Страница 34 из 64
Клейборн отодвинул стул от стола.
— Не нужно себя обманывать. Вы говорите так, будто перед вами были лишь эти два пути. Но между этими крайностями лежит огромная территория, на которой большинство из нас и устраивает свою жизнь.
Джан сверкнула глазами.
— А как же вы? Разве вы делали не то же самое — потратили годы на учебу, работали как вол, от всего отказывались, чтобы стать тем, кем вы являетесь сегодня?
— Именно так, — тихо ответил Клейборн. — Я рассказываю вам об этом, потому что сам прошел этим путем. И пришел в никуда. У меня нет дома, семьи, личной жизни. Быть трудоголиком — это не значит жить. Мне уже слишком поздно меняться, но у вас еще есть выбор. Не отказывайтесь от него.
Джан слушала его, и ее гнев постепенно проходил. Может, он не так уж неискренен, может, и вправду верит в то, что говорит. Бедняга, живет в больнице и старается изо всех сил, решая проблемы кучи психов, и так каждый день, с утра до вечера. Внезапно у нее мелькнула мысль: интересно, как давно он был с женщиной?
И с этой мыслью внутри у нее потеплело, она и сама не понимала, откуда взялась эта теплота. Это было не сексуальное влечение и не простая симпатия, а скорее то и другое вместе, и оттого ощущение казалось еще сильнее. Она инстинктивно потянулась к нему, и затем…
Позвонили в дверь.
Джан повернулась, нахмурилась и направилась к входной двери. Да кто там…
Рой Эймс.
И в такое время. Значит, ревнует. Но кто дал ему право вот так вторгаться?
— Что тебе нужно? — спросила она.
Он прошел мимо нее в комнату.
— Я пытался дозвониться, но линия была занята.
Джан нахмурилась еще больше.
— Мне никто не звонил в течение всего вечера.
Рой взглянул в направлении стола.
— Я вижу.
Она проследила за его взглядом.
— Конни звонила, перед тем как уйти. Наверное, забыла повесить трубку.
— Понятно. — Он кивнул Клейборну. — А дозвониться я хотел вам. Идемте.
Клейборн поднялся.
— Куда?
— К следователю. Дрисколл позвонил мне домой. Поедем в моей машине.
— А в чем дело?
Рой повернулся и направился к двери.
— Кто-то поджег студию.
23
Рой немного подвинулся влево, чтобы Джан и Клейборн поместились рядом с ним, и погнал машину.
Переезжая с одного холма на другой, мчась над бульваром, который пролегал внизу, он прислушивался к вою сирен, но так ничего и не услышал, а когда подъехал к воротам, тоже не увидел ничего необычного. Очертания студии тускло вырисовывались на фоне ночного неба.
— Ложная тревога? — пробормотал Клейборн.
— Не может быть, — ответил Рой. — Дрисколл сам мне позвонил.
И сам Дрисколл стоял возле ворот, рядом с охранником.
Когда они остановились, он поспешил к ним.
— А эти, черт побери, откуда? — спросил он, недовольно глядя на Роя и указывая на его пассажиров.
— Доктор Клейборн ужинал с Джан, — объяснил Рой. — Учитывая обстоятельства, я подумал, что ему следует знать…
— Какие там еще обстоятельства! — Он повернулся к спутникам Роя. — Ладно, вы здесь. Но помните одно: держите язык за зубами. Оба. — И он пошел прочь, не дожидаясь ответа. — Идемте.
— Вы скажете нам, что случилось? — спросил Клейборн.
— Увидите. Кое-что действительно случилось.
Когда они дошли до середины студийной улицы, Рой понял, куда они направляются. Один из павильонов с левой стороны был открыт, и перед входом Эймс увидел сверкающий красный хэтчбэк, на котором ездил Фрэнк Мадеро, начальник пожарной службы студии.
В павильоне номер 7 горел яркий свет. Дрисколл провел их мимо гримерок к декорациям.
Рой сразу угадал, где они оказались. Интерьер был легко узнаваем. Это была спальня матери Нормана, в том виде, в каком он ее описал в сценарии. Или почти в том же.
Их ждали двое: коренастый, усатый Мадеро и старый Чак Гроссинджер, один из ночных сторожей. Они разговаривали в углу, стоя возле кровати с пологом.
