Под знаком небес

– Что ты делаешь? – спросила Адая.

– Ничего интересного, – отозвался Дьяк через пару секунд. – Нужно кое-что проверить.

– Сейчас?

– Да, мне скоро нужно уходить.

Адая убрала от лица волосы и, склонив голову к плечу, некоторое время разглядывала Дьяка. Затем сказала негромко и с едва слышным вздохом:

– Нет в тебе любви. И страсти нет. Одна боль. И ненависть еще. Ими и любишь.

Дьяк смешал рукой изображение в воде.

– Мне нужно идти, – сказал он негромко. Но подошел не к двери, а к окну.

Снег падал тихо и медленно, крупными хлопьями. Ровно ложился, покрывая следы лошадей и людей пушистым белым саваном.

– Грустно, – сказала Адая, садясь перед зеркалом. Лицо ее было строгим и словно окаменевшим.

– Каждый день я чувствую печаль, – заговорил Дьяк, прижавшись лбом к холодному стеклу и следя за падением снежинок. – Проходят дни, годы, столетия, а я не знаю, зачем родился. Мне известен конец мира, его смертный час, но свое назначение непонятно. Неужели я появился только для того, чтобы участвовать в гонке Отцов?

– Почему тебя это так удивляет? – пожала плечами Адая. – Нечто подобное происходит каждый день, а быть может, и каждый час. Именно так рождаются люди.

– Знаю, – отмахнулся Дьяк. – Но ведь здесь проигравшие умирают. А я живу вечно.

– Возможно, тебе не следовало покидать свое царство?

– Пустоту? Но там я тоже не нашел бы ответа, – Дьяк медленно покачал головой. – Его можно отыскать только в Мире.

Адая встала и подошла к нему. Ласково погладив по руке, сказала:

– Такие, как ты, есть и здесь, среди обычных людей. Они тоже всегда что-то ищут, но не могут отыскать. У них строгие и печальные лица. Мы называем их «ильдары», вечные путники. Они проходят мимо и не возвращаются – словно снег, что никогда не ложится на землю дважды. Странники, потерявшие покой. Или никогда его не имевшие.

– Прощай, – сказал Дьяк, отстраняясь и идя к двери. – Моя нежность остается с тобой.

– Я знаю, – отозвалась Адая. – Когда ты снова придешь? Придешь? – добавила она поспешно.

– Через две или три луны, – ответил Дьяк, открывая дверь.

– Я люблю тебя, слышишь?! Знаю, для тебя это ничего не значит, но я хочу, чтобы ты помнил об этом.

– Ты ошибаешься! – Дьяк оглянулся. – Мне всегда приятно бывать здесь, с тобой. Я рассказал тебе о себе то, что знают очень немногие. Я верю тебе.

– Я не подведу, – девушка кивнула. – Буду молчать, как рыба.

– Хорошо.

– А знаешь, что говорят про комету, которая появится через восемнадцать дней? Что она очень красивая, но принесет людям несчастье. Ты в это веришь?

– Нет. А теперь прощай, мне пора.

Адая нерешительно подняла руку в прощальном жесте, но Дьяк не заметил его. Он отворил дверь, на короткий миг свет из коридора залил часть комнаты, а затем девушка снова погрузились в зимний полумрак.

Дьяк вышел во двор и направился по узенькой темной улочке на главную площадь Ялгаада. Снег кружился вокруг крупными хлопьями, таял на одежде, скрипел под ногами. Деревянные, обитые железом ставни были закрыты, но сквозь щели пробивался колеблющийся желтый свет – жители столицы жгли лучины или свечи – в зависимости от достатка.

Дьяк свернул на бульвар, в центре которого располагался ряд фонтанов, выполненных в виде фигур, изображавших отпрысков королевского рода. Бронзовые головы статуй казались седыми из-за покрывавшего их снега.

Несколько человек стояли у высокого раскидистого дерева и, казалось, возбужденно спорили. Затем двое из них выхватили кинжалы и бросились друг на друга. Остальные отступили и боязливо огляделись, опасаясь ночной стражи. Один из них заметил Дьяка и похлопал по плечу своего приятеля, привлекая его внимание к одинокому путнику. Они отделились и пошли навстречу высокому прохожему.

– Доброй ночи, господин, – обратился один из них к Дьяку. – Прекрасная погода, не правда ли?

– Истинно так, – ответил Дьяк, останавливаясь. – Ваши друзья что-то не поделили?

