Репортажи со шпилек

Я в недоумении таращусь на свои руки, потом на руки своей будущей хозяйки. И с ужасом понимаю: у нас абсолютно одинаковый французский маникюр!

Ситуация сильно смахивает на сцену из фильма «Место встречи изменить нельзя», где бывалая бандитская «мурка» из малины взглядом указывает главарю на руки Шарапова. И главарь тут же смекает: не может бандюга-шоферюга иметь такие холеные руки. Но не пианисткой же мне теперь прикидываться!

— У меня сложный мальчик, — с расстановкой начинает Марианна, поджав губы. — Пока с ним справляется только мой личный телохранитель, — она указывает на своего бодигарда с габаритами братьев Кличко. — Вот недавно Митенька стукнул его по коленке гантелей, так Егор еле устоял, хотя у него разряд по боксу. Правда, Егор?

«Шкаф» Егор молча кивает с чувством глубокого собственного достоинства.

— Конечно, коллектив у меня большой и дружный, — продолжает Марианна. — У нас есть старшая экономка, младшая горничная, прачка, персональный водитель, шофер по хозяйственным делам, три телохранителя, пять охранников, мажордом и садовник. Тем не менее с Митенькой заниматься некому, поэтому я и ищу гувернантку. Но такую, которая станет выполнять все обязанности по ребенку, а не пытаться свалить их на другой персонал. Если, например, Митенька накакал в зале, вы не должны бежать и звать Розу, потому что она младшая горничная и уборка — это ее основная обязанность. Вы должны сами убрать какашки, несмотря на то что вы гувернантка. Из-за этого я рассталась со всеми боннами-англичанками. Они чуть что, сразу: «It’s not my duty!» («Это не моя обязанность!»)

Из всего этого я с ужасом делаю только один вывод: трехлетний сын олигарха может накакать на пол в зале!

— Так вот, — продолжает Марианна подчеркнуто вежливо, но ледяным тоном, — а вы, как я вижу, девушка ухоженная, привыкли следить за собой и беречь себя, — она снова косится на мой злосчастный маникюр. — Едва ли вы та самая Мэри Поппинс, которая сможет полностью посвятить себя ребенку, не отвлекаясь на всякие неуставные отношения. Я не уверена, что вам будет комфортно при почти круглосуточной загруженности, которая ждет вас в нашем доме. А, между тем в высокую оплату труда, которую я кладу гувернантке, заложено ее хорошее настроение и удовлетворенность. Мне не нужны недовольные, обиженные и униженные. В моем доме все должны улыбаться, хорошо выглядеть и исправно работать. Кстати, при поступлении на работу я прошу каждого подписать бумагу, что он введен в курс: в доме ведется круглосуточное видеонаблюдение. Мы установили в доме камеры слежения и считаем, что это правильно. Каждый наш сотрудник должен заниматься своим делом, а под камерой меньше соблазнов отвлекаться на пустяки. Еще есть вопросы?

— А как часто бывает дома ваш муж, то есть отец мальчика? — хлопаю я глазами в соответствии с задуманным планом. Должна же я прозондировать возможность воплощения романтического сценария для «прекрасной няни» на этом рабочем месте. — Я в том смысле, что отношение отца во многом влияет на поведение ребенка мужского пола. Если отец балует или, наоборот, редко появляется дома…

— Довольно, — холодно перебивает меня светская дама, — вы свободны. С вашего позволения теперь я отдельно побеседую с вашим менеджером.

Курсы домоправительниц

— Знаешь, что она мне сказала? — берет меня за грудки Зоя Петровна, как только мы снова оказываемся в электричке. — Что ни одна здравомыслящая замужняя женщина не возьмет такую, как ты, к себе в дом!

— Какую «такую»? — любопытствую я.

— Ну такую… фифу! — подбирает правильное слово менеджер. — Но эта Марианна хотя бы не дура и наблюдательная — она мне дельный совет дала. Нянька из тебя никудышная — это видно. Тебя надо трудоустраивать в домработницы к одинокому состоятельному мужчине.

— Но я не хочу быть домработницей! И не умею.

— Не хочешь — научим, не можешь — заставим! — ободряет меня Зоя. — При нашем агентстве есть курсы домоправительниц, по окончании выдаем диплом.

