Страница 1 из 18
Маргаритки для одинокой леди
1.
Когда собака кусает человека — это не новость. Новость — когда человек кусает собаку.
Иван Павлов (Нобелевская лекция)
Левая нога девушки была обута в черный ажурный чулок. Второй чулок стягивал шею. Впрочем, в свете фар его было не разглядеть. В неясном пятне возле левого колена с некоторым усилием можно было разобрать останки букетика маргариток. Метрах в десяти от тела виднелись неизбежные фигуры зевак. Несмотря на ночное время, их было не так уж мало. Фотографы имелись в количестве двух человек: один, как и положено, милицейский, другой знакомый. Как, однако, у коллег из «Криминальных новостей» это ловко получается — мало того, что каждый раз вовремя в нужном месте оказываются, так им еще и снимать разрешают. Фантастика!
Зазвонил телефон. Чуть поколебавшись, я все-таки выключила телевизор — до окончания программы оставалось не более пяти минут — вытерла отвратительно влажный лоб и сняла трубку.
2.
На работу надо ходить либо вовремя, либо каждый день.
Отдел кадров
— Выздоравливайте, — произнес холодный бесцветный голос. — До свидания.
— До свидания, — автоматически произнесла я, обтерла влажную трубку запасной футболкой и водрузила ее — трубку, а не футболку — на аппарат. Интересно, это все еще тридцать девять или уже меньше?
Говорят, некоторые даже любят болеть. Кто-то наслаждается, собирая вкруг одра несчастного страдальца всех домашних: Машенька, ты не принесешь мне водички, только не такой теплой, как в прошлый раз, меня от теплой воды тошнит. Ах, нет, ну, что ты, она же совсем ледяная! Коленька, ты не мог бы подогреть мне полоскание? Только ради всего святого, не перегрей, а то все лечебные вещества разрушаются, а может быть, если тебе не очень трудно, лучше заварить новое, свежее гораздо полезнее, правда? И прочая, и прочая... Другие получают удовольствие просто от того, что можно с полным правом не ходить на работу и, плюнув на все дела, валяться в полной праздности...
Мне, увы, все эти милые радости абсолютно недоступны. Из домашних в квартире один компьютер, но вряд ли можно ожидать, что он, размахивая кабелями, кинется готовить для больной хозяйки омлет.
Не ходить на работу? Я готова этим насладиться, если мне предварительно объяснят, что такое «ходить на работу». Это, должно быть, когда с девяти до пяти? Но журналиста, как и волка, кормят ноги. «Я читал в одной книжке о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться, клянусь — я читал это сам». А если уж приспичило лениться, никто не мешает устроить выходной, не дожидаясь, пока организм вздумает сдаться на милость какого-нибудь гриппа. Ну или простуды. Можно, можно обойтись и без этих «радостей».
Да еще август выдался не приведи Бог. Когда солнышко жарит за тридцать, а голова при этом набита какими-то мокрыми перьями пополам с патефонными иголками... Как выражается мой любимый домашний зверь, «приложение на запросы системы не отвечает».
Но попробуйте объяснить все это заказчику, которому совершенно срочно понадобилось сваять очередной рекламный шедевр. И, что удивительно, заказчики наиболее активно просыпаются как раз во время самых немогушеньки. Вот, опять звенит. Наверняка очередной. Ну, я ему сейчас... я... я... я скажу, что я автоответчик, вот.
— Привет, акула! Посетителей принимаешь? Или у тебя чума? Так имей в виду, что у меня на нее иммунитет. И на черную оспу тоже.
— Чумка у меня! Или бешенство. Дай помереть спокойно!
— Ну вот, говорили, чуть не при смерти, а оказывается, вполне даже живая. Тебе чего принести?
— А ты так уверен, что я нуждаюсь в твоем присутствии?
— Ну-у-у-у, Маргарита Львовна, а то я тебя первый день знаю. У тебя любопытство преобладает над всем прочим. Не надо меня разочаровывать. Ладно, принесу витаминов, а там поглядим, чем тебя лечить.
