Другой путь -2

— А какая у мира альтернатива?

Уолтер сел за стол, сцепил руки в замок и изрек:

— Умерить амбиции и жить по средствам. Но не только. Альтернативу миру показали твои предки, изгнавшие моих из России в 1917 году. Только, как это обычно у русских бывает – перекрутили гайки. Ну да по-другому тогда, видимо, и нельзя было: часть революционеров тянет страну в мировую революцию, вторая когорта “несгибаемых” – начинает распродавать сокровища – от царских запасов и бакинской нефти до уральских изумрудов и ленского золота, и только третья, самая малая, поняла, что им досталась огромнейшая и потенциально самая богатая страна в мире! Альтернатива в том, чтобы все важное действительно служило развитию всего народа, а не обогащению кучки завладевших богатством сволочей. И можно называть это хоть социализмом, хоть коммунизмом, хоть капитализмом с человеческим лицом, хоть с медвежьей лапой – это все неважно, в конце концов все “-измы” придуманы в той же старой, доброй Англии. И не в последнюю очередь к их созданию приложили руки те ребятки, что позже стали называться разведкой.

Скрипнула дверь, и в дом вошел Захар. За ним показался Алекс:

— Свежеет на улице, — сказал Майцев, а я посмотрел в окно и действительно – уже темнело, а в горах с темнотой быстро приходит прохлада.

— Понятно, Уолтер. Скажите, а при чем здесь масоны?

— Сардж, ну что ты как маленький? — спросил Зак. — Даже мне стало понятно, что имеет в виду Уолтер. Он говорит о том, что нам нельзя сосредотачиваться на какой-то одной стороне работы. Если мы посвятим себя экономике – мы просто разведем поголовье барыг, если целиком погрузимся в политику – потеряем позиции в экономике и в воспитании молодежи. Он говорит о том, что нельзя решать задачи, хватаясь за что-то одно, потому что ловушек для людей понаставлено в изобилии: деньги, тайные знания, принятие в круг избранных, ощущение причастности к чему-то большому… Да много чего. И все эти ловушки пока что служат нашим врагам. И сами себя поддерживают. Потому что эффективны. Следовательно, нам нужно потихоньку разрушать их институты и озаботиться созданием своих. Подумай сам, зачем нужны все эти масоны, разведки, ООН, Бильдербергские клубы, все эти бесчисленные закрытые общества аристократии, куда простому фрезеровщику вход заказан? Черт, да он и знать-то о них не должен! Ты думаешь, американцы, главные поборники демократии и свободы, отказались войти в члены Лиги Наций потому что она была против мира и демократии? Шиш! Только потому, что располагалась эта контора в Женеве и не могла контролироваться американцами! Как появилась возможность создать то же самое, но под контролем США – нате вам ООН! И так делается всюду: все, что служит продвижению их модели общества в жизнь – будет развиваться, а все, что нейтрально или, не дай бог, против них – будет уничтожено и заменено!

— Тут нужно понимать, — проскрипел Уолтер, — что говоря: американцы, англичане, мы имеем в виду не государства, а финансово-промышленные группы, территориально располагающиеся в том или ином регионе. А государство – лишь инструмент принуждения аборигенов к верности и лояльности.

— Дело ясное, что дело темное, — прокомментировал Вязовски.

Мне подумалось, что мои полковники, и те, кто остался в Вероне и те, кто был пока в Луисвилле как раз о чем-то подобном и писали в своих планах – ведь там очень мало было об экономике и очень много о пропаганде, о национальной идее, построении социально-ответственного общества. Пусть поначалу и драконовскими методами.

— Если ты не понимаешь чего-то происходящего вокруг, то часто это случается не от того, что у тебя недостаточно информации, но только лишь потому, что тебе непонятна и неизвестна первооснова событий и явлений. Тот, кто все закрутил, отталкивался совершенно от других посылок, нежели доступны тебе. Поэтому для тебя все выглядит сумбуром и хаосом, цепью случайностей, но в реальности всего только реализуется чей-то строгий план, — сказал Уолтер. — Если ты параноик, это совсем не значит, что за тобой не следят. Вспомни историю своей страны. Когда была первая пятилетка?

— С 1929 по 1933 годы, — заученно ответил Захар. — СССР из аграрной страны превратился в индустриальную за четыре года.

— Даты ничего не напоминают?

