Форпост. Тетралогия

Загвоздка произошла с Алиной. Она очень хотела идти с мужем, но от "резиновой" воды её постоянно тошнило, и Иван приказал ей оставаться в лагере. Робкая попытка бунта была подавлена командным рыком и долгой ночью, в течение которой мужчина несколько раз "убедил" свою женщину остаться.

— Да. Так вот. Зазевался чуток, уже и не помню, из-за чего. Смотрю — укатилось, зараза. Насилу догнал — у края уже опрокинул. Вниз смотрю — мать честная! Я давай орать. Никто не отзывается. — Маляренко глотнул чайку. — Самое интересное то, что "буханка", похоже, прямо туда перенеслась. Не то побилась бы нахрен. Слушай дальше — в самом удобном месте для выезда наверх был частично срыт край оврага. И лопата там валялась. Складная. Штыковая.

— Выбраться, значит, пытались. — Вождь в волнении нарезал вокруг стола круги. Алина сидела рядом, положив подбородок на кулачки, и внимательно слушала мужа.

— Пытались. Я вниз спустился, всё осмотрел. Даже машину завёл. Не сразу, конечно, завелась — думал, посажу аккумулятор, но пронесло. А людей — никого. Следы около машины еще кое-где были, но если по пыли на бутылках судить, то они давно ушли. Лопату, ложки бросили, а вот ножа ни одного не нашёл. Кострища не было, а наверху, около мангала, целая коробка берёзового угля.

Иван вздохнул.

— Я так думаю — выехал народ на пикничок. Шашлык-машлык, водка, бабы — все дела. Если у них с собой ёмкости с водой не было, то шансов — никаких. Шесть литров водки. Плюс жара. Минус источники воды. Обезвоживание и тепловой удар через три-четыре часа гарантированы. Далеко уйти не могли.

— Искал?

— Искал, конечно. Как же не искать? Три дня там круги выписывал. Ничего. Вот такая вот, брат, хреновина.

Глава 5

В которой Иван получает по лицу земной поверхностью и принимает спорное решение, а в повествовании появляются новые действующие лица

Машину они, в итоге, вытащили. Правда, на раскопки пришлось потратить не пару дней, на что самонадеянно рассчитывал Иван, а все шесть. Запасы воды из двух колёс, тщательно растягиваемые Николаем, закончилась еще вчера вечером и утренний "последний бой" измученная команда землекопов-автолюбителей проводила на последнем издыхании. Земляных работ оказалось несколько больше, чем казалось вначале, когда Маляренко привёл всех работоспособных мужчин к своей находке. Тогда, облизав всю "буханку" сверху донизу, Коля радостно заявил, что два дня, о которых де говорил Ваня, это фигня, и четверо здоровых мужиков закончат начатое кем-то дело ещё до вечера. Внешне уступ, который надо было срыть, непреодолимым не выглядел. Высотой он был метра три, из которых с полметра уже срыто неизвестным помощником. Дружно поплевав на ладони, мужики принялись махать лопатами. Поскольку лопат, вместе с найденной на месте, было всего две, то никто особо не утруждался — работали, постоянно меняясь. Только через час до вождя дошло, почему их предшественник всё бросил и куда-то ушёл. Под верхним лёгким песчаным слоем земли был спрессованный до бетонного состояния слой глины, напичканный огромным количеством нехилых булыжников, каждый из которых приходилось буквально выкорчёвывать. Стиснув зубы, бригада землекопов вгрызалась в проклятую стенку, отвоёвывая у неё в день по три-четыре куба камней и глины. Если бы не спавшая жара и не густая тень на дне оврага, они вряд ли справились бы с этой работой. Во всяком случае, Маляренко думал именно так, хотя и держал эту мысль при себе. Николай, сатанея от злости на весь мир, изо всех сил махал лопатой. Юра-толстый и Димка не отставали от него — бросить такой подарок судьбы в овраге было выше их сил. Мысленно пожимая плечами и удивляясь такой упёртости мужиков, Ваня старался соответствовать и тоже упахивался из последних сил. Когда на второй день работ допили первое "колесо", Николай собрал совет. Нужно было срочно решать: идти назад, пока есть запас воды, или рискнуть и упираться до конца. Точка невозврата была здесь и сейчас. Маляренко оглядел почерневшие и иссохшиеся лица друзей и, сам не зная почему, ляпнул:

— Копать!

