Пленительная невинность

— Не так уж это было трудно, правда? — улыбнулся барон, принимая молчание Алиссии за согласие. — Поправь платье, Алиссия, пока я не передумал и не остался на весь день. Скоро у нас будет достаточно времени, чтобы познакомиться поближе.

Алиссию передернуло. Она хорошо понимала, что он имел в виду под «более близким знакомством». Девушка торопливо поправила лиф своего лилового платья. Слезы уже давно высохли на ее лице. Теперь уже ничто не имело значения. По крайней мере, она знает, что у нее будет одежда и еда. Она позволит сознанию отойти в нереальный мир, в котором жила ее мать перед смертью, — мир, где нет ни чувств, ни забот, ни любви. В нем не живут, а лишь существуют день ото дня. Ничто теперь не имело значения. Мир, в котором она жила, больше не существовал. Без Карла больше не было ничего.

ГЛАВА 7

Поездка ранним утром по джунглям была очень приятной, и Ройалл знала, что она ее не скоро позабудет. Запах тропических цветов пьянил, а тяжелая роса, лежащая на буйной зелени, изумительно искрилась под ярким солнцем. Вскоре, когда лучи станут палящими, она высохнет. Алые и изумрудные, словно разноцветные фонарики, птицы пронзительно перекликались, летая по густому лесу.

Карл указал на огромного питона, который лежал свернувшись, греясь на солнце. Он вкратце рассказал Ройалл о змеях джунглей, особенно ядовитых, о том, как они нападают и что делать, если это случится. Ройалл передернуло. У нее не было ни малейшего сомнения, что, если змея когда-нибудь укусит ее, она просто ляжет и будет умирать.

— Это одна из причин, по которым мы не хотим, чтобы вы углублялись в джунгли до тех пор, пока не узнаете окрестности и не сможете сами себя защитить. Не волнуйтесь: не потребуется много времени, чтобы познакомиться с жизнью Бразилии.

Карл улыбнулся в ответ на ее неуверенный взгляд.

Они весело болтали, и у Карла постепенно исчезли напряжение и тревога, которые читались на его лице в начале поездки. Ройалл не терпелось увидеть миссис Куинс и позавтракать вместе с ней.

Когда они прибыли на плантацию Куинсов, Розали была безумно рада приезду соседей, и Ройалл почувствовала, что Карла смутило такое неприкрытое проявление чувств. Она также обрадовалась известию, что лодыжка миссис Куинс быстро заживает. Старая леди теперь ходила с тростью, а инвалидная коляска была заброшена.

— Идемте, мои дорогие, — радостно воскликнула хозяйка. — У меня еще один гость к завтраку. Просто не верится, до чего же удачный сегодня день!

Ройалл и Карл последовали за Розали в прохладный дом, затем на веранду. За столом, с тарелкой, заполненной едой, сидел Себастьян Ривера. Он встал и слегка поклонился гостье. Ройалл быстро овладела собой и сдержанно улыбнулась, удивленная неожиданной встречей.

— Ну, разве это не удача? — радостно защебетала миссис Куинс. — Не один гость, а целых трое. С открытием оперного сезона время обещает быть очень волнующим, — продолжала она восторженно. — Приятно будет сменить обстановку и пожить в городе, навещая друзей. Я с нетерпением жду этого каждый год.

Карл нахмурился, увидев Себастьяна Риверу. Если бы он знал, что этот человек будет здесь, то перенес бы поездку на другой день. Теперь придется вести светскую беседу. Было бы слишком грубо открыто проявлять свои чувства к гостю миссис Куинс. Карл поймал себя на том, что изучает лицо Себастьяна, как делал это всегда в его присутствии. Квадратная челюсть, черные волосы, хотя и не такие черные, как у него, и ощущение исходящей от него силы — силы иного характера, нежели у барона. Возможно ли, чтобы Себастьян тоже был сыном барона, как и он? Может быть, именно это и было истинной причиной ненависти барона к Себастьяну, а вовсе не взгляды Риверы на рабство или явное индейское происхождение парня?

Карл вспомнил те дни, когда они с Себастьяном были мальчишками и удирали в джунгли, чтобы поиграть вместе, сознавая, как они рискуют, если барон обнаружит их. Это были хорошие дни, дни, когда ненависть и предрассудки были свойственны лишь взрослым. Даже теперь Карл тайно восхищался Себастьяном и разделял всеобщее мнение, что он благородный человек с проницательным деловым чутьем.

