Страница 64 из 81
Стебелек шеи сухо треснул, ломаясь; и в тот же миг странное подобие жизни, наполнявшее зловещую игрушку, исчезло без следа. Теперь над поляной висел просто неопрятный комок тряпок, угловатых палочек и конского волоса. Девочка рванула его — и внезапно одна из нитей лопнула. Одновременно Кларисса ощутила острую боль, пронзившую ее правую руку. Закусив губу, она дернула снова. Лопнула вторая нить, заставив девочку упасть на одно колено: каким-то немыслимым образом она соединялась с ее ногой. В уголках глаз выступили слезы. «Ну-ну; тебе бывало куда больнее», — утешающе сказала себе Кларисса и разом оборвала оставшиеся нити…
Пылающие гневом двойняшки взлетели вверх по спиральной лестнице.
— Ну все, крыса, доигралась! Только не говори, что мы тебя не предупреждали!
— Ты разбила тройку, гадина, — бьюсь об заклад, что нарочно! Из-за тебя наши имена записал Властитель, и теперь… Эй; ты чего это так смотришь на нас?!
…Ледяной металл хронометра жег ладонь, веселая злость щекотала горло маленькими колючими пузырьками — словно лимонад…
— Чего, спрашиваю, уставилась?!
— Вы обе частенько называли меня крысой, — тихо произнесла Кларисса и растянула губы в улыбке.
— Как вы могли допустить подобное?! Как?! — Митробий, заложив руки за спину, что было у него признаком крайнего раздражения, прохаживался из одного угла кабинета в другой.
— И это после того, как я специально предупредил вас относительно девчонки!
— Вы напрасно считаете, что я пренебрегла вашими словами. Напротив…
— Не желаю выслушивать никаких оправданий! Факты, дорогая моя, я верю только фактам! А они говорят против вас.
— И тем не менее… — Лиодора упрямо сжала и без того тонкие губы в нитку. — Я отнеслась к делу со всей серьезностью и подсадила девчонке ментального жокея; но эта мерзавка каким-то непостижимым образом избавилась от него. Давайте не будем забывать, кто был ее учителем.
— И что, по-вашему, я, куратор Школы, должен сказать на Совете?!
— Не знаю! — В голосе Властительницы прорвалось раздражение. — Могу лишь предположить, что ей помогли; все свидетельствует о том.
— Помогли?! Вы хотите сказать, у нее были сообщники?! Милочка, да такое заявление разом ставит под сомнение вашу компетентность! Эффективность системы троек…
— Я имею в виду — кто-то вне этих стен.
— Но как такое возможно?!
— Пока не знаю, Митробий. Я задействовала все возможные средства; спустя час здесь будет ищейка.
— Наша ищейка?
— Да, наша; у меня хорошие связи.
— Что ж; это дело… Ей некуда бежать, кроме как в город, а там мы имеем неплохой шанс найти беглянку… Боже мой, Лиодора, нам катастрофически не хватает Властителей — особенно теперь, когда в горнило войны брошены даже эпигоны! Вся эта история мне категорически не нравится; бьюсь об заклад, здесь по уши замешан наш общий слепоглазый знакомец… Да, что там с членами ее тройки?
— С ними уже все в порядке, — брезгливо поморщилась Лиодора. — Небольшой шок, только и всего.
— «Небольшой»! — нервно усмехнулся Митробий. — Однако… Девчонка не лишена толики мрачного артистизма — подобные выходки принесли Шарлеманю его зловещую славу… Лампы Тролле вы, конечно, проверили?
— Все на месте, до единой. Потому я и веду речь о помощи извне.
— Ладно, сделаем следующее… Ускорьте программу обучения; я хочу, чтобы уже через месяц каждый из них создал собственный медальон верности и передал его на хранение вам.
— Но это уже достаточно сложная манипуляция… Магия подобия, магия крови…
— Ну так бросьте все силы, чтоб даже самый тупой из воспитанников освоил ее! Если мы не будем держать юное поколение в ежовых рукавицах, они тут же съедят нас с потрохами — благо поводов хоть отбавляй… Нет уж, хватит с меня одного Шарлеманя!
ГЛАВА 4
«Очень часто истина скрывается там, куда больше всего не хочется идти», — сказал как-то Шарлемань. Кларисса нерешительно смотрела на темные окна дома Двестингауссов. Возвращаться туда и впрямь не хотелось — почти столь же сильно, как и в Школу; при одном только взгляде на мрачное здание разом ожили былые страхи и воспоминания. Наверное, прежняя Кларисса так и не решилась бы переступить порог, да и теперь ей пришлось строго напомнить себе: это — единственное место, где она может узнать хоть что-то об отце или о старом Эрле. Крепко сжимая в кулачке хронометр, она взялась за дверной молоток и постучала. «Сейчас дверь откроет зловредная Магния… Или этот противный Виттиго… Или жутковатая мадам Двестингаусс со своим стеклянным глазом… Что я скажу им?!» — «Просто зажги некросвет, — пришел вдруг ответ. — Зажги некросвет и яви свою Власть; а дальше предоставь им самим беспокоиться о том, что сказать тебе». Острый слух девочки уловил в глубине дома чье-то шарканье, а спустя минуту в дверях возник Эзра Двестингаусс.
