Одержимые

Артур Кларк

Одержимые

И вот солнце сверкнуло так близко, что вихрь радиации оттеснил Стаю назад, в черную космическую ночь. Ближе не подступиться — потоки света, которые носили ее от звезды к звезде, не давали приблизиться к источнику. Если Стая не найдет планету и не укроется в ее тени, ей придется — в который раз! — покинуть только что найденную солнечную систему.

Уже шесть остывших планет были открыты и оставлены Стаей. Эти планеты либо были так холодны, что на органическую жизнь не оставалось и надежды, либо населялись существами, совершенно непригодными для Стаи. Если уж Стая решила выжить, ей надо было найти таких же хозяев, какие остались на ее далекой, обреченной планете. Миллионы лет назад Стая взлетела к звездам на сверкающих лучах своего взорвавшегося солнца. Но воспоминания о потерянной родине по-прежнему были пронзительны и ярки — боль, которой не суждено стихнуть.

Впереди, окруженная мерцающим ореолом, показалась планета. Тончайшими органами чувств, обостренными годами бесконечных странствий, Стая потянулась к ней, достигла и нашла пригодной для обитания.

Как только черный диск планеты заслонил солнце, свирепый ураган радиации стих. Под действием гравитации Стая свободно падала до внешнего пояса атмосферы. Когда-то, при первых посадках на планеты, Стая чуть было не погибла, но теперь она научилась сжимать тончайшую ткань своего тела в крохотный, плотно сбитый комок — невероятное искусство, достигнутое ценой бесконечных упражнений. Понемногу ее скорость падала, пока, наконец, Стая не повисла между небом и землей.

Долгие годы Стая плавала от полюса к полюсу на ветрах стратосферы, а беззвучные залпы зари гнали ее на запад, прочь от поднимающегося солнца. И всюду она замечала жизнь, но нигде — разум. Обитатели планеты ползали, летали, прыгали, но никто из них не мог ни говорить, ни строить. Возможно, через десять миллионов лет здесь и появятся существа, которыми Стая сможет завладеть и управлять, пока же ничто не говорило об этом. Стая не могла даже предположить, какой из бесчисленных организмов, обитавших на планете, унаследует будущее, а без такого хозяина она была ничем — обычная схема электрических зарядов, матрица порядка и самосознания в хаосе Вселенной. Сама Стая не могла управлять материей, но, овладев сознанием живых существ, она приобретала неограниченные возможности.

Планета уже не однажды изучалась космическими пришельцами, но столь острая необходимость в этом возникла впервые. Стая находилась перед мучительным выбором: она могла вновь начать изматывающие скитания в надежде отыскать наконец лучшую планету, а могла и остаться здесь, ожидая появления пригодной для ее целей расы.

Подобно стелющемуся в тени туману витала она в воздухе, послушная воле изменчивых ветров, невидимкой проплывала над неуклюжими, безобразными рептилиями, наблюдая, запоминая, анализируя, стараясь определить их будущее. Но ей не на ком было остановить свой выбор: ни в одном из этих существ не был виден пробуждающийся разум. А покинь Стая этот мир в поисках другого, она могла тщетно рыскать по Вселенной до скончания времен.

Наконец Стая приняла решение. Природа не принуждала ее останавливаться на чем-то одном: большая часть ее могла продолжать межзвездные скитания, а меньшая оставаться здесь — как семя, которое, возможно, когда-нибудь принесет плоды.

Стая закружилась вокруг своей оси, ее почти невесомое тело приняло форму диска. Где-то на границе видимости затрепетали ее края — теперь это был бледный дух, слабая, неуловимая дымка, вдруг распавшаяся на две части. Кружение ослабевало, и вот уже по небу плыли две Стаи, но обе обладали памятью, желаниями и стремлениями единого существа.

