Одержимые Зоной

Спохватившись, Доктор погнал замученную Мышку спать в лазарет. За окном истошно заорала какая-то болотная тварь — может, птица, а может, лягушка. Кайман как-то слышал, что лягушки тоже горазды орать, но никогда не проверял.

Не стал выяснять и на этот раз. Он вышел вместе с Можаем покурить на крыльцо — в последний раз за эту ночь, потому что ночь закончилась. Перед домом расслабленно валялись две довольные собаки, Симба и Киара. Хлопнула дверь — хозяин дома присоединился к гостям.

— Кстати, Док! — вспомнил Кайман. — Везунчик, который мой напарник, тоже у тебя здесь побывал. Совсем малышом ещё. Родители его приносили. Тоже был интересный случай. Везунчик в «студень» попал, и ничего, цел-здоров остался.

Доктор, задрав бородку, с задумчивым прищуром смотрел в небо. Неяркие краски рассвета изо всех сил пытались пробиться сквозь серую облачность, но терялись в ней. Лишь кое-где восточные края облаков были подведены розовым.

— Молодой человек, — вздохнул Доктор, — у нас разные представления об интересных случаях. Я врач и натуралист, исследователь…

— А я сталкер, радиоактивное мясо, — хмыкнул Кайман. — Ладно, Док, я всё понял. Сталкеру — сталкерово. Ну, спокойного времени суток, как говорится.

Он расстелил выданный Доктором спальник в полупустой комнате, где из всей мебели были лишь стеллажи с книгами. Улёгся, посмотрел в скверно выбеленный потолок и в который уже раз пожалел, что напарник лазит чёрт-те где, за Периметром.

Теперь, когда Кайману с Мышкой предстоит добираться в родную деревню Везунчика, его участие в походе оказалось бы особенно кстати. И ведь не позвонишь ему, и мейл не отправишь — некуда. Уехал и, чёрт его знает, вдруг решил вовсе не возвращаться? Типа обрубил концы. Как же!

Что бы там Везунчик себе ни решал, Кайман был уверен, что напарник вернётся в Зону. Зона своих не отпускает. Только когда он вернётся? Кайман тогда подумал — месяц, не больше. Больше он за Периметром не выдержит. Кстати, какая часть этого месяца уже прошла?

А сколько дней Кайман уже ходит по Зоне с Мышкой? Сталкер заснул раньше, чем досчитал до двух.

28

Мышка,

на пути к затерянной деревне

Прощание с Доктором вышло скомканным. Вроде бы он им помог — и Мышку вылечил, и путеводную ниточку к Матвейке подбросил, и целый день они в его доме отдыхали, — а симпатии между ними не возникло. Кайман слыхал от знающих людей, и Можай подтвердил, что деньги за лечение Доктору предлагать без толку — не возьмёт, а можно будет при случае отдать некоторую сумму в общак, который держит для Доктора бармен «Ста рентген» и закупает для него медикаменты и всё необходимое.

Поэтому поблагодарить Доктора они поблагодарили, но слова звучали как-то неловко. Да и сам Доктор в ответ лишь равнодушно пожал плечами и ушёл в дом. Он явно был занят своими мыслями и хотел, чтоб гости уже убрались побыстрее.

Мышке тоже очень этого хотелось. А вот Кайман в самый последний момент куда-то запропастился. Можай, который должен был переправить их на северную окраину болот, в конце концов не выдержал, пробурчал: «В сортире он, что ли, засел?», и отправился искать сталкера.

В конце концов девушка отыскала Каймана в пристроенном к дому сарае. Сталкер стоял, обратив лицо к стропилам, и грустно матерился. Как оказалось, от него сбежал шуршавчик.

Вчера после микстур и внутривенных инъекций Мышка полдня проспала, а оставшиеся полдня бродила как во сне, и жалобы Каймана на странное поведение шуршавчика пропустила мимо ушей. Оказалось, живой артефакт, или что он там такое, весь вчерашний день проявлял строптивость характера. Он исчезал, Кайман через некоторое время обнаруживал пропажу и шёл искать. Шуршавчик находился, а затем пропадал снова, и совершенно извёл сталкера своей игрой в прятки. И вот теперь он висел на потолке сарая, как обычно напоминая неуместный здесь пучок высохших водорослей, негромко потрескивал и ни в какую не желал спускаться к людям.

— Придётся за ним лезть, — мрачно резюмировал Кайман. — Где у Доктора лестница, ты случайно не видела?

