь торчать в радиорубке? — послышался голос Алекса. — Быстрее.
— Доктор уходит с нами, — отозвался Джо. — Спасательный пояс для него в шлюпку. И его вещи! — Потом он сказал мне: — Пускай подходит на Мидл-Банк. Там будем ждать.
— Капитан, идите на Мидл-Банк, — сказал я в трубку. — Как поняли? Далеко вы от Мидл-Банк?
— Да рядышком, — весело отозвался капитан. — Через час будем на Мидл-Банк. Все. Закрываю связь.
— До встречи. — В радиорубку вошел второй радист, Тонни, и я отдал ему трубку. — Схожу к Френсису, и можно отправляться. Рика, где ты?
— Идем. — Девочка схватила меня за руку. Мы вышли из дома следом за Джо, мимо пробежал Алекс, он нес мой саквояж и красный спасательный жилет.
— Поторапливайся, док, — сказал он. — Если там человек…
— Как себя чувствуете, капитан? — спросил я еще с порога дома. — Сейчас я вас посмотрю.