Судьбы великих

«Гоголя нет на свете, Гоголь умер… Странные слова, не производящие обыкновенно впечатления, — писал Сергей Аксаков в «Письме к друзьям Гоголя», и через предложение: — Но Гоголь сжег «Мертвые души»… вот страшные слова!» Лишить читателей России результата десятилетних трудов! Но даже в этом странном, на первый взгляд, поступке «душевнобольного» человека видны приметы гения. Ибо Гоголю-гению чужды сиюминутные людские страдания, он мыслит масштабами веков, обставив смерть Гоголя-человека так, чтобы даже спустя полтора века о ней спорили и раздумывали, а труды писателя читали и обсуждали. Но самое главное: нам не дано знать, что сжег Гоголь перед смертью: свое поражение или триумф — ответ открыт, каждый волен ломать над ним голову самостоятельно. Ведь Гоголь твердо знал, что нужно толпе.

Глава 5

МИХАИЛ БУЛГАКОВ. ТРИ ЗАГАДОЧНЫЕ ВСТРЕЧИ

15 мая прошлого года исполнилось 120 лет со дня рождения Михаила Афанасьевича Булгакова. Судьба и творчество одного из самых противоречивых и загадочных отечественных писателей XX века еще при его жизни были окутаны ореолом таинственности и мистицизма. Однако о трех тайных встречах Булгакова с его гениальным соотечественником, мистиком и великим писателем Н.В. Гоголем стало известно лишь после смерти Михаила Афанасьевича: трагической, предсказанной им самим задолго до рокового для него 1940 года.

В страшном и голодном 1917 году, работая врачом в одной из земских больниц, молодой Михаил Булгаков тяжело заболел — заразился от больного ребенка дифтерией. Поставив себе диагноз, медик впрыснул себе противодифтерийную сыворотку, которая немедленно дала страшный аллергический эффект: все тело доктора покрылось сыпью, лицо его распухло, начался нестерпимый зуд. Промучившись целую ночь, Булгаков попросил жену сделать себе инъекцию морфия. Повторение инъекций в последующие два дня спасло Булгакова от острой аллергической реакции, но дало предсказуемый эффект: у молодого врача возникло привыкание к наркотическому препарату.

Новоприобретенная пагубная болезнь стала стремительно развиваться, неумолимо разрушая физическое и душевное здоровье Булгакова. Панически боясь того, что его зависимость станет известна коллегам и окружающим, он впал в тяжелейшую депрессию, во время которой Булгакову казалось, что он сходит с ума. Приехав в Киев весной 1918 года после нескольких неудачных попыток излечиться, начинающий писатель уже пил опий прямо из пузырька. Попытки первой жены Булгакова Татьяны Николаевны воспрепятствовать пагубному пристрастию мужа вызывали его неудержимую ярость. Татьяна Николаевна вспоминала, что в порыве гнева Михаил Афанасьевич кидал в нее горящий примус, не раз целился из револьвера. В конце концов, Татьяна Николаевна, желая обмануть больного, вместо морфия стала впрыскивать Булгакову дистиллированную воду. Это приводило к периодам тяжелейших ломок. И вот во время одного из таких приступов, поздней осенью 1918 года, на съемной киевской квартире к корчившемуся от боли Булгакову явился… Гоголь! Как писал позже в одном из своих дневников Михаил Афанасьевич, в ту ночь к нему в комнату стремительным шагом вошел «низенький остроносый человечек с маленькими безумными глазами», склонился над его кроватью и зло погрозил ему пальцем.

Утром следующего дня Булгаков не мог понять, было ли это сновидением, навеянным тяжкими телесными страданиями, или же дух великого писателя на самом деле приходил к нему, дабы уберечь от надвигавшейся катастрофы. Как бы то ни было, но с той драматичной и памятной для Булгакова ночи он удивительным образом навсегда избавился от наркотической зависимости, которую позже весьма убедительно описал в своем рассказе «Морфий».

Вторая встреча Михаила Афанасьевича была связана с загадочными обстоятельствами, предшествовавшими его знакомству со своей третьей — последней — женой, последней настоящей любовью, последней и самой яркой музой позднего периода творчества писателя.

