Пробуждение любви

– Если бы ты действительно верил в это, я бы почувствовала и примирилась с клиникой… Но ты же не веришь! Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Занимаешься этим делом исключительно ради денег, и ничто не убедит меня в обратном. Убиваешь детей из-за прибыли, из-за грязных зеленых бумажек, а потом покупаешь на них мне подарки, стараясь заглушить угрызения совести.

– Это неправда! – взревел Ян.

Нет, правда, и Эмили видела это по глазам мужа, по его лицу, но не чувствовала удовлетворения. В ее сердце поселилась печаль. Внезапно ей захотелось стереть это нелепое выражение с лица Яна, поцеловать его и приласкать.

– Забери все эти подарки, выйди в сад и сорви для меня тюльпан. Так хочется, чтобы ты подарил мне что-нибудь от чистого сердца.

– Нет, подарки забирать не стану. Я обещал и не собираюсь нарушать данное слово. Цветы слишком хороши, чтобы их рвать, и ты сама прекрасно знаешь об этом.

– О чем ты еще хочешь поговорить? – постукивая карандашом по столу, поинтересовалась Эмили.

– О нас. – Муж подошел к столу и взял ее руки в свои ладони. – Мне хотелось бы, чтобы ты перебралась в мою комнату. Так как мы оба спим беспокойно, я заказал огромную кровать. Надо завести ребенка… Если я разбил твое сердце, прошу прощения… Я ведь не желал ничего подобного. Не забывай, я врач и смогу оказать действенную помощь. Ты позволишь мне попытаться? Любишь ли меня?

Эмили подумала, что ее сердце выскочит из груди. Впервые в жизни Ян просил прощения. Может, на этот раз он действительно извиняется? Она так хотела верить в чудо.

– Ян, я попытаюсь… Да, моя любовь к тебе осталась прежней, и ничто на свете не сможет поколебать ее. А ты? Ты любишь меня?

– Конечно. Почему ты задаешь такие вопросы?

– Потому что хочу услышать от тебя признание в любви. Если ты по-настоящему испытываешь ко мне такие чувства, как же ты смог оставить меня одну у Жака? Да еще уехал на острова!

– Сам не знаю, дорогая. Я был в отчаянии и не понимал, что делаю. С трудом дождался конца отпуска и вернулся домой, чтобы извиниться. Но ты не желала видеть меня. Что мне оставалось делать? Да, я вел себя, как последний идиот, и признаю это. Чем ты занималась все эти дни?

– Напивалась до потери сознания каждый вечер.

– Да, мы совсем запутались.

Перед мысленным взором Эмили встало лицо психолога Линденари.

– Ян, запутался ты! Я же – нет.

– Виновен! – воскликнул супруг. – Господи, я счастлив! Наконец-то мы уладили это дело. Идем перенесем все это наверх. Я помогу тебе. Теперь, если ты, конечно, согласна, мы вместе примем душ и попытаемся завести ребенка.

Эмили улыбнулась.

– А ты вымыл посуду? Не забывай: кто готовит – тот и моет.

– Это справедливо, – заметил супруг, отправляясь на кухню. Она смотрела, как он расправился с посудой – собрал тарелки, чашки, вилки и ложки и все сбросил в мусорное ведро. – Готово!

Эмили неожиданно для себя рассмеялась.

Они еще четыре раза спускались и поднимались, перенося ее вещи наверх, а потом успокоились под струями горячей воды.

Она едва не задохнулась от счастья, услышав:

– Постараемся сделать малыша, который будет похож на тебя или меня… А может, и на нас обоих…

И только тогда Эмили улыбнулась, сжимая мужа в объятиях.

ГЛАВА 7

Дом на Слипи-Холлоу-роуд знаменовал собой начало нового этапа в семейной жизни Торнов.

Эмили крутилась, словно белка в колесе, – весь день занимала работа, ночью приходилось возиться с рубашками Яна и выполнять его так называемый план под кодовым названием «Вместе».

В канун своего тридцатидевятилетия миссис Торн пришла к выводу, что нет такого понятия в семейной жизни, как чистое счастье. В ней присутствуют только полнота ощущений, исполнение желаний и удовлетворение. Либо человек принимает все это, либо нет. Другими словами, ты плывешь по течению или против него. Эмили предпочла, естественно, первое.

Она практически рассталась с мечтой о беременности. К сожалению, мужа в этом обвинить не представлялось возможным. Они оба «трудились» добросовестно, игриво, сердито, усердно, но совершенно безрезультатно.

Сегодняшний день не сулил ничего хорошего. Эмили чувствовала надвигающуюся катастрофу.