Как же! Не напоминают! Великая Депрессия! Америка сидит без денег, в некоторых местах едят перекати-поле, а где-то и того нет, а СССР за четыре года превращается в один из флагманов мирового производства! И теперь, немножко зная о том, как все устроено в этом мире, я никогда не поверю, что это смогли сделать в едином порыве энтузиазма вчерашние крестьяне и арестанты, из которых и состояло в основном население страны, как принято нам рассказывать на уроках по истории Отечества. Чтобы построить ГЭС, нужны экскаваторы, генераторы, бетон, тракторы и инженеры! Крестьян, тачек и лопат маловато будет. Чтобы построить ЗИЛ – недостаточно уметь ходить за плугом. За этой пятилеткой стояло огромное внешнее финансирование. Хоть лупите меня той же самой лопатой по башке – это очевидно. Что заставило Сименс, Форд и Дженерал Электрик прислать во вражескую коммунистическую Россию сотни своих инженеров, технику, оборудование? Деньги? Откуда у СССР в те годы деньги? Деньги были у кого угодно, только не у СССР. И никакой НЭП – частная торговля, Легпром, Пищепром и услуги, конкуренция государственных предприятий – ну точно, как у нас с Захаром – не способен дать столько денег. Они ведь за четыре года удвоили, а по некоторым позициям и удесятерили промышленный выпуск продукции. Почему-то раньше я этого не видел. Какая же сделка была заключена между Россией Сталина и теми, кто разрешил и одобрил развитие Союза? Странная история – едва ли не то же самое, что пытаемся сделать мы.

И вторая пятилетка – под стать первой, а САСШ только-только начинают выползать из ямы, в которую их уронили. А в Германии – первые экономические успехи нацистов. И тоже – в разоренной, уничтоженной войной и контрибуциями стране, согласной отдаться кому угодно, лишь бы накормил.

А вот во время третьей пятилетки похоже произошла размолвка с неведомыми ее авторами – пришлось вооружаться, потратив на оружие от трети до едва ли не половины всего государственного бюджета.

И никакого визга про “иностранные инвестиции”. Я уже привык к своеобразию буржуазной печати – если вокруг чего-то пляшут танцы с бубном – это незначительный фактор. Про значительное – молчат.

Голова пошла кругом от сопоставления дат и событий. Что же там происходило? Кто-нибудь когда-нибудь напишет реальную историю моей страны? Впору уж поверить в еще один коллектив благодетелей вроде нас с Майцевым.

— Но мало того, в начале тридцатых одним из основных экспортных товаров России было зерно. Как сейчас нефть, так тогда – зерно, — увидев мой зажегшийся интерес, продолжал удивлять Уолтер. — А цену на него устанавливали на Чикагской бирже. Тоже как сейчас – Россия торгует товаром, цену на который устанавливает бог знает кто. Русские набрали кредитов на многие миллионы долларов в тогдашних ценах, главным образом, у американских частных лиц, и обеспечением должны были выступать поставки зерна. Но в 1930-м году его цена на бирже упала с 65 до 8 долларов – в восемь раз! И обеспечение кредита становится проблемным. Но на этом загадки не кончаются: американские миллионеры продолжают занимать деньги коммунистической России! И шведские, и итальянские, и английские и немецкие – России ДАЮТ деньги все! Так много, что внешний долг страны за период с… — он достал из шкафа книгу, открыл ее на заложенной странице, — с двадцать четвертого года по тридцать второй вырастает в девять раз – со ста пятидесяти миллионов золотых рублей до почти полутора миллиардов в тридцать втором году. И последние, самые крупные займы – как раз во время первой пятилетки. А вот в 1933 году долг сокращается сразу втрое! А в тридцать пятом – его практически нет вообще! Чем, кто финансировал это сокращение в условиях прекращения НЭПа и падения цен на основной экспортный ресурс? Долги-то ведь валютные. Чтобы их закрыть, нужно продать что-то за валюту. При том, что в те годы население заставляли покупать Гособлигации – дорожили каждой копейкой и, собрав в год с населения 20 миллионов золотом, были счастливы до дрожи! Но при этом легко занимали за границей… вот в первый год пятилетки – сто тридцать миллионов золотых рублей, во второй – двести пятьдесят, в третий – четыреста тридцать, в четвертый – сто! На, посмотри, — он положил передо мной свою книгу. — Дарю. Когда узнаешь, кто, за что и как списал коммунистической России чудовищный долг – позвони мне.