— Но это, наверное, долго… — сомневаюсь я.

— Да брось! — машет рукой Зоя. — Три дня. Всего за пять тысяч. Зато, — она склоняется к моему уху, — тебя там научат, что врать работодателю, чтобы тебя точно приняли. Давай, иди на курсы, а я тебе хорошего хозяина присмотрю.

Что ж, эксперимент так эксперимент. Три дня я встаю ни свет ни заря и честно посещаю курсы будущих фрекен Бок. Занятия идут в здании бывшего УПК, чудом уцелевшего с советских времен, с восьми утра до пяти вечера с небольшими переменками. Всего в классе нас десять человек: есть пожилые азиатки, но большинство — юные смазливые девы из российской провинции. Они все время хихикают между собой и усердно строят глазки единственному преподавателю мужского пола — он ведет у нас бытовую химию. На вводном занятии нам настоятельно рекомендуют оплатить индпошив формы горничной (белая блузка, черная юбка, 3000 руб.) и снимают мерки. Затем мы сорок пять минут смотрим видеоурок о функциях стиральной машины. Потом десятиминутная перемена, за ней — лекция по технике глажки мужских сорочек. Нас предупреждают, что в последний день будет практическое занятие — глажка мужской рубашки на время. Также в нашем расписании есть предмет «Этикет общения с хозяевами».

В общем, к моменту «выпуска» с курсов домоправительниц в моем бюджете не хватает пяти тысяч, зато в моей тетрадке законспектированы ответы на самые каверзные вопросы, который может задать работодатель, тестирующий домоправительницу. Например: «Какие химические средства вы используете при чистке светлой кожаной мебели?» Правильный ответ: «Никаких. Такая обивка чистится только специальным ластиком для светлой кожаной мебели». Так что польза налицо. Не пошла бы я на курсы фрекен Бок, так и не узнала бы никогда, что существуют ластики для мебели!

А вот из лекции по «Этикету» (ее я, признаться, ожидала с большим энтузиазмом как единственную на курсах гуманитарную дисциплину) я, увы, не почерпнула ничего нового. В течение сорока пяти минут преподавательница на разные лады и в разных выражениях доносила до нас мысль, что хозяевам не следует хамить ни при каких обстоятельствах.

Выданный мне к концу третьего дня диплом «квалифицированной домоправительницы» представляет собой обычный лист бумаги с печатью внизу. За отдельную плату нам было предложено его заламинировать.

Зато Зоя Петровна меня обнадеживает:

— У меня есть хороший вариант для тебя. Надо два раза в неделю убираться у одинокого мужчины средних лет. Он платит 2500 руб. за выход. Непривередливый: говорит, главное — чтобы в квартире чисто было, одежда постирана и еда какая-нибудь приготовлена. Живет один, квартира большая, только после ремонта. Сам с утра до вечера на работе, домашних животных нет. В общем, мечта, а не работа!

— А приставать не будет? — закидываю крючок я.

— Да нужна ты ему! — отмахивается Зоя. — Компаньонка с интимом — это совершенно отдельная позиция. У нас по ней хороший спрос на филиппинок и таек, реже на узбечек и таджичек — только очень хорошеньких, чистеньких. Зачем нормальному человеку мешать котлеты и мух — приставать к собственной горничной, когда можно нанять прекрасно обученную профессионалку? Твоя забота — показать себя хорошей домработницей. Ты хотя бы на словах от работы не отлынивай, а там видно будет — его все равно никогда дома нет. А то недавно он одну нашу выгнал с позором. Представляешь, приходит к нему одна из наших соискательниц — юная такая бродяжка провинциальная, только после наших курсов, и нагло так заявляет: «После рабочих я ремонтный мусор выносить не стану, сами его сначала уберите!» А из его квартиры как раз только бригада ремонтников съехала. Работодатель возмущенный мне звонит: мол, что это за уборщицы у вас такие, которые мне указывают, что делать? Поговорила я с этой дурищей. А она, оказывается, думала, что элитная горничная — это та, которая с метелкой из павлиньих перьев не спеша так ходит и только пылинки с антиквариата ею смахивает.