Коля просто кивнул, а Юра и Дима молча подхватили лопаты и пошли копать.

Выезд получился очень крутым, на взгляд Ивана, никак не меньше пятидесяти градусов. И очень неровным — по сути это было слегка присыпанное глиной нагромождение булыжников. Но делать было нечего — вода закончилась, и надо было, кровь из носа, выбираться. В выпотрошенный уазик уселся Николай, а Иван сотоварищи, снова поплевав на ладони, вцепились в принесённую с собой из посёлка буксировочную ленту.

Мотор визжал, бурлаки хрипели, но вместе, сантиметр за сантиметром, отвоёвывали пространство. У Ивана перед глазами плясали цветные искры, а кровь в ушах шумела так, что он не слышал даже рёва двигателя. Он просто тянул. А потом вдруг в глазах потемнело, мёртвая потрескавшаяся земля прыгнула вперёд и больно ударила Ваню по лицу.

Позади победно сигналила "буханка".

Чтобы не сорваться и не закричать, Володя изо всех сил сжал зубы и постарался не шевелиться, притворяясь спящим. Сквозь прищуренное веко он видел, как, тяжело переставляя ноги, в шалаш вернулась Мария. Девушка повалилась на травяную подстилку, повернувшись к мужчине спиной, и свернулась калачиком. Владимир видел, как вздрагивают её плечи, а тело сотрясает дрожь — девушка беззвучно плакала.

"Скоты! Какие скоты!" — ненависть к быдлу и жалость к девчонке мутили разум. Злоба, переполнявшая его, заставляла полупустой желудок конвульсивно сжиматься, гоня остатки съеденной на ужин рыбёшки из горла. Он не любил эту женщину, но за последнее время Володя привык считать Машу своей собственностью, а "своим" бывший банкир ОЧЕНЬ не любил делиться. Мужчина глубоко вздохнул и постарался успокоиться — завтра предстоял очередной тяжёлый день.

В прошлом Владимир Романов был типичным представителем "золотой молодёжи". Родившийся и выросший в престижном районе столицы, в богатой и успешной семье, он всегда получал, что хотел. До четырнадцати лет жизнь его была легка и непринуждённа. Всё изменилось в тот день, когда его отца, владельца одного из первых частных коммерческих банков, застрелили по дороге на работу. Сразу со всех сторон посыпались неприятности, всплыли непонятные кредиторы, и начались "наезды" налоговых служб. Деньги закончились, и его мать, женщина умная и осторожная, продала почти всё имущество, сохранив лишь небольшую квартиру на окраине Москвы, в своё время доставшуюся им за долги. Там, в спальном районе, Володя Романов и заканчивал обычную среднюю школу.

Кроме этой квартиры, от отца юноше достался невысокий рост, цепкий ум и упрямый характер. Местная шпана, получив в соседи новенького "ботаника", начала активно его "прописывать". Походив месяц с синяками, парень пошёл в секцию самбо, работавшую при школе, и через год, собрав приятелей из спортзала, отловил и зверски избил своих мучителей, искалечив некоторых на всю жизнь. Дело замяли, потому что все потерпевшие давно состояли на учёте в милиции, а виновный был сиротой, круглым отличником и единственным победителем всевозможных олимпиад в своей не очень престижной школе. Блестяще сдав вступительные экзамены, юноша поступил на финансово-экономический факультет, решив пойти по стопам отца. Мать плакала и уговаривала Вову "не лезть в этот гадюшник", но парень, закончив институт с красным дипломом, устроился работать рядовым менеджером в небольшой, но перспективный банк.

С тех пор жизнь Володи устаканилась. Рос его банк, а вместе с ним и росла карьера Владимира — через десять лет он стал самым молодым членом правления, отвечающим за работу филиалов банка по всей стране. Молодой и богатый мужчина притягивал к себе женщин, как огонь мотыльков. К тридцати годам он успел трижды "побывать замужем" и трижды развестись. Вдобавок к этому он увлёкся дайвингом, спортивными автомобилями, путешествиями по экзотическим странам и — побывав в Бразилии — капоэйрой.