Как-то на Масленицу в московскую квартиру своих знакомых, у которых обещал быть «знаменитый Булгаков», пришла Елена Сергеевна Шкловская — жена крупного советского военачальника, доктора наук, профессора Евгения Александровича Шкловского. Булгаков и Шкловская познакомились. Михаил Афанасьевич принялся шутливо ухаживать за 35-летней красивой дамой, польщенной вниманием известного писателя. И вдруг… уже не шутливо она ответила Булгакову взаимностью. С этого вечера и начался их бурный, длившийся более двух лет роман, в котором было все: и страстная любовь, и ревность, и сцены, и разлуки. Однажды, получив разрешение у Елены Сергеевны проводить ее до дома (в это время Е.А. Шкловский был в командировке), Михаил Афанасьевич как вкопанный остановился у подъезда своей возлюбленной. Несмотря на упорные расспросы Елены Сергеевны о том, что привело Булгакова в столь сильное замешательство, в тот вечер Михаил Афанасьевич не раскрыл его причину. И лишь много позже, тяжело умирая на руках своей жены, он рассказал Елене Сергеевне о странной встрече, случившейся с ним за несколько лет до их знакомства.

Осенним холодным вечером 1927 года Булгаков шел по тусклым московским улицам. На душе у него было скверно: пристальное внимание к писателю ОГПУ, безденежье, трудности с публикациями произведений и проблемы в семейной жизни делали его и без того непростую жизнь просто невыносимой. Вдруг на одном из малолюдных перекрестков Булгаков случайно столкнулся с прохожим. Подняв глаза, он снова, как когда-то ночью в киевской квартире, увидел «низенького остроносого человечка с маленькими безумными глазами» — в шляпе и старомодном потертом пальто. Человечек пристально с прищуром посмотрел на Булгакова, затем кивнул на незнакомый Михаилу Афанасьевичу большой каменный дом с вычурной лепниной, возвышавшийся справа от писателя, и, не сказав ни слова, стремительно исчез в темной гулкой подворотне. Сомнений не было — Булгаков снова встретился с самим Гоголем. Но о чем он хотел сказать писателю, Булгаков тогда так и не понял. И вот в тот памятный для Михаила Афанасьевича вечер, когда он провожал свою возлюбленную, Булгаков, к своему изумлению, узнал, что в этом загадочном доме, на который когда-то обратил его внимание Гоголь, проживает Елена Сергеевна.

О своей последней встрече с Гоголем Михаил Булгаков рассказал в письме своему давнему другу Павлу Попову весной 1932 года. Писатель тогда работал в Малом театре над инсценировкой знаменитых гоголевских «Мертвых душ». По словам самого Булгакова, постановка шла из рук вон плохо. Михаила Афанасьевича не устраивали ни режиссура, ни декорации, ни игра знаменитых актеров, которые, по его мнению, были далеки от истинного замысла автора. Описывая в письме Попову свои творческие терзания, Булгаков упоминает о том, что ему приснился сам Гоголь. Великий писатель ворвался к нему в квартиру и грозно воскликнул: «Что это значит?!» Как следует из письма, Михаил Афанасьевич начал оправдываться перед великим мастером, объясняя неудачи в работе над постановкой слабым актерским составом, отсутствием хорошего декоратора и прочими трудностями. И вдруг в самом конце их ночной встречи, сам того не желая, Булгаков неожиданно произносит странную, на его взгляд, фразу: «Укрой меня своей гранитною шинелью!» После этих слов Михаила Афанасьевича Гоголь откланивается и исчезает.

Тогда мнительный и видевший во всем тайные знаки Булгаков не смог дать объяснения этой приснившейся ему фразы. Истинный смысл ее неожиданно открылся Елене Сергеевне через 12 лет после смерти писателя. Длительное время на могиле Булгакова на Новодевичьем кладбище не было памятника. Однажды Елена Сергеевна, придя на могилу мужа, заглянула в кладбищенскую мастерскую и вдруг увидела там видавшее виды гранитное надгробие. На вопрос женщины о камне мастер ответил, что это — снятая с могилы Гоголя старая голгофа (тип надгробного памятника в виде глыбы, увенчанной крестом), вместо которой к 100-летию со дня смерти писателя был установлен новый добротный памятник. По просьбе вдовы Булгакова эту тяжелую гранитную «шинель» вытащили из мастерской и водрузили на могилу Михаила Афанасьевича, где она стоит и по сей день. Позже, вспоминает Елена Сергеевна, ей приснился покойный Михаил Афанасьевич. Булгаков низко поклонился ей и вышел из белой комнаты, закрыв за собой дверь.