— Так вы можете ходить?! — невольно вырвалось у девочки; изумлению ее не было предела.
— Трудно поверить, правда? — усмехнулся тот. Голос его, по-старчески дребезжащий, ничем не напоминал, однако, прежний едва слышный шепот. — Не стой на пороге, милая, тебя здесь никто не обидит… Отныне я хозяин этого дома; снова, после стольких лет…
Атмосфера внутри изменилась — хотя с первого взгляда Кларисса не могла сказать, в чем тут дело. Потолки уже не казались такими высокими, а холл — таким длинным. И здесь определенно стало светлее: горели все до единого газовые рожки. Исчезли запахи лекарств и старческой немощи: теперь в воздухе витали ароматы кофе, трубочного табака и одеколона. Облик господина Двестингаусса также претерпел разительную метаморфозу: из живой мумии он превратился в сухого, морщинистого, но весьма элегантного и деятельного для своих лет старца.
— Не желаешь ли чашечку горячего чаю? — осведомился хозяин. — Будь ты повзрослей, я бы предложил добавить туда бренди; но в столь нежном возрасте лучше воздержаться от крепких напитков.
— Благодарю вас… — Кларисса мельком подумала, что сегодняшний запас дерзких выходок, пожалуй, исчерпан до дна, и сделала легкий реверанс — как это и положено воспитанным девочкам.
— Надеюсь, ты не возражаешь, если мы устроимся прямо на кухне? — изогнул седую бровь Эзра. — После того как я рассчитал слуг и выставил за дверь приживалок своей драгоценной женушки, в гостиной стало пустовато; впрочем, меня это ничуть не огорчает. Я вообще подумываю продать дом и подыскать что-нибудь более соответствующее моим вкусам. Эти стены хранят слишком много горьких воспоминаний, чтобы провести в них остаток дней… Хочешь печенья?
— Спасибо, я с удовольствием…
— Может, ты голодна? Видишь ли, нам предстоит довольно непростой разговор, и не слишком веселый… А неприятности лучше встречать на сытый желудок.
— Спасибо, я недавно поела… Скажите, а как вам удалось выздороветь? — Сдерживаемое любопытство прорвалось-таки наружу.
— Это просто, когда тебе перестают давать яд, — жестко усмехнулся господин Двестингаусс. — Но, конечно, на ноги я встал далеко не сразу.
— Яд?! Неужели ваша… Ваша супруга…
— Аида… Да, она тоже. Но вдохновителем, конечно же, был Йойо Гурбано; гнусная змея, пригретая мной на груди!
— Ваш домашний доктор?! — Кларисса по-настоящему удивилась; горбун Йойо был единственным в этой семейке, кто относился к ней почти по-человечески…
— Мой домашний отравитель! Это давняя история, давняя и отвратительная. Некогда я служил под началом самого Тролле, а после его гибели выполнял… Гм… Особые поручения правительства — в том числе по дипломатической части… И вот однажды бриг, на котором я плыл, попался Морскому Дозору Бриллиантиды и был пущен на дно. Команда спаслась на шлюпках; столь великодушный жест вообще-то не свойственен пиратам, но нам вот повезло… С трудом мы добрались на веслах до пробрианского берега: есть там одно гиблое место под названием Веселая бухта — чтоб тому шутнику, давшему ей имечко… Я коротко сошелся со своими товарищами по несчастью. Надобно сказать, к тому времени я обеспечил себе безбедное существование; в Титании меня ждал дом, жена и возможность оставить службу. Многим членам судовой команды пришлось значительно хуже. Особенно жаль мне было Гурбано, нашего доктора. Юноша отправился в далекий и чертовски опасный путь к берегам Зюйдландии прямо с университетской скамьи. Он очень рассчитывал на жалованье и призовые деньги; моряки должны были получить их по выполнении некоего дела… Увы! Все чаяния канули на дно. Йойо остался без гроша в кармане. Я знал о его трудностях и решил принять участие в судьбе этого человека; верно подмечено — дорога в ад вымощена благими намерениями! В то время Аида страдала женским недомоганием, и я пригласил Гурбано в качестве домашнего врача. Кто мог подумать, что между ним и моей женой вспыхнет страсть!