Порочный

Неудачи в этой области тяготили ее все больше в последнее время. Она старела, неделю назад отметила уже двадцатый день рождения. Она знала, что многие женщины, включая сестер, рожали первенцев в пятнадцатилетнем возрасте, не позже. Время шло, и ей грозила опасность превратиться в жалкую старую деву. Многие местные мужчины все еще хотели трахнуть ее, но в последнее время это едва ли стоило затраченных усилий. Чтобы отвлечься, она таращилась на сломанный телевизор, воображая, что смотрит телешоу, как тогда, десять лет назад. Она часто представляла себе разные шоу, придумывала героев и сюжеты, как в тех полицейских сериалах и мыльных операх, которые помнила. Они оживали у нее в голове, и она мысленно проецировала воображаемые шоу на разбитый экран. Занятие хоть и легкое, но удручающее. Иногда ей хотелось записывать свои идеи в книгу, чтобы сделать их более долговечными. Но она не очень хорошо умела читать и писать.

Она почувствовала, как крепко сжимает ручки кресла-качалки и буквально силой заставила себя расслабиться. Чтобы успокоится, втянула в себя воздух, задержала надолго, потом медленно выпустила. Потом заставила себя подняться с кресла и вышла из комнаты. Она направилась туда, куда ушел Дэниел - на кухню. Еще по пути она уловила запах тушенки, готовящейся на дровяной печи, и почувствовала легкий приступ голода.

Когда Эбби зашла на кухню, ее мать оторвалась от большого котла. - А, это ты. Чем занимаешься, девочка?

Эбби, не глядя матери в глаза, ответила, - Просто сижу.

Кэрол Мэйнард хмыкнула. - То есть, просто сидишь и чахнешь.

Слова словно лезвием полоснули Эбби по сердцу. Мама никогда не упускала возможности напомнить ей о ее женских неудачах. И она не могла сказать ей слова поперек, иначе эта здоровая как бык женщина избила бы ее до полусмерти тем, что подвернется под руку. Она знала это по горькому опыту, поэтому ничего не ответила.

Кэрол снова издала недовольный звук, помешивая содержимое котла. - Могла бы пойти поискать подходящего мужика, а то только сидишь и качаешься в своем кресле. Зачем тебя только земля носит?

- Наверно, незачем.

- Ты что, мне дерзишь?

- Нет, мэм.

- Смотри у меня.

- Да, мэм.

Эбби посмотрела на своего племянника, Дэниела. Мальчик склонился над миской тушенки, сидя за кухонным столом. В перерывах между глотками с ложки он искоса поглядел на нее. - Моя мама говорит, что тебе нужно зашить уже свою высохшую письку, все равно толку нет.

Кэрол метнулась прочь от печи. Ухмылка замерла на лице мальчишки, и в ту же секунду он был сброшен на пол. Он завопил, ложка отлетела в другой конец кухни. Кэрол схватила его за шиворот и рывком поставила на ноги. - Что за неуважение к старшим, мальчик. Извинись перед тетей. Когда мальчишка замешкался, она дала ему подзатыльник и сказала, - НУ ЖЕ!

Мальчик вздрогнул и кротко произнес, - Извините, тетя Эбби.

Эбби мягко ответила, - Все нормально.

- Черта с два. - Кэрол отвесила мальчику еще один подзатыльник и сказала, - Пошел вон отсюда. И не возвращайся, пока не научишься себя вести.

Эбби вздохнула, - Мама, это не...

Кэрол покачала головой и вернулась к котлу, демонстративно повернувшись в ней спиной. - Заткнись, девчонка. - Мальчишка не прав, что влез в разговор, но сказал он все верно. Его голос был твердым, лишенным даже малейшего сострадания. - Почему бы тебе не принести пользу и не пойти проверить праздничную добычу?

Эбби на глаза навернулись слезы. Она быстро отвернулась от матери. - Да, мэм.

Она подошла к закрытой двери в крайнем правом углу кухни и открыла ее. Дверь вела в маленькую кладовку. Там были полки с консервами и кувшинами. Она прошла мимо них и открыла другую дверь. За ней была шаткая лестница, ведущая в сырой земляной погреб. Там тоже были полки с банками и кувшинами. На земле у дальней стены стояло несколько больших кувшинов. В них был запас особого виски Мэйнардов. Интерьер погреба освещался двумя масляными лампами.

"Ужин" был прикован к верхним стропилам.

