Форпост. Тетралогия

— Рома его ещё на входе… палкой… так и лежит.

— А Оля?

— Тоже, — девушка тихо заплакала. — Что же вы за люди такие… как звери…

Сергей отвёл глаза и продолжил: — Этот, как его, Лёша-мелкий за шефа впрягся. Тоже сейчас валяется. Рома его сильно потоптал. Озверел он, — Бригадир вздохнул. — Совсем.

Несмотря на трагизм ситуации, Ваня не мог не восхититься активностью электрика — поубивать, повырубать и перетрахать чуть не половину списочного состава общины! Вот это размах! Это, млять, по-нашему — гулять, так гулять! Иван прислонил копьё к столу и в отчаянии схватился за голову — мужская истерика обошлась общине чересчур дорого.

— Мля! Наш пострел везде поспел.

— Ты как? Убивать меня не собираешься? — чуть лениво поинтересовался Звонарёв. Стоящий рядом мужичок навострил уши и затаил дыхание.

— Света. Этот, — Маляренко мотнул головой, — кого-нибудь бил? Нет? Не… не собираюсь. Живи. — Иван пристально посмотрел в глаза Звонарёву — тот в ответ едва заметно кивнул, мол, понял, спасибо, буду обязан. — А ты… как тебя… — Иван обернулся к безымянному мужичку. — Где поранился, солдатик? Уж не в ночном ли походе?

Помертвевший от ужаса мужчина едва кивнул и тихо пролепетал:

— Он меня заставил. Я не хотел.

В этот момент Иван почувствовал две вещи: страшный голод и страшную ответственность.

— Уйди с глаз моих, — Сил на разборки не осталось, внутри была пустота. Потом. Всё потом. — Светик, есть что покушать? И, пожалуйста, позови Ксюшу.

С Ксенией вышел облом. Глядя на Маляренко, как кролик на удава, она осторожно обошла его по большой дуге и подошла к сидящему Звонарёву. Иван понял, что он чего-то не понял. Судя по всему, у этой парочки было полное взаимопонимание и этой ночью никуда Ксюша, тряся своей большой грудью, не бегала.

Иван посмотрел на исходящий паром котелок ухи, взял ложку и принялся завтракать. Вокруг, в полном молчании, стояли его "соплеменники".

В этот день Маляренко так и не смог выяснить, кто же из женщин его спас. Все, кого он спрашивал о прошлой ночи, отказывались от чести быть спасительницей или попросту молчали. Что делать с теми, кто не пришёл в сознание, никто не знал. Их просто отнесли в палатку. Настроение у людей было подавленным, все работы прекратились — даже на рыбалку никто не пошёл. Взяв в помощники всех троих ходячих мужчин, Иван вынес тело Ермакова из лагеря. На дальней опушке они, поочерёдно меняясь, вырыли глубокую могилу и захоронили тело. На одолженном у Светланы костыле приковылял Серый, таща на себе сделанный из двух больших жердей крест.

Из женщин проститься с шефом не пришёл никто.

Рому нашли на том же самом месте, где его встретил Иван. Электрик лежал на боку, крепко обняв колени. Тело успело окоченеть, и мужчинам пришлось вырыть круглую могилу. День был в разгаре, солнце доползло до зенита и жарило изо всех сил. Уставшие люди закончили свой скорбный труд и молча поплелись домой.

Вернувшись, Иван узнал радостную новость — Оля очнулась. Несмотря на тошноту, огромную шишку на затылке и головную боль, она тут же начала приводить в чувство лежащего рядом Николая. К удивлению собравшихся вокруг людей, ей почти сразу это удалось.

Застонав и с шипением втянув в себя воздух, офицер открыл глаза. Народ радостно загомонил — юморист и весельчак Коля был всеобщим любимцем. Похоже, со зрением у него пока имелись трудности, но он старательно наводил резкость.

— Ба! Какие люди! — Коля опознал склонившегося над ним Ивана. — С возвращением, дружище.

Маляренко вдруг почувствовал, что напряжение, державшееся в нём с ночи, исчезло, а в груди поднимается тёплая волна. Он был счастлив оттого, что и в этом мире живут люди, которым он, Иван Андреевич Маляренко, не безразличен. Которые за него переживают и которые всегда рады его видеть. Он крепко пожал руку Николаю и, наклонившись, осторожно чмокнул в щёчку Ольгу.

