Танец на кладбище

Д’Агоста неуверенно вошел в палату и положил шляпу на стул. Впрочем, ее тотчас же пришлось убрать, поскольку, кроме стула, сидеть было негде. В таких ситуациях он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Бросив осторожный взгляд на Нору, он увидел совсем не то, что ожидал. Вместо убитой горем растерянной вдовы перед ним оказалась вполне владевшая собой женщина. Глаза у нее покраснели, но в них светилась уверенность. Только бинт на голове и небольшой синяк под правым глазом напоминали о нападении, произошедшем два дня назад.

— Мора, мне чертовски жаль, поверьте… — сказал он дрогнувшим голосом.

— Билл считал вас своим другом, — произнесла она, тщательно подбирая слова, словно не совсем понимала их смысл.

Последовало молчание.

— Как вы себя чувствуете? — спросил д’Агоста, сознавая, как фальшиво это звучит.

Покачав головой, Нора, в свою очередь, спросила:

— А вы как себя чувствуете?

— Паскудно, — прямо заявил он.

— Он был бы рад, что вы… ведете это дело.

Д’Агоста молча кивнул.

— Днем меня осмотрит доктор, и, если все в порядке меня отпустят домой.

— Нора, я хотел бы с вами поговорить. Мы найдем этом мерзавца. Найдем, посадим и выбросим ключи.

Нора промолчала.

Д’Агоста потер лысину.

— Но чтобы это сделать, я должен задать вам несколько вопросов.

— Задавайте. Мне легче, когда я с кем-нибудь разговариваю

— Отлично. Вы уверены, что это был Колин Феринг? — немного поколебавшись, спросил сыщик.

Нора без всякого выражения посмотрела на него.

— Как то, что я сейчас нахожусь здесь, на этой кровати. Конечно, это был Феринг.

— Вы с ним были знакомы?

— Он пытался приставать ко мне в подъезде. Один раз даже пригласил к себе домой, хотя отлично знал, что я замужем. Настоящая свинья.

— Он производил впечатление психически неуравновешенного человека?

— Нет.

— Расскажите, как он пригласил вас домой.

— Мы вместе вошли в лифт. Он повернулся ко мне и, не вынимая рук из карманов, спросил в этой своей вкрадчивой английской манере, не хочу ли я зайти к нему, чтобы посмотреть гравюры.

— Он действительно так сказал? Гравюры?

— Он, вероятно, считал, что это очень остроумно.

Д’Агоста покачал головой.

— А вы его видели в последние две недели?

Нора ответила не сразу. Она, казалось, отчаянно напрягала память, и д’Агоста почувствовал к ней острую жалость.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

Но д’Агоста решил пока не раскрывать карты.

— Подружка у него была?

— Мне об этом ничего не известно.

— А сестру его вы видели?

— Пет, я даже не знала, что у него есть сестра.

— Друзья у него были? Или еще какие-нибудь родственники?

— Я не слишком хорошо его знала, чтобы быть в курсе таких подробностей. Вообще-то он больше походил на одиночку. Вел довольно беспорядочный образ жизни, как и все актеры. Он ведь работал в театре.

Д’Агоста заглянул в блокнот, где у него были записаны обычные в таких случаях вопросы.

— Еще несколько формальных вопросов для протокола. Сколько времени вы с Биллом женаты?

У него не хватило духу задать этот вопрос в прошедшем времени.

— Это была первая годовщина нашей свадьбы.

Д’Агоста старался говорить спокойно и невозмутимо. В горле у него застрял комок, и он судорожно глотнул, чтобы от него избавиться.

— Сколько лет он проработал в «Таймс»?

— Четыре года. До этого работал в «Пост». А еще раньше был свободным журналистом, писал о музеях и Бостонском аквариуме. Если нужно, я могу прислать вам его резюме, — сказала она дрогнувшим голосом.

— Буду очень признателен.

Сделав пометку в блокноте, д’Агоста поднял на Нору глаза.

— Извините, но я должен задать этот вопрос. Как вы думаете, почему Феринг это сделал?

Нора покачала головой.

— Они не ссорились? Не враждовали?

— Нет, насколько я знаю. Феринг был просто нашим соседом по дому.

