Дитя падшего бога

— Ну что ж, веди.

Меньше всего Магьер хотелось разговаривать с Винн наедине о сердечных делах. Но другого выхода у нее не было.

Когда Магьер отослала Ошу с Лисилом и Мальцом, Винн удивилась, но не настолько, чтобы расспрашивать, в чем дело. Она слишком выбилась из сил, чересчур устала и телом, и душой.

После смерти Сгэйля каждый день путешествия в древинском лесу, в его вечном сыром полумраке, доводил ее до полного изнеможения. Все, на что она оставалась способна, — стараться хоть как-то утешить Ошу, и это нелегкое дело отнимало у нее остатки сил. Винн сейчас даже не хотелось ни хлеба, ни сыра — только спать.

— Винн… — начала Магьер, но тут же запнулась, смолкла.

— Что такое? — устало спросила Винн.

Магьер отодвинула от ближайшего стола два табурета:

— Сядь, посиди со мной.

Винн уселась напротив Магьер, и та провела рукой по длинным черным волосам. Дважды Магьер открывала рот, но тут же закрывала, часто моргая темными глазами, словно не знала, с чего начать.

— Ты любишь Ошу? — вдруг спросила она.

Винн, застигнутая врасплох, от смущения вспыхнула как маков цвет и не в силах была вымолвить ни слова.

— Это важно, — сказала Магьер, и голос ее отвердел. — Помнишь ту ночь в Криджеахэ… когда Бротан выставил вас с Мальцом из жилого древа, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз?

Винн прекрасно помнила ту ночь и все, что тогда произошло.

— Бротан рассказал мне кое-что о… о своих соплеменниках, — продолжала Магьер, неловко ерзая на табурете. — Эльфы заключают брак только один раз в жизни — и навсегда. Если один из супругов умрет, другой обречен страдать до конца своих дней. Многие так и не могут оправиться от своей потери, а некоторые даже… ничего не поделаешь, такова их природа. Они не такие, как мы, люди.

Винн молчала, не очень хорошо понимая, что Магьер пытается ей сказать. Затем она вспомнила, как Оша рассказывал о своем отце: тот умер совсем молодым, а мать захворала от горя… и тоже не прожила положенного эльфам срока.

Винн поглядела на Магьер широко открытыми глазами:

— К чему ты все это говоришь?

— Лисил для меня — всё, — продолжала Магьер. — Порой мне становится страшно, когда я думаю о том, что с ним сотворила, о том, как он будет страдать, если со мной что-то случится, но… я его никогда не покину. Я хочу каждое утро, просыпаясь, и каждый вечер, засыпая, видеть перед собой его лицо. Можешь ты сказать то же самое про Ошу?

Винн судорожно сглотнула и зажмурилась, наконец-то полностью осознав, что имеет в виду Магьер.

Перед ее мысленным взором возникло длинное доброе лицо Оши. Затем она подумала о будущем, о том, как будет изучать манускрипты, унесенные из библиотеки заброшенного замка…

И тогда лицо Оши сменилось другим — узким, бледным, обрамленным каштаново-рыжими волосами, с пристальным взглядом почти бесцветных глаз. Образ Чейна рассеялся, и Винн открыла глаза.

— Не могу, — прошептала она.

Магьер протянула руку поверх стола, легонько сжала ладошку Винн:

— Тогда не обнадеживай его понапрасну. Знаю, ты никогда и никому не причинишь боли намеренно, но ведь Оше все равно будет больно, и даже сильнее, чем ты можешь себе представить.

Магьер шумно выдохнула, как будто этот разговор стоил ей больших сил, чем все путешествие по Топи. Она выпустила руку Винн и встала:

— Пойдем приготовим постели.

Винн тоже поднялась и осознала, что от усталости у нее подгибаются ноги.

— Магьер…

— Что?

— Спасибо.

На следующий день после того, как отряд пересек западную границу Древинки и двинулся дальше, вглубь Белашкии, Малец разразился лаем, разглядев впереди довольно крупный город. Следуя совету Камерона, они без неприятностей шли точно на запад и через шесть дней повернули на северо-запад. Добираться до знакомых мест им пришлось гораздо дольше.

Для всех оказалось неожиданностью, что границу охраняли патрули белашкийской конницы… и только потом Малец сообразил, что пока в Древинке бушует гражданская война, иначе и быть не может. Впрочем, Мальца и его спутников пропустили без труда, задав только пару вопросов о том, куда они направляются.