— Карл, — обратилась к нему Розали Куинс, прерывая его мысли, — Себастьян приехал сюда вчера вечером, чтобы сказать нам с Алонзо, что в «Королевстве Бразилии» лихорадка. Это правда?

Ройалл навострила уши и стала наблюдать за Карлом, ожидая его ответа. Тот, казалось, выглядел ошарашенным, правда, было не ясно: то ли его шокировала сама новость, то ли то, что ее принес Себастьян.

— Есть несколько больных индейцев, но барон считает, что это не лихорадка, — спокойно ответил Карл, выдерживая пристальный взгляд Риверы.

— А что ты думаешь, Карл? — настаивала миссис Куинс.

— Я сам не был в поселке. Меня задержали другие дела.

Розали Куинс нахмурилась, ясно давая понять, что не принимает оправдания Карла.

— Насколько сильно они больны? Сколько их? — сурово допытывалась она.

— Четверо, если не ошибаюсь, и они не работают только три дня.

— Есть ли улучшение в их состоянии? — настаивала Розали. — Вспышка лихорадки может затронуть каждого плантатора по эту сторону Амазонки, и с ней не так-то легко будет справиться.

— Я не знаю, миссис Куинс. Барон, кажется, считает это началом бунта и вообще не верит, что они больны.

В действительности Карл не соглашался с утверждением барона. Он, определенно, чувствовал неловкость от вопросов миссис Куинс, и Ройалл было жаль его. Бедный Карл! Если бы он только мог отстаивать свои собственные убеждения, он бы чувствовал себя увереннее.

— Я бы не удивилась, Карл, если бы на вашей плантации вспыхнула лихорадка. Алонзо, как, впрочем, и Себастьян, много раз советовал твоему отцу расчистить все низины и осушить болото. Там даже воздух смертельный. Барон обещает, но ничего не делает. Хотя бы не случилось еще одной вспышки желтой лихорадки. Потери от нее будут огромными.

Ройалл внимательно слушала. Розали Куинс обвиняла барона в том, что он не заботился о больных. Если тот смог разлучить детей с родителями, то можно было легко поверить, что он был так же жесток и во всем остальном. Ройалл решила, что это еще одно дело, в которое ей следует вмешаться. Если условия жизни и здоровье индейцев зависят от плантаторов, она будет просто обязана что-то предпринять. В эту минуту миссис Куинс взглянула на нее так, словно прочитала ее мысли, и проницательные глаза пожилой женщины призывно заблестели.

— Ройалл, Себастьяну уже нужно уезжать, а моя злополучная лодыжка еще болит. Не будешь ли ты так любезна проводить его?

— В этом нет необходимости, — торопливо вмешался Себастьян. — Я с детства знаком с вашим домом.

— Помолчи, Себастьян. Никто не скажет, что я настолько бестактна, что не проводила своего гостя. Ройалл, дорогая! Пожалуйста, проводи сеньора Риверу до двери.

Ройалл ничего больше не оставалось, как встать и выйти с веранды в прохладную залу дома, сознавая, что Себастьян следует за ней по пятам.

— Входная дверь вон там, — сказал он ей, когда она повернула не в ту сторону по коридору. — Вы, похоже, так же хорошо знакомы с домом миссис Куинс, как и с условиями жизни рабов на вашей плантации!

Ройалл повернулась к нему, лицо ее пылало.

— Это несправедливо, сеньор Ривера. Я только что приехала в «Королевство Бразилии» и только начинаю догадываться о положении дел на плантации.

— Избавьте меня от своих объяснений, сеньора Бэннер, — холодно произнес он. Его черные глаза сверкали, а губы искривила презрительная усмешка. — Вы со своим отцом жили на доходы от «Королевства Бразилии» много лет. Это было вашей непосредственной обязанностью — знать, как появляются эти доходы. Но даже если бы вы и знали, сомневаюсь, что это могло что-то изменить. Для вас человеческая жизнь стоит дешевле, чем новая шляпка для вашей золотой головки.

Ей захотелось наброситься на него и расцарапать его презрительную физиономию.