Впервые я увидела старшего оперуполномоченного городского управления внутренних дел майора Никиту свет Игоревича Ильина в крайне экстравагантной ситуации: он за мной следил, ибо меня угораздило влететь в самую середину криминальной истории. В последний раз нас столкнули странные обстоятельства смерти одного нашего банкира, и хотя столкновение не переросло в открытые военные действия... а, не будем о грустном. У Никиты самые красивые глаза, какие я когда-нибудь видела, но характер... Без аутотренинга не переварить. С того момента, как мы разошлись в разные стороны в приемном покое городской больницы, герр майор на горизонте не появлялся. И вот нате, звонит, как ни в чем не бывало. Что же ему теперь понадобилось?
3.
Не надо иметь друзей. С друзьями надо дружить.
Екатерина Великая
Надо сказать, что представления о том, как надо лечить больных журналистов, у господина Ильина были весьма странные. Ну, мед и яблоки — это еще как-то понятно. Но здоровенный, килограмма на полтора, шмат мяса и полуторалитровый баллон пива...
Не дав мне вымолвить ни слова, Никита усадил меня на диван, велел слопать пригоршню аскорбинки, ложку меда и три яблока, а сам схватился за мою любимую сковородку. Через десять минут — я едва успела управиться с «витаминами» — передо мной стояла тарелка с дымящимся бифштексом. Впрочем, не очень-то он и дымился. По правде сказать, его и видно-то не было. Под таким слоем рубленого лука и чеснока небольшого кабанчика можно спрятать, не то что бифштекс. Справа воцарилась миска с укропом…
— Лопай! — скомандовал Никита, бухая рядом с тарелкой пол-литровую кружку дымящегося — можете себе представить такой ужас?! — пива.
— Ты чего это раскомандовался? Теплое пиво — это гадость. А чеснок я вообще не ем, — попыталась возразить я. Ай Моська, знать, она сильна...
Самое ужасное, что мне все это нравилось… Очень. Если бы не простуда и не мокрые перья вместо мозгов я, быть может…
— Давай-давай, — остановил меня Никита. — Самостоятельность потом будешь демонстрировать. Меня тренер в былые времена так на ноги ставил. Очень действенно. А то в самом деле помрешь не ровен час. Где я потом другую такую отраву найду? Ильфа с Петровым помнишь? За каждый скормленный витамин я потребую массу мелких услуг. Так что займи свой рот более полезной деятельностью, чем болтовня, ешь и слушай меня.
Как ни странно, после еды мне и впрямь полегчало. Даже мозги слегка прочистились — от чеснока, что ли? Хотя рассказ, сопровождавший трапезу, аппетиту никак не способствовал. Убитая девушка — та, что я видела в теленовостях — была моей своего рода соседкой — из соседнего дома. Причем уже вторая за последние полторы недели. Первой было двадцать четыре года, сегодняшней — двадцать. Господи!
— ...чулки, которыми их душили, совершенно идентичны. Дорогие, очень дорогие, такие продаются далеко не в каждом отделе...
— Выделка под черное кружево? — перебила я Ильина. Первый ужас от рассказа прошел, мозги потихоньку начинали работать, выдавливая из себя что-то похожее на версии.
— А ты откуда знаешь? Лечишь простуду теленовостями? Так брось, вредно.
— В моем телевизоре собственную маму опознать невозможно, не то что чулки разглядеть. Догадалась, — я взяла очередное яблоко. — А вот ты откуда узнал, что это мой любимый сорт?
— Догадался, — парировал Никита.
— Ладно, один-один. Продолжай, Шехерезада Степанна!
— Мы попробовали проверить торговые точки...
— Бросьте! Даже если такие чулки есть всего в одной из десяти — увязнете намертво. Ты представляешь, сколько таких отделов по городу?
— Теперь уже представляю. Скорей уж перчатки опознаем.
— Там еще и перчатки были?
— Здрассьте, образованная ты моя. А микроследы? Тем более, при таком усилии. Микрочастицы эпителия дают нам пол, возраст, ну, и так, по мелочи. Вот только убийца это тоже знает, так что использовал перчатки. Знаешь, эти, хэбэшные, такими еще дачники пользуются.