Опасные намерения

Вскоре его ушибы и раны зажили. Он уже мог перемещать вес на больную ногу. По истечении нескольких курсов терапии доктор сказал ему, что все в порядке.

Пит каждый день завтракал и обедал с дядей. Иногда по вечерам они играли в шахматы или вместе смотрели телевизор и ели попкорн.

Между ними так и не возникло настоящей привязанности, и оба об этом знали.

Кончилось лето, и Пит стал собираться в Гарвард.

В один прекрасный день дворецкий засунул в багажник автомобиля шесть французских чемоданов и сверху положил доску для серфинга. Постельные принадлежности и подушки были отправлены неделей раньше. Теперь все, что оставалось, это поблагодарить Лео, попрощаться, пообещать звонить раз в неделю и приезжать на каникулы. А потом поблагодарить еще раз.

В последний момент, когда Пит, поняв, что не может отделаться сухим рукопожатием, неловко обнял Лео, он почувствовал, как тот напрягся.

Пит отстранился и смущенно пробормотал что-то вроде:

— Спасибо за все. Обещаю, что вы будете гордиться мной.

Кивнув, дядя вложил ему в ладонь чековую книжку, и он, сказав третье за последние несколько минут «спасибо», залез в машину. Уже после того, как ворота остались позади, его взгляд случайно упал на цифру — двадцать пять тысяч долларов.

Он был в начале пути.

Глава 4

«Неужели с тех пор прошло столько лет?» — мысленно удивился Пит. Он вытянул шею, оглядывая читальный зал. Казалось бы, совсем недавно он поступил в Гарвард, а сейчас уже заканчивает его. Как один глубокий вздох пролетели годы, Он получает диплом адвоката и вступает в жизнь, чтобы самостоятельно вершить свою судьбу.

Пит сидел в главной университетской библиотеке, ожидая своего лучшего друга. Человека, который примирил его с законами и всем, что с ними связано, тратя свое свободное время на то, чтобы опекать его, ободрять, вдохновлять, упрашивать, заставлять учиться.

— Ненавижу тех, кто пасует перед трудностями, — как-то сказала Энни.

Он и сам ненавидел таких людей. Старания Энни увенчались успехом, и именно поэтому он сидел сейчас здесь и ждал ее. Да, именно она помогла Питу получить образование, но сейчас его тревожили другие мысли: каково ему будет без нее, без ее опеки? Черт, неужели он настолько беспомощен, что не может обходиться без поддержки другого?

Пит терпеть не мог юриспруденцию и надеялся только на то, что на практике она окажется лучше, чем в теории.

Рут Анна Габриэль, а для друзей просто Энни, не только заканчивала престижное учебное заведение в числе лучших, но и обладала массой других достоинств: аппетитная блондинка, очень симпатичная и чертовски бесстрашная. Иногда ему казалось, что она просто не знает, какое свинство на самом деле царит в этом проклятом мире. Только однажды Пит заметил страх в глазах Энни, когда она заговорила о каких-то больших деньгах, взятых ею в кредит. «Десять лет подряд отдавать половину зарплаты, чтобы рассчитаться», — сказала она тогда.

После окончания университета он вернется в Нью-Йорк к дяде, а Энни поедет в Бостон — ей пообещали там место в очень приличной фирме. Месяц назад Пит провел с Лео небольшие переговоры насчет Энни и работы для нее, и получил такое великолепное предложение, что у него самого закружилась голова. Когда он рассказал ей обо всем, она неожиданно ответила отказом: «Если я не добьюсь всего сама, значит, я выбрала неверный путь. Но за предложение спасибо». И все.

Пит совершенно точно знал, что на свете нет никого добрее, нежнее и несноснее, чем Энни Габриэль, она ему очень нравилась, но… не более того. «Мы не должны совершать необдуманных и излишне радикальных шагов, — сказала она ему как-то на вечеринке. — Пусть все идет как идет. Отношения развиваются своим чередом. Я хочу узнать, чего я стою… А еще я знаю, что секс разрушает дружбу».

Как-то вечером после окончания учебного судебного процесса они купили бутылку вина и зашли к Энни в комнату. Она выпила большую часть и была крепко навеселе, когда он собрался уходить. Неожиданно Энни прижалась к нему и прошептала:

— Я тебя очень люблю, Пит Соренсон.

