Страница 13 из 64
Доктор Клейборн никогда этого не поймет, а Норман понял. Тот, кто живет с мечом, должен от меча и погибнуть. Сегодня же.
Но Мэйн-стрит была пуста, а дома по обеим ее сторонам погружены во тьму. Сэм и Лайла прятались от него, прятались в тени, за окнами. Где… в каком доме? Не станет же он стучать во все двери. Как их найти?
Норман остановился на углу и нахмурился. Здесь, под фонарем, его никто не видит, но невозможно оставаться незамеченным бесконечно. Он в бегах, его будут искать. Если он намерен действовать, надо делать это сейчас. Времени нет…
И тут он заметил телефонную будку возле погруженной во тьму заправки. Ну конечно, вот и ответ. Загляни в телефонную книгу.
Он прошел мимо колонок и вошел в стеклянную будку. А войдя, уставился на болтавшуюся ржавую цепочку.
Телефонной книги не было. Надо позвонить диспетчеру и узнать адрес.
Норман потянулся было к трубке, но потом отдернул руку. Он не может звонить. Здесь адресов не спрашивают, и даже если диспетчер и даст его, она это запомнит. В подобных местах все проявляют любопытство к чужакам. Едва он повесит трубку, она, скорее всего, тут же перезвонит Сэму и Лайле и скажет, что их кто-то разыскивает. И все пойдет прахом.
Прахом. Он пока еще не превратился в прах, да этого и не случится, если он будет осторожен. Но надо действовать быстро. Времени нет…
Норман покинул будку, углубился в темноту, перешел на углу на другую сторону улицы и миновал закусочную. Ее окна были темны, как и положено в воскресный вечер. Все окна на улице были погружены во тьму, все, кроме одного.
Одна витрина была освещена. Только подойдя поближе, Норман смог прочитать вывеску на противоположной стороне улицы.
Скобяные товары Лумиса.
В окне виднелся свет, но это было просто освещение витрины. Важнее был другой свет — тот, что слабо струился из глубины помещения.
Там кто-то был.
Норман начал переходить через дорогу, но внезапно замедлил шаг.
Теперь осторожнее, остановись и подумай. Будь внимательнее. Перейди на ту сторону и пройди от угла вдоль стены здания — вдруг кто-то наблюдает за тобой в окно. Оставайся в тени. С глаз долой, из сердца вон.
Норман кивнул сам себе, потом тихо двинулся вперед. И только дойдя до темного и узкого прохода между магазином и соседним домом, он едва слышно захихикал. Он захихикал, потому что старая поговорка была неверна. Подойдя к задней двери и начав возиться с замком, он действительно пропал из виду.
Но сердце его по-прежнему было полно желания восстановить справедливость.
10
Лайла Лумис была дома, когда это произошло. Она сидела в полутемной гостиной и смотрела какое-то дурацкое игровое телешоу. Программу выбрала не она; из-за грозы возникли помехи при передаче большинства сигналов, и только пятый канал принимался более-менее четко.
Лайла уже в сотый раз спрашивала себя: и зачем она это смотрит? Игра была глупой, а вопросы, предлагавшиеся участникам, еще глупее. «У нас гигантский джекпот! Десять тысяч долларов наличными, новенький „форд-гэлакси“ и полная развлечений оплаченная неделя отпуска на двоих в прекрасном „Акапулько-Хилтоне“… Как звали в девичестве Джеки Онассис?».[34]
— Минни Шварц, — пробормотала Лайла, но тут же спохватилась и усмехнулась собственной глупости. Отвечать на вопросы ящика — бессмысленное занятие, однако в последнее время это вошло у нее в привычку. И не у нее одной; другие люди, кажется, тоже отвечают на вопросы ведущих викторин и ток-шоу и анонимных идиотов, которые выкрикивают рекламные лозунги на фоне невидимого хора ангельских голосов, восхваляющих какое-нибудь жидкое удобрение. Еще несколько лет такого веселья, и все будут разговаривать сами с собой.
Лайла уже поднялась, чтобы пойти на кухню, когда начались вечерние новости. Она снова села и принялась слушать, ощутив что-то вроде благодарности. Спокойные голос и лицо комментатора обещали долгожданное облегчение после дурацкой истерии ведущего шоу и чересчур громких ответов самодовольных участников.
