Страница 37 из 64
— Вечная память, — пронеслось по залу в ответ.
Алекс промолчал, потому что был поглощен разглядыванием своей соседки справа. Соседка тоже промолчала, но, судя по выражению ее лица, за этим молчанием скрывалась буря отрицательных эмоций…
Сгрузившись с платформ и войдя во дворец, прибывшая благородная публика оказалась окружена стаей распорядителей. Они споро рассортировали прибывших, собрав из них колонну, причем место в колонне, по словам Таэр, определялось древностью и знатностью рода. И Алекс обнаружил себя в первых рядах, которые оказались совсем нетесными. Лорд Кассард вместе с сайн-лейтенантом Дилтар, одинокая девушка в сопровождении двух зверюг в алых церемониальных накидках Дома Файрон и небольшая группа людей с лазоревыми лентами через плечо, которые старательно делали вид, что не замечают Алекса и странную девушку.
— Род Пеллов из Дома Пелтар, — прокомментировала Таэр еле слышным шепотом. — Самый древний род, сохранившийся в секторе.
«А, ну как же, помню: Дом Файрон с союзниками отметелил пелтарцев, которые до этого были „старшими по сектору“, и с тех пор они смертельно обижены. Их победили не по правилам», — усмехнулся Алекс. Он искренне считал, что слово «правила» к войнам неприменимо, и уж кто-кто, а местные аристократы, увлеченно травящие друг друга в политической борьбе, должны отлично это понимать.
Тем временем колонна тронулась. Во главе, к удивлению Алекса, шла девушка со зверюгами, за ней «группа в лазоревых купальниках», за ними лорд Кассард с Таэр, за которыми начинались тесные порядки аристократии менее древней и знатной. Вот так, стройными рядами, и отправились возлагать венки памяти к монументу Павших. Радостных толп во дворце не было, но их с успехом заменяли журналисты и репортеры, которые располагались у стен вдоль маршрута колонны. Мысль о том, что тебя снимают тысячи камер и, вполне возможно, многие из них ведут прямую трансляцию, добавляла неприятного мандража. Алекс, мысленно проклиная тех, кто уговорил его сюда ехать, шел на полном автомате, думая только о том, как бы не облажаться. Рядом с ним, бледная от волнения, но с абсолютно непроницаемым лицом шла Таэр, в руках у нее был венок, который и предстояло возложить.
Идти, к счастью, оказалось недолго, меньше пяти минут. Войдя в поражающий своими размерами внутренний сад, процессия подошла к монументу, располагавшемуся в центре. Здоровая и немного помятая металлическая плита с лаконичной надписью: «Павшим в боях у Толиары».
«Скромный монументик, при здешней гигантомании можно было рассчитывать на что-нибудь размером с пирамиду Хеопса. Впрочем, учитывая собравшуюся толпу, гигантомания становится понятна», — думал Алекс, пока Таэр торжественно передавала венок двум гвардейцам в темно-золотой форме Дома Бентар.
После возложения венков началась череда речей, от каждого Дома выходил представитель, а иногда и сам правящий лорд, и коротенько так, минут на десять, рассказывал о том, что «никто не забыт и ничто не забыто». Разнообразием речи не блистали, и это было бы полбеды, но, во-первых, выслушивались речи стоя, а во-вторых, речь длится минут десять, а великих Домов восемь. Почти полтора часа речей, за это время можно было бы ошалеть окончательно, если бы не тот факт, что соседями справа оказались та самая странная девушка и ее не менее странные сопровождающие.
Девушка стояла метрах в трех от Алекса, и он в первый раз получил возможность рассмотреть ее вблизи. Особой она оказалась весьма колоритной: высокая, метра под два ростом, в плечах шире Алекса и с явно развитой мускулатурой — настоящая баба-гренадер. Она была невероятно загорелой, что ее выделяло среди остальных присутствующих аристократок — они блистали кожей идеальной белизны. Темный с бронзовым отливом загар контрастировал с короткими, стриженными под мальчика платиновыми волосами и серыми глазами. Наряд ее также выделялся на фоне окружающих дам. Темно-коричневые, с виду кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги, широкий пояс, отягощенный двумя бластерами, и светлая рубашка с длинными рукавами. Широко расстегнутый ворот открывал вид на мощную грудь, на которой покоилась массивная золотая цепь. Завершал образ серый металлический обруч в два пальца шириной, без каких-либо признаков украшений, который охватывал голову девушки, и два массивных браслета из такого же серого металла. Ее лицо, особенно на фоне местных дам, выглядело абсолютно неутонченным, его нельзя было назвать красивым, скорее симпатичным, но презрение, сквозившее во взгляде, его не красило.