— Я понимаю, что вам тяжело отвечать на эти вопросы…

— Что действительно тяжело, лейтенант, так это знать, что Феринг до сих пор на свободе. Спрашивайте все, что сочтете необходимым.

— О’кей. Может быть, он хотел вас изнасиловать?

— Возможно. Хотя он выбрал для этого не самое удачное время. Он появился сразу же, как я ушла. — Нора в нерешительности замолчала. — А можно мне задать вопрос, лейтенант? — чуть поколебавшись, спросила она.

— Конечно.

— В такое позднее время он, вероятно, рассчитывал застать нас обоих. Но пришел-то он с одним ножом.

— Да, правда, у него был только нож.

— Если вы собираетесь напасть на двух человек, то вряд ли придете к ним с ножом. В наше время ведь несложно достать пистолет.

— Вы правы.

— И что вы думаете по этому поводу?

Д’Агоста и сам уже не раз ломал над этим голову.

— Хороший вопрос. А вы уверены, что это был именно он?

— Вы меня уже второй раз об этом спрашиваете.

— Это я так, для верности.

— Ведь вы его уже ищете?

— Конечно, черт побери.

Уже нашли. В могиле. Сейчас собирают документы для эксгумации.

— Еще несколько вопросов, пожалуйста. У Билла были враги?

Нора невесело рассмеялась.

— Конечно. У репортера «Нью-Йорк таймc» их просто не может не быть.

— Кого-нибудь конкретно можете назвать?

Нора на мгновение задумалась.

— Лукас Клайн.

— Кто это?

— Владелец компании по производству программного обеспечения. Имеет обыкновение трахать своих секретарш, а потом заставляет их держать язык за зубами. Билл написал о нем разоблачительный материал.

— И как он среагировал?

— Прислал Биллу письмо с угрозами.

— Я бы хотел на него посмотреть.

— Нет проблем. Клайн не единственный, кто имел на Билла зуб. У мужа, например, была серия статей о защите прав животных. Да целый список можно составить из пострадавших от его пера. А потом еще эти странные посылки…

— Какие посылки?

— В прошлом месяце он получил две такие. Маленькие коробочки со странными предметами. Там были крошечные куклы из фланели, кости животных, мох, блестки. Когда я вернусь домой… — Голос ее сорвался, но она откашлялась и упрямо продолжала: — Когда я вернусь домой, то найду вырезки с его статьями и отберу те, в которых он мог кого-то задеть. Поговорите с редактором отдела информации «Таймс». Он вам скажет, над чем Билл работал в последнее время.

— Я себе уже записал.

Нора помолчала, глядя на д’Агосту покрасневшими глазами.

— Лейтенант, вам не кажется странным поведение преступника? Феринг входит и выходит из дома, не обращая внимания на свидетелей, не пытаясь изменить внешность, не прячась от камеры?

Д’Агосту это тоже ставило в тупик. Неужели Феринг так глуп? Если, конечно, это был он.

Нам еще многое предстоит выяснить.

Пристально посмотрев на него, Нора опустила глаза.

Наша квартира все еще опечатана?

Нет. С десяти утра сегодняшнего дня.

— Меня сегодня днем выписывают и… я хочу как можно скорее попасть домой.

Д’Агоста сочувственно кивнул.

— Я уже распорядился, чтобы все подготовили к вашему возвращению. Есть компании, которые занимаются такого рода работой.

Нора кивнула и повернула лицо к стене.

Д’Агоста понял, что пора уходить.

— Благодарю вас, Нора. Я буду держать вас в курсе расследования. Если вы ещё что-то вспомните, сразу же сообщите мне. Идет?

Нора снова кивнула, продолжая смотреть в сторону.

— И помните, что я сказал. Мы обязательно найдем Феринга. Даю вам слово.

7

Спецагент Пендергаст быстро двигался по длинному, слабо освещенному коридору своих апартаментов на Западной Семьдесят второй улице. Он прошел мимо элегантной библиотеки, гостиной, где висели картины эпохи Возрождения и века барокко, винного погреба с системой климат-контроля, где стояли стеллажи с марочными винами, кабинета с кожаными креслами, дорогими шелковыми коврами и компьютерными терминалами, к которым были подключены десятки баз данных о правонарушениях.