– Что случилось, дорогая?

– Мне исполняется тридцать девять… Что мы будем делать в выходные? Как отпразднуем сей знаменательный день?

– Что ж, поедем в бунгало на побережье, возьмем катер… Это, кстати, мой подарок к твоему дню рождения; его доставили вчера.

Целых два дня в обществе Яна! Может, все-таки предчувствия обманули ее?

– Нужно придумать нечто особенное, дорогой мой муж. Почему мы не занялись этим хоть немного раньше?

– Потому что я старею, – недовольно отозвался Ян, – и мне не по душе всякие выдумки. Не желаю даже разговаривать по данному поводу. Господи, в следующем году нам стукнет по сорок. Полжизни позади! Если хочешь знать мое мнение, то шансы дожить до восьмидесяти ничтожно малы.

– А я собираюсь перешагнуть столетний рубеж.

– Тогда, миссис Торн, готовьтесь стать вдовой.

– Ян, пожалуйста, дай мне слово, что нам не придется бурно переживать так называемый кризис среднего возраста, о котором сейчас много пишут в модных журналах. Если кто-либо из нас почувствует себя потерянным и ненужным, мы немедленно обсудим возникшую проблему. Дорогой, я говорю совершенно серьезно, так как имела удовольствие прочесть несколько ужасных рассказов на эту тему. Договорились?

– Конечно. – Доктор Торн захлопнул крышку чемодана. – Послушай, Эмили, хочу кое в чем признаться… Я не знаю, сумею ли вывести катер на открытую воду. При мысли об этом маневре у меня холодеет внутри. Как же мне быть?

Жена расхохоталась.

– Зачем же ты его покупал?

– Да потому, что он включен в твой проклятый список! – возмущенно ответил супруг.

– Лучше продай его. Может, когда-нибудь мы отправимся в круиз… Предел моих мечтаний.

Как чудесно, что наконец-то Ян продемонстрировал свое неумение и уязвимость. И на солнце бывают пятна. Это наилучший подарок к ее дню рождения.

– О, пора идти. Боже, я чувствую себя так, словно свалил с плеч неимоверный груз.

– Ян, можно сказать тебе кое-что важное?

– Валяй.

– Я никогда не испытывала такого ощущения, как ты, то есть облегчения после сброшенного камня с души… Сколько раз мне хотелось выговориться, рассказать тебе, что я чувствую, но боялась твоей реакции на свое признание. Причем я не имею в виду глупые ошибки, совершенные мной за эти несколько лет. Сейчас все хорошо, мы же не можем жить прошлым… Мне просто хотелось, чтобы ты знал об этом. Жизнь слишком коротка, не стоит вспоминать пережитые обиды… Их и так скопилось немало.

– Боже, Эмили, я даже не знаю, что сказать…

– И не нужно, – перебила она его. – Все огорчения стали уже достоянием истории. Давай начнем праздновать мой день рождения. Хочется отменного настроения и счастья.

– Я постараюсь, дорогая, – улыбнулся Ян и обнял жену.

Эмили открыла глаза и очнулась от воспоминаний. Нужно возвращаться к действительности – конверту, доставленному утром федеральной почтой.

– С меня достаточно мемуаров, достаточно тебя, доктор Торн, – недовольно пробурчала она, поднимаясь с дивана и направляясь на кухню. «Хоть бы булочки остались, – мелькнуло у нее в голове. – Пожевать бы что-нибудь…» Нужно еще раз напомнить, что еда помогала миссис Торн при любых стрессах лучше, чем патентованные лекарства.

Приблизившись к холодильнику, она заметила полоску света, пробивающуюся из-под двери ванной комнаты. Скорее всего, Эмили просто позабыла нажать на кнопку выключателя. Женщина растерянно посмотрела на свое отражение в зеркале. О, эта растрепанная ведьма не может быть женой элегантного и подтянутого Яна Торна. Нет, это не Эмили Торн! Единственное, что напоминало о ней, – это копна роскошных волос. Она начала лихорадочно рыться в шкафчике на стене ванной комнаты. Не найдя ножниц, ринулась на кухню. Желанное орудие труда оказалось там. Вернувшись в ванную, миссис Торн кромсала свои волосы до тех пор, пока не устала рука. Ян все время повторял, что очень любит ее красивые локоны. Завершая «работу» над своей «прической», она ожесточенно приговаривала: «Будь ты проклят, доктор Торн!» Теперь женщина стала походить на одного из персонажей фильма ужасов, ее внешность ничем не напоминала облик жены выдающегося преуспевающего врача.