Хозяин Пророчества

Паладин, поднеся руки ко рту, крикнул:

— Тихо!

Звук, усиленный эхом, заметался меж каменными стенами и словно пригвоздил всех к полу. Наступила осторожная, наполненная дыханием завороженных людей тишина.

— Снаружи идет бой, но, без сомнения, никакой опасности нет. Первосвященник Хешель первым встретил вражеский натиск, и, думаю, ни у кого не возникнет сомнений в его силе. Ему на помощь пришли чародеи из Совета Гильдии, так что наилучшим поведением для вас будет успокоиться и возобновить работу, не создавая лишних проблем. Чтобы помочь этому, у меня есть голос. Но помните: у меня есть и меч.

Люди, получив четкие указания, и впрямь будто пришли в себя. На самом деле они были словно зачарованы, двигаясь бездумно, как куклы. Но на некоторое время этого хватит, а больше и не надо. Потом, разумеется, у них возникнут вопросы, но позже, когда все успокоится, найдутся и люди, способные на эти вопросы ответить. Альтемиру же в качестве средства для разрешения проблем был куда более привычен клинок.

Из верховной канцелярии, как можно более незаметно массируя руку, вышел отец Диомир. Поймав взгляд своего воспитанника, священник кивнул и сообщил:

— Я его… успокоил, да.

Альтемир поднял бровь, святой отец принял невозмутимый вид, и паладин усмехнулся, вернувшись к насущным заботам. Стражники получили указания разойтись по дворцу, чтобы известить прочую стражу и вместе поддерживать спокойствие, решительно пресекать панику и, главное, самим сохранять спокойствие. После чего командир, махнув рукой Диомиру, направился обратно, к внутреннему замковому двору, чтобы, если понадобится, и самому принять участие в обороне Мирбурга.

Коридоры были заполнены остановившимися в замешательстве людьми. Работа встала, все пытались узнать, что происходит, спрашивая друг у друга и, разумеется, только больше запутываясь. Альтемир, разгоняя праздных служащих, не вдавался в объяснения, ограничиваясь простыми уверениями в том, что доносящийся снаружи грохот не представляет никакой опасности, высшее руководство Церкви и Гильдии уже решает эту проблему, так что тем, кто верит в их силы, стоит незамедлительно вернуться к работе. Всех же, кто был таковой веры лишен, паладин обещал ею наделить в ходе личной беседы, надо было только обратиться. Поразительно, но таковых так и не нашлось.

Эстафета стражников, восстанавливающих спокойствие, оказалась весьма действенной. Даже несмотря на то, что снаружи по-прежнему доносились странные звуки, иногда заставляющие дрожать самые стены, в переходах и на лестничных пролетах наконец воцарилось спокойствие. Альтемир, правда, подозревал, что все служащие разбежались по комнатам, где сражаются за места у высоких окон и наблюдают за хаосом в небесах, но это уже его не касалось. Порядок внутри дворца был восстановлен, а значит, можно смело возвращаться к своим солдатам.

На последнем скрещении коридоров, перед самой лестницей в приемный зал, откуда расходились ворота в три части дворца, было уже совершенно спокойно. Молча стоявшие стражники, очевидно, водворили порядок, разогнав всех гражданских по помещениям, и теперь без помех несли службу. Но внезапно, когда паладину и священнику до перекрестка оставалось не больше трех десятков шагов, бойцы задвигались, окликая друг друга, потом повернулись в сторону одного прохода, замерли на мгновение и, обнажив мечи, ринулись туда. Альтемир, нахмурившись, нащупал рукоять собственного клинка и потянул его из ножен.

Как оказалось, не зря. Буквально через мгновение из-за угла донеслись звуки схватки, изумленные вопли, рычание, и по воздуху, спиной вперед, пронесся один из стражников. Его кованая кираса была вскрыта на груди, словно тупым ножом, закаленная сталь топорщилась ошметками, будто рваная бумага. Зазвенели падающие на пол кольца поддетой под доспех кольчуги, в воздухе размазался, медленно опадая, кровяной шлейф. Охнул отец Диомир, мигом сообразив, что этот уже не жилец, несмотря на все умение священника. Паладин рванул из ножен меч, но тварь, скакнувшая вслед за смертельно раненным, оказалась быстрее. Сорвавшийся с острия желтый луч лишь слегка опалил пронесшуюся черную тень.