– Возможно, – сказавший это был приземист и коренаст, от него пахло вином и конским потом. Под темно-синим плащом можно было заметить очертания меча. – Мне кажется, я вас знаю.

– Неужели?

– Да и мне ваше лицо знакомо, – вмешался другой, жилистый блондин в черной широкополой шляпе и отороченном лисьим мехом плаще. – Уж не вы ли ограбили моего друга три дня назад возле набережной Серых Доков?

– Верно-верно! – подтвердил его спутник. – Это он! Я сразу понял, что где-то видел…

Он не успел договорить. Рука Дьяка, затянутая в кожаную перчатку, с быстротой молнии метнулась из-под плаща, и тонкое обоюдоострое лезвие кинжала пронзило горло незнакомца. Его товарищ отскочил проворно, как кошка, и крикнул, выхватывая из ножен короткий меч:

– Сюда!

Те, что следили за дракой, обернулись и, на ходу обнажая оружие, поспешили на помощь. Однако прежде, чем первый из них успел добежать до Дьяка, тот уже расправился со своим противником, пронзив его мечом. Теперь он остался один против пятерых – те, что бросились друг на друга с кинжалами, забыли ссору и присоединились к окружившим Дьяка товарищам.

– Кто вас послал? – спросил Дьяк тихо.

– Ты убил наших друзей, этого достаточно, – ответил один из его противников, одетый горожанином, что не помешало Дьяку узнать в нем воина.

– Я все равно узнаю, – предупредил Дьяк. – Вопрос лишь в том, кому из вас придется мне об этом рассказать.

В ответ двое бросились в атаку, нападая с разных сторон. В ладони у Дьяка лопнул крошечный сосуд, распространяя черный удушливый дым. Его противники закашлялись, протирая рукавами слезящиеся глаза. Меч Дьяка ударил одного из них под ребра, а другого – в живот. Оба упали, истекая кровью.

Оставшаяся троица отступила, изрыгая проклятья, однако в их голосах звучала не столько воинственность, сколько растерянность. Дьяк выступил из дымного облака, клинок в его руке холодно блестел, отражая лунный свет.

– Спрашиваю еще раз, – сказал Дьяк, наступая. – Кто вас послал?

– Бежим! – выдохнул один из противников, разворачиваясь спиной.

Но прежде, чем двое других последовали его примеру, Дьяк ударил одного мечом в горло, а другого обезоружил и сбил с ног.

– Придется тебе поговорить со мной, – сказал он ему, провожая взглядом убегавшего человека и стараясь запомнить его приметы. – Так кто вас нанял? Не вздумай юлить, иначе я отрублю тебе руки.

– Мы не знаем их, – заговорил поверженный противник, вытирая с лица снег. – Двое, одеты почти одинаково: зеленое платье, малиновые плащи. Капюшоны были опущены на лица, и говорил из них только один, да и тот прикрывал рот платком, так что мы не смогли бы узнать его даже по голосу.

– Когда они наняли вас? – поинтересовался Дьяк, держа меч так, что конец его лезвия покачивался перед лицом говорившего.

– Примерно час назад. Они подошли к нам на углу Яблоневой и Цветочной улиц и предложили по десять серебряных лун на каждого за выполнение одной работенки.

– Вы продешевили, – заметил Дьяк.

– Теперь я вижу это, господин, – отозвался убийца.

– Они заплатили вам сразу?

– Да, и ушли, но предупредили, что будут неподалеку, чтобы убедиться, что мы выполнили свою работу.

– Значит, сейчас они где-то здесь?

– Скорее всего.

Дьяк огляделся, но никого не заметил. Впрочем, вокруг было столько темных закоулков, что спрятаться не составляло никакого труда. Можно было, конечно, воспользоваться магией, но при свидетелях, пусть даже случайных, Дьяк старался этого не делать. В Малдонии колдовство было запрещено, и уличенного могли сжечь на костре. Конечно, он не боялся, но ему еще многое предстояло сделать в этом королевстве, и он не собирался компрометировать себя по пустякам. Что ж, пускай те, кто хочет его смерти, увидят, что справиться с ним не так-то легко.

– Ты знаешь, кто я? – спросил он у лежавшего подле его ног человека.

– Нет, господин, откуда? Когда тебе предлагают деньги за то, чтобы кого-нибудь пришить, ты не спрашиваешь имен.