В основном сообщения касались недавней грозы, а главной новостью стала ужасная авария в Монтрозе. К счастью для ее душевного равновесия, репортажа с места происшествия не было, хотя комментатор и обещал показать его в одиннадцатичасовом выпуске. Лайла про себя решила не включать телевизор в это время; возможно, это было по-детски с ее стороны, но она просто не могла выносить вида смерти и страданий.
Лайла покачала головой, отвергая самокритику. Это не просто детская реакция; уж кто-кто, а она имела право испытывать такие чувства после того, что случилось. Конечно, это было много лет назад и уже стало древней историей; и ее там не было, когда сестру и детектива убил тот маньяк. Но Лайла видела Нормана Бейтса, двигавшегося на нее с ножом в руке, и страх остался в ее душе. Иногда он возвращался к ней в снах; тогда она начинала трястись и кричать, пока не успокаивалась в объятиях Сэма. Дорогая, все в порядке. Потом он включал свет возле кровати. Вот видишь? Здесь же никого нет. Тебе просто приснился страшный сон.
И сейчас Лайле хотелось, чтобы Сэм был рядом. Уже далеко за семь, а он все еще в магазине, ведет подсчеты. Понятное дело — скоро нужно будет платить квартальные налоги, а воскресный вечер — лучшее время для бухгалтерии. Однако это лишило их возможности вместе поужинать, и нечего было и думать о том, чтобы идти потом куда-то.
Да и вряд ли им хотелось бы куда-либо выходить после такой-то грозы. Слава богу, она окончилась, а сообщения о причиненном ущербе и перебоях в подаче электроэнергии в округе Лайлу не особенно волновали. Она слушала вполуха, когда комментатор начал зачитывать сообщение о пациенте, который нынче днем сбежал из больницы штата, перед этим убив посетителя.
— Власти полагают, что он скрылся в фургоне, принадлежавшем жертве убийства, которая являлась членом религиозного ордена юных сестер милосердия. Пациент, Норман Бейтс, в настоящее время находится на свободе.
Норман Бейтс.
Лайла застыла на месте.
Убийство. Скрылся. Находится на свободе.
Она не могла ни шевелиться, ни смотреть, ни слушать. Все замерло, как в кошмарном сне. Но ведь она не спит. А Норман…
Каким-то образом ей удалось вернуться к реальности, и она принялась внимательно слушать комментатора, который как раз дочитывал последнее сообщение выпуска.
— Поздно вечером молния ударила в оранжерею «Уэйленд Нэрсериз» в Рок-центре. Ущерб оценивается в…
И все? Она пропустила конец сообщения о Нормане и теперь запаниковала. Но, черт возьми, у нее есть полное право паниковать. И если бы у этого невежды, который читает новости, были хоть какие-нибудь мозги, он бы тоже запаниковал. Это ведь не просто очередное сообщение на криминальную тему! Норман сбежал!
И снова она заговорила с ящиком, с самой собой. А поговорить надо было бы с Сэмом.
Лайла поднялась, подошла к телевизору и выключила его. Потом прошлась по комнате в темноте, собираясь включить свет, но вовремя остановилась.
Света не было. А что если он здесь?
Да может ли такое быть? Даже если Норман и знал, где она живет, не было причин думать, что он явится сюда. Исключая тот факт, что люди, подобные Норману, не руководствуются причинами, определяющими поведение нормального человека.
Лайла стояла возле лампы, когда услышала какой-то звук.
Она напряглась и начала внимательно прислушиваться, однако в этот момент все стихло. Это просто нервы. И разыгравшееся воображение.
И снова она напряглась, потому что звук возобновился — точно кто-то едва слышно скребся.
Шаги?
Она не могла сказать наверняка, что это, но знала, откуда доносятся эти звуки. Снаружи.
И опять наступила тишина. Тишина и темнота. Ничего не слыша и не видя, Лайла боком приблизилась к окну, выходившему на улицу. Ее рука, отодвигавшая занавеску, дрожала. Медленно, всего-то на дюйм, только чтобы выглянуть и увидеть…
34
Как звали в девичестве Джеки Онассис? — Бессмысленное «Минни Шварц», которое следует далее, — разумеется, всего лишь саркастическая реплика героини, раздосадованной «детскостью» вопроса. Девичья фамилия Джеки (Жаклин) Кеннеди-Онассис (1929–1994), жены Джона Ф. Кеннеди в 1953–1963 гг. и греческого миллиардера Аристотеля Онассиса в 1968–1975 гг., — Бувье.