Форпост. Тетралогия

Звонарёв кивнул и неожиданно для себя успокоился. Маляренко, действительно, слово своё держал всегда.

Иван подмигнул бледной Ксении, оцепенело взирающей на "саммит" со стороны, и цыкнул остальным.

— Здесь ждите!

Когда-то, давным-давно, дядя Паша свалил на самой опушке рощи здоровенное дерево. Видимо, с прицелом на дрова. Но потом почему-то до него никак не доходили руки. Ветки и сучья попилили в костёр, а ствол так и оставили лежать. И теперь его иногда использовали как завалинку, с которой открывался совершенно замечательный вид на степь. Там-то мужчины и обосновались.

— Я тут, вчерась, всё-таки смотался с Романовым.

— Ну и? — Звонарёв по привычке достал из кармана складешок и заготовку ложки.

— Ни хрена интересного, правильно, что пешком сходили. Куча камней — и всё.

— Получается, обманул?

— Получается так, Геннадьич. — Иван устало потёр лицо.

Звонарёв сложно и грязно выругался, помянув родственные связи Романова с козлами и прочими животными.

— Что дальше?

— Скажи мне, Звонарёв, — тихим голосом Иван сменил тему, — чего ты хочешь? "Всех убить — один остаться?" Хочешь рулить — рули, но людей-то, зачем стравливать? Мы, хоть и в диких местах, но ведь мы — не дикари. По крайней мере — пока, — добавил он с горечью. — Я тебе откровенно скажу: Романов мне — никто, а его жена — тем более. Его проблемы — это его проблемы. Впрягаться за него я не хочу. Пока ты меня и мою жену не трогаешь — будешь жить. Понял? Был у меня здесь друг — умер. Других нет. И ты мне — никто. Теперь. Хотя вроде раньше ладили…

Прораб застыл, как мумия, и, казалось, не дышал. К чему клонит Ваня, он не понимал.

— Серый, нас всего ШЕСТЕРО. — Иван показал растопыренные пальцы. — Чего мы всё режемся, а? Скажи, чего ты хочешь, Серый. Я понять тебя хочу. Зачем ТЫ это сделал?

— Я?

— Не юли. Ты. Теперь у нас три потенциальных покойника. Вовка, и пара твоих уродов. Соображаешь? А может, и четыре, включая тебя. Вовка, как ни странно, Машку любит и этого вам не простит. Никогда. И тогда что? Всё? Ты, блять, мозгами думаешь, или чем?

— В общем, так. Съезжаем мы. Завтра мы с Алиной придём, кое-что в приданое с собой заберём, ясно? Живите, как хотите. Может, уживёмся.

— Иван, — прораб прокашлялся. — Иван, оставайся здесь, а? Дурканул я, что тут скажешь. С утра, как дошло до меня, чего мы накуролесили — чуть не сплохело мне. Вот так вот.

— Нет, Серёжа, поезд ушёл.

Маляренко даже представить себе не мог, что можно так торговаться. Невзирая на прямое указание Звонарёва не препятствовать отбору вещей новым переселенцам, местные бабы во главе с Ксенией яростно ругались за каждую тряпку и ложку. Впрочем, Алина и в одиночку ничуть им не уступала. Куча вещёй на поляне росла просто с пугающей быстротой. Иван, Серый и Юрка, сидящие за столом, только и успевали изумляться женской перебранке.

— Ээээ. Серый, я у тебя на время позаимствую Юру с "буханкой". А то, боюсь, с этим барахлом мне не справиться.

— Иван Андреич, вы не думайте, я бы с вами ушёл, — Юра, не торопясь, крутил баранку, — да только… Настя в положении и рисковать, я не хочу.

— Да ты что?! — от неожиданности Иван подпрыгнул. — Ну молодцы, поздравляю.

Маляренко искренне, от всей души обнял водителя. "Буханка" вильнула.

— Вы первый знаете. Крёстным будете?

Некрещёный атеист Ваня выпучил глаза.

— Так я же…

Юра притормозил и, усмехнувшись, рассудительно заметил.

— Думаю, в нашем положении, это особого значения не имеет. Так как? Что Насте передать?

— Спасибо, Юра. Я согласен.

Настр у Вани стремительно попёр ввысь.