Сопровождающие также отличались колоритом: крайне пушистое нечто ростом по грудь Алексу и похожее на шестилапого енота с огромным хвостом, как у белки, и чудовище, покрытое хитином, демонстрирующее роскошные когти на всех восьми конечностях. Конечности были непропорционально большой длины и, похоже, с большим количеством суставов. Должно быть поэтому существо держало свои руки-ноги в полусогнутом состоянии, отчего в этом хитросплетении было крайне сложно понять, где у него что. В глубине этого клубка поблескивали красными огоньками восемь глаз. Существо было явно разумным, на это указывали рукоятки бластеров, торчащие из-под церемониальной накидки.
Пушистик же вел себя настолько непосредственно, что Алекс так и не смог понять — это представитель разумной расы или прирученная животина. Загадочная зверюга, будто почувствовав его взгляд, повернула голову и уставилась на Алекса своими почти круглыми карими глазами. И, должно быть, не найдя ничего интересного, отвернулась, смачно зевнув, продемонстрировав при этом длинный розовый язык и внушительную пасть, усыпанную мелкими игольчатыми зубами в три ряда. Все это дополняли невероятно подвижные треугольные уши, которые постоянно двигались, поворачиваясь на источники звука.
«Мда, девушке явно нравится идти вопреки общественному мнению, ну и, наверно, привлекать к себе внимание. Или, может, это какие-то церемониальные шмотки и не менее церемониальные зверюги, положенные ей как самой знатной», — подумал Алекс и шепотом, практически не шевеля губами, спросил:
— Таэр, кто это справа от нас? И почему она шла первой, если род Пеллов самый древний?
— Баронесса Истар; если знатность и древность родов сопоставима, первым идет тот, кто старше.
Алекс нашел глазами род Пеллов: там было несколько людей за пятьдесят, и снова посмотрел на девушку: «Ну двадцать восемь, может, тридцать с небольшим от силы». Он уже собирался спросить, сколько же ей лет, но тут очередь держать речь дошла до хозяев праздника — Дома Бентар. На возвышение у монумента взошла его потенциальная невеста — леди Валери Беллар. Зеленоглазая и золотоволосая, в пышном платье с декольте и, кажется, корсетом, в волосах поблескивала диадема. Ну прямо Барби-принцесса. Впрочем, все могло быть гораздо хуже — страшненькая старая дева, например.
Правящая леди не стала растекаться мыслью, быстро сказав все необходимые для такого случая слова, она закончила речь, напомнив напоследок: «Мы не забудем этот судьбоносный момент, который определил судьбу сектора и тех, кто отдал свои жизни за победу в бою у Толиары».
С ее последними словами небо над внутренним садом начало стремительно темнеть, вскоре появились редкие звезды, которые становились все ярче, слева вспыхнул желтый шар солнца и проступил черный диск ночной стороны какой-то планеты. Прямо над головой у Алекса проплыл космический корабль, по форме напоминавший веретено, за ним еще один и еще. Над садом два звездных флота сближались, готовясь к битве.
«Да, спецэффекты на уровне», — восхищенно подумал он, глядя на разворачивающееся сражение.
Кто тут за кого, было абсолютно непонятно, практически все эмблемы, красовавшиеся на кораблях, были разными — какие-то единые знаки различия просто отсутствовали. Поэтому Алекс мысленно назвал флоты «левым» и «правым». Правый висел возле планеты, а левый быстро к нему приближался, на ходу выпуская какую-то мелочь — должно быть, истребители. Спустя несколько минут закипел бой. Рой истребителей «левых», поддержанный малыми кораблями, по широкой дуге ударил во фланг флота «правых», а тяжелые корабли, двигаясь по прямой, нацелились на центр вражеского построения. После этого Алекс перестал понимать, что конкретно происходит и кто кого, и стал просто любоваться действием, завороженный красотой боя. Яркие лучи резали пространство, сгустки выстрелов разбивались о зеркальное марево щитов, взрывались ослепительными вспышками ракеты, разнося в клочья истребители и корабли поменьше. Флоты рубились без явного перевеса, ни один большой корабль пока не был уничтожен, а потери мелочи были примерно равны, как вдруг позади флота «правых» из ниоткуда появился десяток кораблей среднего размера, вспыхнули дюзы, озаряя корпуса синим светом, и появившийся флот понесся к флоту «правых». Алекс решил, что это прибыло подкрепление «правых» — но ошибся. Появившиеся корабли единой группой атаковали тяжелые корабли «правых» по одному, нападая сзади. И уже через несколько минут в построении «правых» образовалась приличных размеров брешь, а два их корабля, озаряемые вспышками взрывов, медленно разваливались на части. Но тут почему-то взорвался самый большой корабль «левых», должно быть, флагман, за ним еще один тяжелый корабль, и еще один. Не связываемые больше боем с равными противниками, линкоры «правых» медленно развернулись и занялись кораблями, напавшими на них сзади. Еще через несколько минут все было кончено — «правые» победили. Небо обрело свой естественный цвет, корабли стали полупрозрачными и застыли на своих местах, а присутствующая публика разразилась бурными аплодисментами. К ним присоединился и Алекс — зрелище действительно было потрясающим.