И вот наконец-то они приближались к дому. Если и дальше двигаться в избранном направлении, то к побережью они выйдут довольно скоро — при хорошей погоде за шесть-семь дней пути.

Малец оглянулся на своих спутников и старого вьючного коня, которого Винн нарекла Топольком. Конь был крапчатой масти, с пегими и гнедыми пятнами. Лисил погрузил на него завернутый в парусину шар, а также тюки с добытыми Винн манускриптами.

Все они за это время отдохнули и изрядно окрепли, и на душе у Мальца с каждым днем становилось веселее. С тех пор как отряд пересек древинскую границу, они неизменно ночевали под деревенским кровом, да и питались не в пример лучше прежнего.

Винн с округлившимися глазами бросилась вперед, обогнав Мальца:

— Город… самый настоящий город!

— Можно будет купить лошадей, — трезво заметила Магьер, — и остаток пути пройти верхом.

— Клянусь всеми дохлыми богами — нет! — проворчал Лисил. — Не затем я столько всего пережил, чтобы свернуть себе шею, свалившись с какого-то безмозглого мешка с костями!

— Ладно, — огрызнулась Магьер, — раз уж ты так боишься ездить верхом, купим фургон.

— Купим! — фыркнул Лисил. — Да ты в жизни не согласишься истратить столько денег… будешь спорить и торговаться, пока нас всех взашей не прогонят из города.

Магьер замедлила шаг.

— Что ты сказал? — угрожающе процедила она.

Оша прислушивался к их перепалке с озадаченным интересом. Пристрастие этой парочки к пререканиям по любому поводу явно ставило его в тупик.

Малец помотал головой и потрусил вслед за Винн.

Неужели Магьер так никогда и не поймет, что Лисил ее просто дразнит. Впрочем, Лисил подначивал Магьер, только когда у него было хорошее настроение, — а сейчас оно именно хорошее, потому что он возвращается домой. Да и Магьер перебранивалась с ним именно в такой манере, только когда чувствовала себя в полной безопасности.

А еще они оба уверены, что опять поселятся в «Морском льве» и заживут той жизнью, о которой мечтают, которая им и нужна.

Малец очень хотел бы тоже в это верить.

Но не мог — с тех самых пор, когда Магьер по ошибке открыла шар в громадной пещере над заброшенным замком. Не проходило ни дня, чтобы Малец не озирался назад.

Они вошли в небольшой, бурлящий жизнью город, и почти никто из местных жителей даже не косился в их сторону. Это само по себе было чрезвычайно приятно. Через большие и малые города мирной Белашкии каждодневно проходили десятки и сотни путников, а потому никто не обращал на чужаков особого внимания.

— Мне надо найти посыльного, — сказала Винн. — Или хотя бы место, где останавливаются караваны. Хочу отправить письмо домину Тилсвиту сейчас, а не дожидаться, пока мы дойдем до Миишки.

— Иди с ней, Малец, — велел Лисил. — Ждите нас возле вон той конюшни у дороги. Пока вы вернетесь, один из нас подыщет подходящий трактир.

С этими словами он обхватил Магьер за талию.

— Почти дома, — утомленно проговорила она, и Лисил что-то зашептал ей на ухо.

Малец не расслышал ни слова, но Магьер одарила полуэльфа мрачным взглядом.

— Прежде вымойся, — проворчала она.

Лисил шлепнул ее пониже спины и отскочил, прежде чем Магьер успела отреагировать.

Винн поглядела на Ошу. Тот кивнул, и она пошла прочь.

Малец побежал вслед за ней, всей душой жалея, что они не могут попросту вернуться домой.

ГЛАВА 25

Войдя в Миишку, Магьер ускорила шаг, не желая, чтобы кто-то из знакомых заметил их, прежде чем они доберутся до «Морского льва».

Они пришли с юга, так что таверна была прямо впереди, за деревьями. Магьер сейчас хотела только одного — увидеть свой дом. К тому времени, когда она дошла до подножия пологого холма и ступила из леса на окраину города, Лисилу пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от нее. Прочие остались далеко позади, но Малец вдруг очертя голову ринулся вперед, обогнал Магьер и стремглав помчался по направлению к порту.