В последний раз родительская Стая обменивалась мыслями со своим детищем и близнецом. При удачном повороте судьбы, решили они, эта долина меж гор когда-нибудь станет местом их встречи. Оставшаяся часть Стаи будет возвращаться сюда в назначенный час из века в век; сюда же будет послан гонец, если странникам удастся открыть мир, более пригодный для целей Стаи. И тогда обе части вновь сольются воедино, и Стая навсегда покончит с бесприютным существованием изгнанников, с пустыми скитаниями средь равнодушных звезд.

С первыми лучами зари, осветившей еще совсем молодые горы, родительская Стая поднялась к солнцу. На границе атмосферы ее подхватила буря радиации, вынесла за пределы системы и вновь бросила в бесконечный поиск. Оставшаяся часть Стаи приступила к своей почти столь же безнадежной задаче. Она искала существо, настолько распространенное на планете, что ни болезнь, ни несчастный случай не могли бы истребить весь вид, и в то же время достаточно крупное, чтобы оно подчинило себе окружающий мир. Это существо должно было быстро размножаться — только так Стая могла направлять и контролировать его эволюцию. Искать пришлось долго, выбор был нелегок, но хозяин наконец нашелся. Подобно дождю, который впитывается в выжженную почву, Стая проникла в маленькие тела одного вида ящериц и этим определила их будущее.

То была невероятно трудная задача даже для тех, кто не ведал смерти. Не одно поколение ящериц кануло в вечность, прежде чем появились едва заметные сдвиги. И всегда в назначенный час Стая возвращалась в горы, на место встречи. И всегда напрасно: ее не ждал там посланец звезд с радостной вестью.

Века переходили в тысячелетия, тысячелетия — в эры. С точки зрения геологического времени ящерицы изменялись довольно быстро. Теперь это уже были даже не ящерицы, а покрытые шерстью теплокровные, живородящие существа. Все еще тщедушные и слабые, с маленьким мозгом, они тем не менее носили в себе зачатки будущего величия.

Но в медленном течении веков менялись не только организмы. Распадались континенты, под тяжестью неиссякаемых дождей разрушались горы. Сквозь все эти перемены Стая неуклонно шла к своей цели; и всегда в назначенный час она приходила к месту встречи, терпеливо ждала и уходила. Возможно, родительская Стая все еще странствовала где-то, а возможно — как ни страшно об этом подумать, — под гнетом неведомого рока она разделила участь некогда управляемой ею расы. Но пока оставалось только ждать и стараться определить, можно ли заставить неподатливый животный мир планеты выйти на дорогу, ведущую к разуму.

И вновь проходили тысячелетия…

Где-то в лабиринте эволюции Стая совершила роковую ошибку и пошла по неверному пути. С тех пор как она впервые появилась на Земле, минули сотни миллионов лет, и Стая устала. Она деградировала. Потускнели воспоминания о древнем доме, о предназначении; в то время как ее хозяева преодолевали путь, который ведет к самосознанию, разум Стаи все слабел. И по иронии небес, послужив движущей силой, которая некогда принесла в этот мир разум, Стая исчерпала себя, дошла до высшей степени паразитизма: она не могла больше существовать без хозяина. Навсегда прошли времена, когда, подвластная лишь ветру и солнцу, Стая свободно парила над миром. Чтобы добраться до древнего места встречи, ей приходилось теперь мучительно долго передвигаться вместе с тысячами мелких существ. Но она по-прежнему чтила незапамятный обряд, особенно теперь, когда сознание горького поражения еще сильнее разжигало в ней желание к воссоединению. Только родительская Стая, вернувшись и поглотив ее, способна была возродить в ней жизнь и силу.

Наступали и отступали ледники; те крошечные существа, которые носили в себе исчезающий инопланетный разум, чудом избежали смертельных объятий льда. Океан обрушивался на сушу, но они не погибли. Их стало даже больше, и только. Унаследовать этот мир им не было дано — далеко, в глубине другого континента, с дерева слезла обезьяна и с зарождающимся любопытством уставилась на звезды.

Разум Стаи, рассеянный средь миллионов крошечных существ, ослабевал и был более не способен объединиться для выполнения своей цели. Распались связующие звенья, гасли воспоминания. От силы через миллион лет они и вовсе исчезнут.