Как оказалось, в дальней роще был не только тот родник, из которого брал начало "дальний" ручей, но и ещё один. Второй, совсем небольшой источник, Романовские "бомжи" обнаружили, когда вся эта банкирская кодла отдыхала после перехода по пустыне. Вот именно к этому родничку на окраине рощи временно экспроприированная "буханка" и подкатила. Весь путь из посёлка, включая погрузку и заезд за Романовыми, занял не более часа. Юра бурчал, что лучше бы они обосновались в лагере охотников-рыболовов у моря, а не лезли вглубь степи аж за пятнадцать километров от посёлка. Ваня, сидевший рядом с водилой, кое-как отмазался, промямлив что-то невнятное про чистую воду родника и общую гигиену. Юрка пожал плечами и отстал. Володя, прислушивающийся к разговору, облегчённо вздохнул — от этого места до памятника было не больше часа бодрого пешего хода.

— Эх! Красотища! — Ваня чувствовал, как прямо сейчас он делает что-то важное, новое и интересное. — Вот тут и остановимся. Вглубь, к большому роднику не полезем. Кто знает, что там водится.

Алина выскочила из машины, подошла к мужу и прильнула к его плечу.

— Здесь будет наш новый дом? — место женщине понравилось. Открытое, чистое и просторное поле соседствовало с довольно густым леском. Размерами он был как минимум вдвое больше, чем роща у посёлка. Особенно порадовало то, что среди обычных кривулин возвышались довольно прямые и обалденно высокие акации.

— Держи. — Сзади подошёл Романов и протянул Ивану небольшой колышек. Маляренко тупанул.

— Это ещё зачем?

— Мы тут посовещались, — Володя хитро улыбнулся и спародировал товарища Саахова, — мы тут посоветовались… и решили, что честь основания нового посёлка…

— Так. Всё! Понял. — Иван заулыбался.

— Нет, милый, это ещё не всё! — глаза Алины светились от счастья. — Мы все хотим, чтобы посёлок Иваново назывался. В честь тебя.

Маляренко потерял дар речи. Такого выражения уважения к себе он никак не ожидал. Володя усиленно кивал головой, мол, соглашайся, чего уж там. Маша подпрыгивала и тихонько хлопала в ладоши, а Алина тормошила его за плечо.

— Ну как? Милый, ну как? Тебе наша идея понравилась?

Стоявший у "буханки" Юра одобрительно поднял большой палец и вытащил из-за спины деревянный молот.

Маляренко был растроган до глубины души. В жизни ему, почему-то доставалось очень мало подарков, книжки от папы и мамы, носки от бабушки на день рожденья и дежурные открытки на двадцать третье февраля — не в счёт. Руки у Вани задрожали. Неуклюже опустившись на одно колено, он аккуратно, чтоб не попасть себе по руке, вбил в землю первый колышек нового посёлка.

— Здесь будет посёлок Иваново.

Иван встал и гордо выпрямился, в горле пересохло, а из глаз, как назло, брызнули слёзы.

Разгрузка и разбор "приданого" затянулись до полудня. Романовы, получившие некоторое количество вещей оставшихся от Димки и Юрки-студента, ахали, охали, а некоторые временами прямо визжали от счастья. Женщины долго расцеловывались и о чём-то оживлённо шептались, перебирая тряпки и посуду.

Мысленно Ваня пожал плечами — наверное, женщинам генетически требуются подружки. Романов же, глядя на щебечущих девчонок, только ухмылялся.

Помимо Юркиного рюкзака и двух спальных мешков, Алине удалось выцыганить палатку. Не ту, в которой они с Ваней жили, а большую, четырёхместную, в которой раньше обитал Ермаков со Светланой. Юрка помог её поставить и, посигналив на прощание, потихоньку попылил домой.

Все Ванины мечты немедленно заняться исследованием развалин были благополучно похерены рутиной быта. Первую неделю на новом месте мужчины спали вообще урывками, дежуря по ночам у костра, а днём вкалывая как проклятые на обустройстве лагеря. К счастью, ночные звери близко к огню не подходили и переселенцев не тревожили. Кое-как соорудив из веток кустарника временную защиту, Иван был вынужден заняться охотой — припасы, выделенные Звонарёвым, потихоньку подходили к концу. Хорошо, что хоть соли удалось увезти килограмм пять, да всяких полезных травок — с небольшую копёшку. А вот мясо и рыба почти закончились.