Эбби подошла к праздничному трофею и осмотрела сверху донизу.

Ткнула указательным пальцем в гладкий, плоский живот. - Все равно ты какая-то тощая. На всех не хватит. - Она хмыкнула. - Жаль, что твою толстую подружку забрали Кольеры, а то пир удался бы на славу. Теперь скажи честно - если я попытаюсь тебя покормить, ты снова все выплюнешь, так?

"Ужин" кивнул и глухо выругался.

Эбби ухмыльнулась. - Даже если мне придется сунуть твои красивые ножки в котел с кипящей водой? В прошлый раз это сработало, верно?

"Ужин" всхлипнул и посмотрел на нее блестящими от слез глазами. Эбби подумала об инциденте наверху и почувствовала новый прилив ненависти к себе. Она сжала руку в кулак и двинула в плоский живот. "Ужин" вскрикнул сквозь кляп и покачнулся на цепи. Только это ему и оставалось. Эбби сделала шаг вперед и нанесла еще один удар. Раздавшиеся всхлипы принесли легкое удовлетворение. Она знала, что это временное чувство, но в последние дни любое облегчение было благодатью. Поэтому она продолжила экзекуцию, колотя кулаком по грудине, пока "ужин" не перестал сопротивляться и не обмяк на цепи.

Эбби смотрела, как он медленно поворачивается в мерцающем свете лампы.

У "ужина" были длинные, тонкие ноги, узкая талия и большие, круглые груди. Еще у него было приятное лицо, большие карие глаза, маленький, прямой нос, и пухлые губы. Упругая, кремового цвета кожа блестела от пота в свете лампы.

Эбби положила руку ему на бедро у погладила. "Ужин" уставился на нее. Рука скользнула от бедра по округлой попке, по дерзко торчащим грудям, по вогнутому животу, и нырнула между ног.

"Ужин" выгнул спину и тихо застонал.

Эбби улыбнулась. - Нравится?

"Ужин" посмотрел на нее и пробубнил что-то неразборчивое. Эбби вытащила кляп у него изо рта и спросила, - Что ты говоришь?

Он сделал глубокий вдох и посмотрел ей прямо в глаза. Во взгляде была удивительная твердость. Явная решимость. Значит, дух еще не сломлен, что уже удивительно. Обычно к этому моменту они уже превращались в бормочущих идиотов, лишенных здравомыслия из-за пыток и осознания безнадежности их положения. - Говорю, если тебе это нравится, могу показать кое-что, от чего у тебя крыша поедет.

Эбби хихикнула. - Я просто должна снять тебя с цепи, да? Может еще украсть тебя отсюда?

Суровое выражение лица у ужина не изменилось. - Да.

- Думаешь, я глупая?

- Нет. Я...

Эбби снова ударила его в живот, сильнее, чем раньше, вложив в удар все отчаяние и ненависть к себе. Выбив весь воздух из легких, оставила "ужин" задыхаться. Эбби вернула кляп на место и поспешила на выход. Прежде чем вернуться в гостиную к своему креслу, она коротко отчиталась перед Кэрол Мэйнард, солгав, что ей пришлось засунуть несколько ложек каши ужину в горло.

Она качалась в кресле, уставившись в разбитый экран телевизора.

В ее воображении возникали новые образы. Только это были не обычные полицейские сериалы и мыльные оперы. Ей представлялись определенного рода сцены, с участием ее и чужачки, прикованной к стропилам в погребе Мэйнардов.

Стиснув зубы, она продолжала качаться.

Глава пятая.

Джессика Слоан бежала со всех ног. Она пронеслась мимо все еще стоящего на коленях Хоука, мимо "Фалкона" и нырнула в заросли в дальнем конце поляны. Прятаться в лесу было равносильно самоубийству, но другого пути не было. Она услышала второй выстрел, но даже не обернулась. Замешкаться - все равно, что подставить себя под пулю. Вперед и только вперед.

На мгновение она с тоской подумала про "Фалкон" - тяга его старого ревущего двигателя махом унесла бы ее из этого места. Но они схватили бы ее, попытайся она добраться до машины. В голове возникла картинка. Откидной верх был опущен. Она могла перепрыгнуть через закрытую дверь. Но тогда ей пришлось бы вытащить ключ из кармана, вставить в замок зажигания, завести двигатель, включить передачу, выполнить разворот в три приема, и вдавить в пол педаль газа. Но те уроды были от нее всего в десяти футах. Ей не хватило бы времени.