— Послушай, — Мышка тронула сталкера за локоть, — он не хочет с тобой идти, это же ясно. Он хочет остаться здесь.

— Здесь?! — возмутился Кайман. — С какой стати? Я ухожу, значит, и он со мной!

— Послушай, — повторила девушка. — Шуршавчик не твоя собственность. Ты даже не знаешь на самом деле, что он такое.

— Ерунда, — сталкер стряхнул её руку. — Я к нему привык. Пойду спрошу у Доктора лестницу.

Мышка удивилась. В последнее время Кайман стал к ней внимателен, а сейчас ему явно было на девушку наплевать. Его занимал только шуршавчик.

— Ты его не удержишь, — с напором сказала Мышка. — Вспомни, как было в Лиманске. Вспомни, как было в бункере по дороге на Янтарь. Он идёт к человеку в руки, только когда сам захочет.

Сталкер смерил девушку яростным взглядом и хотел, как видно, сказать что-то резкое, но промолчал и задумался. Затем нехотя кивнул:

— Ты права, Мышонок. А со мной что-то неладное. Я слишком сильно привязался к этой кучке шелестящего дерьма. Привык, что он всегда у меня на шее болтается, как шарфик.

Шарфик? Мышка вдруг очень явственно вспомнила слова Чёрного Сталкера: «Скажи своему Кайману, чтобы шарфик не жалел», и что-то там ещё вроде «обновка не на пользу». Так вот о чём говорил Шухов! Предупреждал намёками, как это за ним водится.

— Кайман! — серьёзно сказала девушка. — Это же пси-артефакт. А у тебя закончился иммунитет к пси-воздействиям. Ты вспомни, как ты сорвался по дороге с Затона на Болота! Когда мы выясняли, что там за место, куда Шухов попасть не может. Кстати, насчёт шуршавчика Шухов тоже предупреждал…

Тут Мышка прикусила язык, но было поздно. Кайман бешено поглядел на неё.

— Предупреждал, да? А ты до сих пор молчала? О чём ты ещё молчишь, Мышонок, пока я за тебя шею подставляю?

Мышка задохнулась от обиды.

— Шею? Это из меня кровосос кровь пил, не из тебя!

Девушка расплакалась. И лишь вместе со слезами пришёл жгучий стыд: а ведь Кайман всё-таки прав, она обманывает его. С самого начала врала насчёт тайника Бюрерши. И хотя Чёрный Сталкер должен указать ей клад, чтобы она расплатилась с Кайманом, ложь не перестанет быть ложью. Никогда.

Мышка не считала, что поступает плохо, когда врала постороннему сталкеру, которого наняла в помощь. Это же было ради спасения Матвейки! Но лгать близким нельзя, ложь отравляет отношения. Кайман давно уже из постороннего превратился в близкого. И что же ей теперь делать?

Сталкер обнял девушку, прижал к себе, погладил по отросшим и оттого растрёпанным волосам:

— Ш-ш-ш, Мышонок, тише, не реви, не надо. Ну, пусть я неправ, хотя ты тоже хороша, но ладно, ладно, только перестань реветь!

На пороге пристройки возник мрачный Можай.

— Мы идём куда-нибудь? — осведомился он. — Или вы тут ещё поорете часок-другой в своё удовольствие?

— Идём.

Кайман вывел девушку из сарая, обнимая за плечи. Мышка с облегчением отметила, что он даже не бросил последний взгляд на потолок, где волновался и потрескивал шуршавчик. Но сталкер и не забыл о нём.

— Скажи Доктору, что мы ему в сарае подарок оставили, — хмуро попросил он Можая. — Ему понравится.

Можай не удивился.

— Хорошо, скажу.

Проводник в два счёта переправил их на довольно сухой островок — сначала Каймана, затем Мышку. С островка длинная коса вела на другой такой же, а оттуда уже было рукой подать до берега.

— Спасибо тебе за всё.

Кайман с Можаем обменялись рукопожатием. Мышка в последнюю минуту решилась и, привстав на цыпочки, чмокнула проводника туда, где небритая щека переходила в небритый подбородок.

— Удачи! — напутствовал их Можай. — Когда выясните, что там и как, киньте мне мессагу на ПДА, ладно? Хочу узнать, чем ваши поиски закончатся. Ну и вообще… заходите как-нибудь в гости.

И прежде чем они двинулись с места, проводник исчез — задействовал «прыгунок» и вернулся к Доктору, в сердце Болот.