Страница 22 из 65
О своих личных взаимоотношениях с Лайзой Эбб рассказывает следующее: «Лайзе требуется полное доверие со стороны человека, которому лично от нее ничего не нужно. Лайза, как и ее мать, тяжело переносит одиночество, и это ей самой прекрасно известно. В любой ситуации Лайза ищет кого-то, желательно мужчину, на которого можно было бы опереться, на которого она могла бы рассчитывать».
Очень часто эту роль исполнял сам Фред Эбб, именно он в последний раз давал ей наставления и подбадривал ее перед премьерой очередной новой программы.
Для работы в своей первой программе в ночном клубе Лайза пригласила двух танцоров, Нейла Шварца и Роберта Фрича, а также оркестр. Особый шик всему придавал ее экстравагантный и соблазнительный гардероб – все наряды оставляли Лайзе полную свободу движений, что позволяло ей выгодно показать стройную фигуру и красивые ноги, – прием, которым она будет пользоваться и в дальнейшем. Программа состояла из восемнадцати номеров, включая «Все без ума от моей Крошки», «Слишком хороша» и «Цыганская душа» плюс совершенно новую песню, написанную специально для нее Эббом, «Песни, которым я учила маму».
Премьера состоялась 14 сентября 1965 года в «Голубом Зале» гигантского отеля «Шорэм», выходящего на Рок-Крик-Парк в северо-западной части Вашингтона. Этим было положено начало всеамериканскому турне, во время которого они побывали в таких знаменитых клубах, как «Сахара» в Лас-Вегасе, «Кокосовая Роща» в Лос-Анджелесе, «Персидский Зал» в нью-йоркском отеле «Плаза» и «Довиль» в Майами-Бич. До начала турне Лайзе пришлось влезть в долги, заняв денег у своего агента, а также друзей Кандера и Эбба, и теперь многое зависело от ее успеха в «Голубом Зале».
На карту было поставлено слишком многое, и как назло, премьера едва не пошла насмарку. Дело в том, что Джуди, опасаясь, как бы дочь не стала пародировать ее, решила позвонить Лайзе. Это был один из тех звонков, которые, как правило, оказываются никому не нужными и только идут во вред, особенно если это случается накануне какого-нибудь важного события. К счастью, Лайза не приняла его близко к сердцу, и ее дебют в кабаре прошел гладко.
То напряжение, которое Лайзе с Эббом удалось создать в вечер премьеры, не оставило равнодушным ни одного из присутствующих. Один критик заявил: «Ее песни, танцы, чечетка поистине великолепны и задуманы таким образом, чтобы дать как можно более полно проявиться ее удивительному дарованию».
«Вэрайети» сообщала: «В этом заполненном до отказа по случаю премьеры зале ей удалось все-таки заставить публику подняться с места. Такое в огромном, дышащем элегантностью «Голубом Зале» увидишь нечасто. Она – одна из двух или трех исполнителей, когда-либо за последние 15 лет удостоившихся здесь оваций».
Ее программа в отеле «Шорэм» побила все известные рекорды посещаемости подобных увеселений.
После фиаско «Флоры» успех в ночном клубе стал для Лайзы и Эбба чем-то вроде бальзама на душу. Для Лайзы же он имел особенно важное значение – наконец ей удалось произвести фурор своим шоу, без какой-либо помощи со стороны родителей. Теперь она была просто Лайза, а не дочь Джуди Гарленд. И тем не менее, она не собиралась отказываться от материнского наследства. «Я еще не звезда, я еще на подступах к славе, – заявила она. – Но у меня есть одно небольшое преимущество, моя мать – Джуди Гарленд. Я знаю, почему люди приходят на меня посмотреть. Мне ведь слышно, о чем они говорят в фойе. Они ожидают увидеть точную копию – в противном случае им кажется, что я ни на что не гожусь. Чего они меньше всего ожидают, так это оригинальности».
В это же время самой Джуди выпало пережить очередной провал. 14 ноября 1965 года, вскоре после дебюта дочери в «Голубом Зале», она вышла замуж за Марка Херрона. Уже через несколько месяцев их брак потерпел полное фиаско. Друзья оставили ее, и Джуди совершила еще одну попытку самоубийства. Увы, никто больше не обращал на нее ни малейшего внимания. Все как-то примирились с той мыслью, что в один прекрасный день Джуди доведет задуманное до конца, чем положит конец как собственным терзаниям, так и страданиям окружающих.
Однако, что куда важнее, успех премьеры в «Голубом Зале» стал также триумфом и для Фреда Эбба, что еще теснее связало его и Лайзу в профессиональном плане.