Но для привлечения внимания этого хватило. Раздался озадаченный рык, и существо, мерзко заскрежетав когтями о камень пола, резко развернулось, а затем выскочило обратно на перекресток, словно желая узнать, кто же осмелился поднять на него руку.

Тварь, казалось, состояла из одних контрастов. Вроде бы не очень большая (хотя крупнее любого волка), но удивительным образом притягивавшая к себе внимание, как неуместная клякса. Выпирающие кости, кое-где чуть ли не прорывающие угольно-черную, хрупкую даже на вид кожу, создавали впечатление того, что это существо было где-то собрано из подходящих частей, и весьма топорным образом. Все это, впрочем, не мешало твари быть невероятно быстрой и очень устойчивой к повреждениям.

Вторая атака паладина прошила бестию насквозь, сияющий луч проплавил углубление в потолке, но создание, несмотря на зияющую дыру в груди, только шире осклабилось, словно издевательски ухмыльнувшись. Впрочем, у Альтемира были и более примитивные средства воздействия; его кулак, закованный в латную перчатку и лишь слегка утяжеленный силой Бога-Солнца, одним махом переломил твари обе челюсти, с хрустом смял черепную коробку и отбросил назад. Туша, сейчас очень похожая на безголового таракана, пару раз безуспешно попыталась подняться на лапы, затем окончательно рухнула набок и только слегка поскребывала когтями по камню. Звук был тихий, но совершенно омерзительный, что не улучшало и так плохого настроения всех присутствующих.

Но у людей не оказалось времени предаваться печальным размышлениям. Раздался тихий звук, словно кто-то огорченно щелкнул языком, затем резкий хлопок, и под ошарашенными взглядами всех присутствующих, вывалив набок языки, появились уже две обсидиановые бестии.

Уцелевшие стражники, не сговариваясь, сомкнули щиты и заняли непоколебимую оборонительную позицию за спиной Альтемира. Сам паладин, даже не оглядываясь на них, неотрывно следил за вроде бы лениво приближающимися тварями. Меч покачивался в его руках, заслоняя от возможной атаки: клинки полковых командиров ковались из особой стали, куда примешивалось небесное железо, и с таким лезвием не справились бы даже бронебойные зубы этих бестий. По крайней мере, Альтемиру хотелось на это надеяться.

Отец Диомир, слегка запыхавшись, выскочил на перекресток ровно посередине между двумя группами противников, вытаращился на не менее изумленных бестий, а затем поморщился и взмахнул рукой, воскликнув:

— Изыди!

Под лапами каждого существа немедленно разлилось золотистое мерцание, в которое обе черные твари тут же провалились по шеи. Засучили конечностями, пытаясь выбраться, но только глубже увязли и через мгновение пропали совсем. Над головами, захлебывающимися отчаянным воем, сияние пошло рябью, сомкнулось и мирно угасло. Вновь проявился гладкий и девственно-чистый камень пола.

Через мгновение осторожного молчания Альтемир проговорил:

— Что это было?

— Экзорцизм. — Диомир пробормотал это так рассеянно, словно не он только что загнал невесть куда двух жутких демонов. Священник, будто пытаясь что-то отыскать, оглядывал пол, стены и потолок коридора, где появились бестии, сделал пару шагов вглубь и с торжествующим возгласом ухватил рукой, как могло показаться, просто воздух.

Но никакой воздух не смог бы захрипеть и резко потемнеть, проявляя очертания фигуры в черном балахоне. На шее у притаившегося незнакомца кроме сжимающей ее ладони священника был странный ошейник, вроде цепи с грубыми, словно изъеденными коррозией звеньями. То ли паладину показалось, то ли ошейник действительно сам бросился на пальцы святого отца, пытаясь оплести их и разжать, а может, и переломать. Но тут фигура пришельца проявилась целиком, до наголо обритой головы, отчетливо человеческой, и Альтемир остолбенел.

Откуда в Империи могут взяться люди, нападающие на своих же братьев, да еще и в ходе сражения с бестиями?!