"Всё будет хорошо", — подумал Ваня и выполз из палатки.

Часть 2

Выход

Глава 1

В которой Иван находит новую. подругу и единомышленника в одном лице, а также решает половой вопрос

— Коля, не свисти! Что значит "не могу"? А я могу?! — Маляренко сидел на песочке пляжа и чуть ли не с ненавистью смотрел на дочерна загорелую спину беззаботно рыбачившего приятеля. Прибой сегодня был особенно силён, и приходилось орать, надрывая горло.

— Я, млять, за эти три дня чуть не поседел! Да брось ты, нахрен, свою удочку! Иди сюда. — Ваня поднапрягся и издал настоящий командный рык: — Это приказ!

— Коля, — проникновенно заглядывая в глаза упавшему на песок другу, ласково начал Маляренко. — Я точно не управлюсь с руководством. С какого перепугу все решили, что я должен занять место дяди Паши — ума не приложу. В общем, так — бери всё на себя. Ты ж взводом командовал, это ж в два раза больше народу, чем у нас.

От волнения Иван временами срывался в крик, говорил сумбурно и быстро. Брызгая слюной и перепрыгивая с пятого на десятое. Эмоции рвались из него, часто опережая мысли. Николай смотрел на море, молчал и, вопреки обыкновению, был очень серьёзен. Через несколько минут, когда Иван выдохся, и его словесный понос иссяк, офицер пристально посмотрел на друга.

— Нет, Ваня. Это теперь на тебе. Послушай меня, а после скажи, где я ошибся. И не перебивай. Ты выжил в одиночку, прошёл десятки километров по диким местам, дрался без оружия с койотами… Не перебивай! Ты толковый строитель, даже Ермаков прислушивался к твоим советам. Ты хороший друг, ты честен и обязателен. Ты силён и смел.

Лицо Николая было крайне сосредоточено. Говорил он очень медленно, тщательно подбирая и взвешивая каждое слово.

— Ты убил Рому. Тебе принадлежат жизни Серого и Юрки. Возможно, — офицер помолчал, — раньше ты и был простым торговцем, но сейчас ты изменился. Ты еще этого, может быть, и не понял, но ты уже другой человек. Люди растеряны и напуганы, один бог знает, где мы, куда нас занесло. Ермаков был жесток, но он дал хоть какую-то опору и надежду. Сначала его боялись, а потом все осознано за ним пошли. Вот так вот. Просто не испорть то, что начал он.

Коля хитро улыбнулся, моментально став самим собой и, ухмыляясь, добавил:

— Так что вы, батенька, нынче — вождь. По праву сильного. А всё, что от меня потребуется… я со всей душой.

Маляренко застонал и схватился за голову. Каждое "ты", произнесённое другом, словно вбивало новый гвоздь в крышку гроба. Звучало, как приговор. Иван вспоминал, как на самом деле происходило всё то, о чём говорил офицер, и сгорал от стыда. Николай его ни в чём не убедил, но другого выхода, кроме как честно тянуть лямку, он не видел. Люди, по совершенно непонятным ему причинам, слушались его и выполняли то, что он, Иван Маляренко, им приказывал! Это было выше его понимания. Ваня никогда никем не руководил. Из армии он вернулся рядовым, своей ленью и пофигизмом не заслужив даже лычку старшего солдата. Жена его почти никогда не слушала, предпочитая жить своим умом, а чаще — просто командуя мужем, которого считала тряпкой и слабаком. Административную карьеру в бизнесе Иван тоже не сделал, потому что работал всегда в одиночку. И вот — нате! Получите и распишитесь! В голову упрямо лезли цитаты из "Маленького принца" и мысли об ответственности за доверившихся ему людей.

Погоревав о своей судьбинушке минут пять, Иван собрался и успокоился.

— Знаешь, я всё больше и больше Ермакова уважаю. Сколько он успел провернуть — аж страшно делается. Сколько информации в голове держать и так качественно… рулить, — Маляренко покачал головой. — Я когда вник в систему организации и распределения работ, то просто обалдел. Коля, всё налажено идеально! Не упущено ничего!

— Ну а ты чего хотел? — Николай невесело усмехнулся, Ермакова не хватало и ему. — Серый болтал — почти тысяча человек у него работало.