Эбб, внешне чем-то напоминающий покойного Ричарда Бартона, рассказывает: «Она (Лайза) постоянная женщина в моей жизни, а я – постоянный мужчина в ее. Право, так сразу трудно найти объяснение тому, почему мы с ней не стали любовниками. Как мне кажется, мы слишком хорошо знали друг друга. А кроме того, в ее жизни было слишком много других парней. Однако самое главное в ней – это ее жизнеутверждающее начало. Ведь сколько гнусностей, сколько безумия ей пришлось пережить с матерью – у меня это до сих пор в голове не укладывается. Еще один шаг в сторону, и она сама могла бы легко свихнуться, и все-таки – благодаря уравновешенности отца, жизнелюбию и удивительному чувству юмора, присущему матери, и своему собственному таланту – ей каким-то чудом удалось пережить все это и остаться собой.
Я до сих пор поражаюсь ей, – продолжает Эбб. – Знаете, если взять ее черты по отдельности, Лайза отнюдь не красавица. Но как целое, она намного значительнее простой суммы слагаемых, и когда она сияет, перед ней невозможно устоять. Но знаете, в чем истинный секрет ее притягательности? Она умеет польстить публике. Она всей душой отдается слушателям. Она заставляет людей, затаив дыхание, следить за ней. Она – всеобщая сестренка, она беспомощная подружка каждого парня».
Все еще пребывая на седьмом небе после триумфа в «Голубом Зале», Лайза была преисполнена решимости доказать нью-йоркской публике, на что она способна.
Следующей ее площадкой стал «Персидский Зал» отеля «Плаза», где 9 февраля 1966 года состоялся очередной концерт. Билеты разошлись в мгновение ока. Лайза покорила как публику, так и критиков, за исключением обозревателя из «Ньюсуика», который ранее разнес ее в пух и прах во «Флоре».
В обоих случаях, как во «Флоре», так и в «Персидском Зале», больше всего критику не по нутру пришлась молодость исполнительницы.
«Эстрадная программа Лайзы Миннелли в нью-йоркском «Персидском Зале» на первый взгляд может показаться безупречной: гладко составленная, динамичная, дерзкая. Исполнительница обладает приятным голосом, правда, порой на самых высоких нотах она сбивается на крик, что совсем некстати. Но даже самые ловкие лас-вегасские аранжировщики не в состоянии помочь ей исполнить «Он мой парень» и «Они бы мне не поверили» так, как ей того бы хотелось. У этой девочки слишком маленький жизненный опыт, чтобы петь о тяжелых сторонах любви и жизни».
«Безупречно» – было слишком слабым определением в глазах «Ньюсуика».
Леонард Харрис из «Нью-Йорк Уорлд Телеграмм энд Сан» отразил настроение публики: «Лайза Миннелли доказала нам, что умеет выжать смысл из любой песни, что для певицы она умеет красиво танцевать, а для танцовщицы – даже весьма недурно поет – и включает нечто вроде встроенного прожектора, что является sine qua non – непременным условием для настоящей исполнительницы из кабаре».
Лайза превратилась в своеобразную достопримечательность Манхэттена. Вскоре после этого, в декабре 1966 года, вышел в свет ее альбом «Порой бывает так» и тоже разошелся весьма успешно. И хотя диск не произвел фурора, тем не менее он принес ей награду «Грэмми» за лучший альбом года. По крайней мере, ее карьера в качестве исполнительницы кабаре неуклонно шла в гору. В мае 1966 года Лайза приняла участие в лондонской программе «0 них говорит весь город», выступала перед князем Ренье и княгиней Грейс Монакскими, а затем в «Кокосовой Роще» лос-анджелесского отеля «Амбассадор». В Лос-Анджелесе во время выступлений в «Кокосовой Роще» Лайзу услышал звезда французской эстрады Шарль Азнавур и тотчас устроил ей ангажемент в парижском зале «Олимпия», где они выступили в совместной программе. Так у Лайзы начался своеобразный «роман» с французской аудиторией, которому суждено продлиться всю ее жизнь. Французы видели в ней американскую Эдит Пиаф, что тоже небезынтересный факт, поскольку Азнавур на протяжении долгих лет был связан с Пиаф профессионально. Кроме того, это положило начало многосторонним отношениям Лайзы Миннелли с Азнавуром. Азнавур может смело считаться предметом романтических грез многих женщин, у него особая, типично «французская манера пения» и весьма любопытная судьба. Азнавур не вышел ростом – в нем всего пять футов и три дюйма, 11 фунтов весу, – он сухощавый и подвижный, и его пристрастия в еде совершенно американизированы. Среди его любимых блюд – мороженое и хот-доги, а излюбленное занятие на досуге – вождение на бешеной скорости спортивных машин.