Рой сощурился от яркого света. На первый взгляд декорации не пострадали, но в воздухе стоял острый запах сгоревшей ткани. Потом он увидел обуглившиеся концы покрывала, выгоревшие наволочки, потемневшую стену за изголовьем кровати.
— Хорошо, что я тут вовремя оказался, — заговорил Гроссинджер. — Проходил мимо, дверь была чуть приоткрыта, и я увидел внутри мерцающий свет. А потом почувствовал запах дыма. Вбежал внутрь, а там кровать горит, ну, я схватил со стены огнетушитель…
— И едва сам не поджарился. — Фрэнк Мадеро покачал головой. — Когда такое происходит, ты должен сразу сообщать мне.
— Черт, да пока вы с парнями возились бы со снаряжением в гараже, здесь бы уже все сгорело. А если бы еще и бензин взорвался…
— Бензин?
Дрисколл с недовольным видом подошел к Мадеро, который наклонился и на какое-то время исчез из поля зрения Роя за дальней стороной кровати.
— Только что нашел, — произнес он.
И поднял пятигаллоновую канистру.
Дрисколл взял канистру и встряхнул ее.
— Да ведь ее даже не открывали.
— Крышки нет, — возразил Мадеро. — Кто-то собирался воспользоваться ею, но ему помешали.
— С чего вы взяли? — Дрисколл наклонился и заглянул под кровать. — Смотрите, там и банки с краской, и кисти. Вот лентяи, свалили все это сюда, закончив работу, вместо того чтобы отнести в кладовку. А может быть, кто-то из них уснул с сигаретой во рту. Кровать загорелась, он запаниковал и смылся.
Мадеро покачал головой.
— Поверьте мне на слово, это поджог. Лучше вызвать…
— Погоди. — Дрисколл повернулся к охраннику. — Ты уже говорил с Тэлботом?
Рой вспомнил, о ком шла речь. Тэлбот был начальником охраны студии.
Гроссинджер опустил голову, не выдержав пристального взгляда Дрисколла.
— Не успел. Вы же знаете, где он живет — аж в Саузенд-Оукс.[69] Вот я и подумал, что к тому времени, когда он сюда доберется…
— Меня не интересует, что ты подумал. Кто-нибудь еще из ночной смены знает об этом?
— Нет. Джимми у ворот, Фриц и Мэнхофф на дальней парковке.
Дрисколл повернулся к Мадеро.
— А твои люди?
— Сегодня дежурят Перри и Козенс, но они спали наверху, когда явился Гроссинджер. Говорит, не бери в голову, огонь все равно потушен и все выглядит как случайность, поэтому я просто сел в машину и приехал сюда один.
— Значит, никто, кроме нас, не знает о том, что здесь произошло?
— Кроме нас и того парня, который это сделал. — Фрэнк Мадеро указал на канистру с бензином в руках Дрисколла. — Знаю, к чему вы клоните, но тут поджог…
Дрисколл отступил, покачав головой.
— Нет, ты ошибаешься. Это случайность.
Кровь бросилась в лицо Мадеро.
— С каких это пор вы здесь распоряжаетесь?
— С тех пор как Барни Вейнгартен уехал в Европу, — ответил Дрисколл. — Рубен отбыл в Нью-Йорк, значит, теперь я главный. А почему, по-твоему, я все еще был в офисе, когда ты мне позвонил? У меня полно хлопот и без ваших советов насчет того, как мне следует работать.
Мадеро заговорил громче:
— Может быть, и так. Но если вы попытаетесь замять это дело, то у нас могут быть большие неприятности…
— Заткнись и послушай! Хочешь неприятностей — иди в полицию. Опиши все как было — оба опишите, все как рассказали мне. А когда вернется Вейнгартен и узнает, как сработала сегодня охрана, когда он услышит про то, что эти клоуны из пожарной службы спали, пока горел огонь, который мог спалить весь этот чертов павильон, вы оба — я вам гарантирую — выпадете из колоды.
— Вам это так не пройдет. — В голосе Мадеро уже не чувствовалось прежней уверенности — скорее он искал поддержки.
— Доверьтесь мне. — Дрисколл повернулся к Рою, Джан и Клейборну. — Все, что мне от вас нужно, — это молчание. Если кто-либо спросит, почему вы сегодня здесь, скажите — производственное совещание.
— А вы ничего не забыли? — заговорил Гроссинджер, выступив вперед. — Улики…
69
Саузенд-Оукс — северо-западный пригород Лос-Анджелеса.