Он поцеловал ее сначала чисто по-дружески, а потом… Потом она высвободилась из его объятий.

— Иди домой, Пит.

Он попытался поцеловать ее еще раз, но она сжала губы и ногой распахнула дверь. Ему никогда не забыть, как по ее щекам катились слезы.

— Я пьяна, — призналась Энни, выталкивая его вон. — Не обращай внимания на мои слова.

Пит бродил по улицам несколько часов, пытаясь осмыслить для себя, что все это значит. А когда вернулся в свою комнату, пришел к выводу, что ему никогда не понять женщин.

— Пойми, Соренсон, вся проблема в том, что она нравится тебе, но ты ее не любишь, — сказал ему Марк Риттер. — Возможно, она чувствует примерно то же самое и не знает, что с этим делать.

— Но ведь тебе, например, сначала нравится девчонка, а уже потом ты в нее влюбляешься, разве нет?

— Откуда мне знать? — ответил Риттер. — Они мне нравятся, я с ними сплю, а потом продолжаю заниматься своими делами. Не хочу, чтобы какие-то душевные муки мешали моей карьере. Когда придет время накинуть петлю на шею, я женюсь на дочке босса, достигшей брачного возраста.

Пит решил, что Марк Риттер непроходимо глуп.

— А любовь? — спросил он на всякий случай. — Неужели ты не хочешь всерьез полюбить девушку, жениться на ней, идти по жизни вместе и спокойно смотреть в будущее?

— Ты по уши в мечтах, Соренсон, и просто дурак, если веришь в такую чепуху. Любовь — для глупцов. Женщины опустошают тебя и морально, и материально. Я не хочу вляпаться в это дерьмо. Можешь быть уверен, сначала я выясню, симпатичная ли дочь у босса, хорошая ли у нее фигура, а с остальным я знаю, что делать.

После этого разговора Пит стал избегать Марка Риттера.

Он довольно редко ходил на свидания — слишком много времени отнимала учеба, в то время как Риттер переспал со столькими женщинами, что потерял им счет.

Пит завидовал бесхитростному умению Энни жить сегодняшним днем. Для нее все, что произошло на конкретный сегодняшний день, являлось историей, и об этом не стоило ни думать, ни говорить. Не мешало бы ему кое-что от нее перенять. Порой Пит обращал внимание на разную ерунду, беспокоился до смерти, потом все анализировал и начинал переживать еще больше. Может, эта привычка засела в нем с детства?

Что за черт! Где Энни? Она сказала, что придет в восемь часов, а сейчас уже девять. Может, она заболела? Но Энни никогда не болела, она просто запрещала своему организму подобные слабости. Когда Пит увидел ее в дверях, то сразу понял, что означает эта блаженная улыбка у нее на губах. Он сам не понимал, что ревнует; просто ему хотелось выбросить свои книги из окна.

— Прости, я опоздала, — извинилась она, усаживаясь напротив. — Ты как-то странно на меня смотришь. Что-нибудь случилось? — Счастливая улыбка исчезла, в глазах появилось искренняя забота.

— Я всего лишь задумался.

— О, Пит, ты становишься опасным, когда вот так уходишь в себя, — Энни улыбнулась, и он немного расслабился.

На воротнике голубой — под цвет ее глаз — блузки блестела маленькая золотая брошь, которую Пит никогда не видел раньше. А он-то думал, что знал все ее имущество наизусть. Энни почти не пользовалась косметикой, носила короткую стрижку и всегда выглядела великолепно, но сегодня…

— Ты прекрасно выглядишь, — бросил он.

— Спасибо, но я никогда не доверяю комплиментам, даже твоим. Подумать только, Пит, еще два месяца, и мы отсюда уедем.

— Мне будет тебя не хватать, Энни.

— Меня или моей опеки? — осторожно спросила она.

— И того, и другого.

— Ясно.

— Помнишь, когда мы пили вино у тебя в комнате? Почему ты тогда… В общем, если говорить обо мне, то я…

— Пит, ты мой лучший друг. Сомневаюсь, что когда-нибудь еще найду такого. Я надеюсь… В общем, если бы мы с тобой переспали, то после окончания университета, возможно, года два-три обменивались бы открытками на Рождество, чтобы потом благополучно забыть друг о друге. Я не хочу этого, потому что слишком привязалась к тебе. Иногда мне даже кажется, что ты часть меня, — Энни отвела глаза.