Огонь

–… повсюду натянута Черная паутина, – захлебываясь, говорит рассказчик-беглец, упивающийся сосредоточенным вниманием слушателей, – одно прикосновение к которой для человека смертельно. Все тело сразу покрывается кровоточащими язвами, и несчастный умирает в страшных мучениях. И ничем его спасти невозможно. От Дыхания Черной паутины противоядия нет…

Примечательно, что рассказчики по-разному описывают Черную паутину. По версии других, например, человек, случайно коснувшийся ее, просто падает замертво, без язв и прочих ужасов. Некоторые же с пеной у рта клянутся, что сами своими глазами видели, как от Черной паутины жертвы намного дней теряли способность двигаться. Так они будто бы и висят, слабеющими голосами заклиная прохожих помочь, пока не придут, наконец, голодные смертоносцы и не съедят их.

Многие верят.

Где-то в главном городе пауков стоит легендарная Белая Башня.

– Высотой чуть ли не до неба, вот так вот! Стены такие гладкие-гладкие и чистые, ослепительно белые, прямо как кости под солнцем. Уже сколько дождей стоит Башня, а никакая грязь к ней не пристает, словно заговоренная она… Внутри сокрыты несметные сокровища тех времен, когда люди правили миром. Смертоносцы много раз пытались проникнуть в Башню, но безуспешно, она до сего дня открыла двери одному лишь Великому Найлу. Пробыв внутри полдня, Найл вышел наружу изрядно постаревшим и обессиленным, но зато вынес знания Прежних людей. Так говорят.

Вроде бы, есть еще и Черная Башня, совсем уж место таинственное и смертельное, но про нее почти ничего неизвестно. Даже легенды обходят ее стороной.

Заслышав невинный вопрос какого-нибудь подростка-несмышленыша про Черную Башню, рассказчики обычно смолкают и начинают затравленно озираться по сторонам. Потом отмахиваются с деланным равнодушием:

– Выдумки это все! Никакой Черной Башни нет!

Впрочем, немногие странники предпочитают помалкивать. Иной раз в благодарность за особенно радушный прием и вкусное угощение бродяга поманит хозяина пальцем и шепотом, чтобы никто больше не услышал, поведает главную тайну:

– Три луны назад встретил я путника, беглеца с Дельты. Так он такое говорит! