Жнецы суть ангелы

ГЛАВА 12

Поезд подъехал к Лонгвью, когда солнце находилось в зените. Сухое пекло очищало кожу. Любая грязь, превращаясь в мелкую пыль, осыпалась с лиц людей, как косметическая пудра.

Центр города был перекрыт баррикадами. На вышках стояли вооруженные охранники. Увидев приближавшийся поезд, они замахали руками, и кто-то передвинул в сторону два городских автобуса, блокировавших железную дорогу. Когда состав пересек линию баррикад, автобусы снова заехали на рельсы.

— Три на три, вот так-то! — сказал Уилсон. — Они отбили девять городских кварталов. Это самый большой оплот человечества к востоку от Далласа. Если ты по-прежнему планируешь поездку на юг, тебе пора выходить.

На улице играли дети. Увидев поезд, они бросили на землю свои велосипеды и побежали к вагонам. Их мамы кричали им, чтобы они не приближались к составу. Но к поезду тянулись не только дети. Люди всех возрастов выходили из домов и магазинов. Они шагали навстречу и собирались вокруг остановившихся вагонов.

Помощники Уилсона уже махали руками знакомым женщинам. Они находили в толпе своих подруг и удалялись куда-то парами. Некоторые девушки с веселым визгом бросались к ним в объятия. Мужские пальцы тискали их ягодицы, похлопывая по ним, как по мешкам с зерном. Другие горожане помогали беженцам выходить из вагонов. Уилсон встретился со старожилами города. Они шумно решали, каких беженцев можно оставить в Лонгвью, а каких нужно везти дальше в Даллас. Когда пассажиры выгрузились из поезда, дети начали бегать по крышам вагонов, играя в ковбоев и индейцев.

— Я хочу что-нибудь выпить, — сказал Ли. — Желательно что-то холодное. Пойдешь со мной?

— Мы с Мори немного осмотримся, — ответила Темпл.

— Как знаешь. Только не убивай никого, пока мы будем здесь. Обещаешь?

Какое-то время она стояла на улице, не зная, что ей делать. Темпл еще раз поняла, что такие милые и сладкие города не предназначались для нее. Она привыкла находиться среди слизняков или маленьких общин с жесткими правилами. Сколько она ни пробовала приобщиться к порядкам больших крепостей, ничего хорошего из этого не получалось. К примеру, сейчас ей хотелось сжимать в руке нож. Ее ладонь вспотела от такого желания. Но, чтобы не пугать детей, она держала кукури в ножнах.

Темпл скрестила руки на груди, затем спрятала их за спину, а чуть позже сунула пальцы в карманы. Все это казалось непривычным. Ей захотелось вывести Мори за город, где она знала бы, чем заняться. Она могла бы развести там костер, или спрятаться в надежном месте, или, на худой конец, убить одну-две дюжины зомби.

Через несколько минут к ней подошел местный юноша. Он был немного выше ее. Темпл понравилась его шотландка, заправленная в джинсы, и широкий пояс, обшитый кожаными полосками. На большой серебряной бляхе имелась чеканка с поднявшейся на дыбы лошадью.

— Меня зовут Дирк.

— Привет, Дирк.

— Ты назовешь мне свое имя?

— Сара… Я полагаю, что Темпл.

— Ты полагаешь? Ты что, не знаешь своего имени?

Она удивилась, что сказала ему правду. Похоже, это место вызывало доверие к людям.

— Темпл, — ответила она.

— Откуда ты? — спросил Дирк.

— Из многих мест.

— Я спрашиваю, в каком городе ты выросла?

— В основном в Теннесси.

— Я знаю, где он находится. То есть я видел его на карте в нашей школе. Дело в том, что я родился в Лонгвью, и мне еще не удалось побывать в других городах, кроме Далласа. Мама возила меня туда однажды на поезде. Ты же знаешь, как опасны такие путешествия.

— Опасности — это как бы то, к чему я привыкла.

— Темпл, не нужно говорить «это как бы то».

— Почему?

— Нелепый набор слов, — ответил он, как будто повторял чужие слова. — Такие обороты свидетельствуют об отсутствии четкого суждения. То есть изысканности.

— Нелепость — это все, на что я способна.

— Сколько тебе лет?

— Я не знаю. Какой сегодня день?

— Четвертое августа.

— Тогда, наверное, мне уже шестнадцать лет. Я думаю, мой день рождения был на прошлой неделе.

Она попыталась вспомнить, что делала в такую знаменательную дату, но дорога съела все различия между прошедшими днями.

— Шестнадцать! — радостно воскликнул Дирк. — Мне тоже шестнадцать. Не хочешь пойти со мной на свидание?

— Свидание?

— Мы можем заглянуть в столовую и заказать там «коку».

— Со льдом?

— Они всегда подают ее со льдом.

— Хорошо. Идем на свидание.

Они отправились в столовую. Дирк настоял на том, чтобы держать ее за руку. Он разочарованно нахмурился, когда Мори последовал за ними, но Темпл отказалась оставлять своего спутника на улице.

Столовая привела ее в восторг. Настоящая стойка, столы, кабинки и все остальное, что она фрагментарно встречала в запыленных пустых заведениях у обочин дорог. Дирк пригласил ее в кабинку, однако Темпл опять ответила отказом. Ей хотелось посидеть за стойкой. Они взобрались на высокие табуреты, и Дирк заказал три «кока-колы». Играя роль великодушного хозяина, он даже отдал Мори свою соломинку.

— Тебе нравится музыка? — спросил юноша.

— Да. А разве бывают люди, которые не любят ее?

— Нам повезло. На нашей защищенной территории сохранился музыкальный магазин. Прямо на этой улице. Я могу на спор назвать тебе сотню композиторов, которых ты никогда не слышала.

— Для тебя это будет безопасным пари.

— Мне нравится рок-н-ролл, но я в основном слушаю классические композиции Чайковского, Рахманинова и Сметаны. Вот настоящая музыка для цивилизованных людей! Ты слышала «Девятую симфонию» Дворжака? Это самая красивая вещь в мире. Она вызывает во мне чувство, что все доступно и возможно.

Он продолжал говорить о чем-то интересном и совершенно незнакомом для Темпл. А она посасывала «коку» и вылавливала ложкой маленькие кубики льда. Они весело хрустели на ее зубах, и мир, о котором рассказывал ей милый юноша, казался очень странным и приятным местом. Конечно, он никак не соответствовал реальности, которую видела Темпл, и ни один ее знакомый не поверил бы в его существование. Но ей нравилось слушать рассуждения Дирка о великом будущем людей, и поэтому она не прерывала своего собеседника.

Он с восторгом заявил, что администрация города решила расширить территорию крепости — передвинуть баррикады и квартал за кварталом занять весь Лонгвью. Однако для этого требовались люди, способные защищать границы. Их община нуждалась в новых поселенцах, в специалистах, обладавших мастерством, умом и продвинутым мировоззрением.

— И однажды мы вернем себе весь город! — продолжал он, возбужденно размахивая руками. — Затем мы продвинемся дальше на восток до самого Далласа! И на юг, к Хьюстону. Это нам по силам. Нужны лишь люди. А когда мы объединимся с теми двумя городами, наша армия пройдет по остальному Техасу. Мы восстановим штат и заявим права на прежнюю цивилизацию. Солдаты будут расширять границы колоний под музыку Дворжака, потому что этот композитор писал музыку для нового мира. Мы отстроим новый мир, и тогда алчным присоскам некуда будет идти, кроме как в глубины океана.

— Присоскам? — спросила она.

— Тем, кто высасывает нашу кровь, — ответил Дирк. — А ты как называешь их?

— Забавное слово. Я никогда не слышала раньше, чтобы о них так говорили.

— Ну…

Он выглядел обескураженным. Темпл почувствовала сожаление, что сбила юношу с его волны. Затем к ней пришло раздражение по поводу ее сожаления, возникшего из-за мальчика с большой серебряной пряжкой на поясе.

Но он собрался с духом и подтянул на шее розовый бантик счастья и оптимизма. Взяв ее под руку, Дирк предложил прогулку по девяти кварталам Лонгвью. Ладони Темпл вспотели. Она пыталась высвободить руку, однако Дирк не отпускал ее. Он с улыбкой продолжал рассказывать о городе и даже не смотрел на нее, как будто не сомневался в том, что однажды они поженятся, и у них будет целая жизнь, чтобы разглядывать друг друга.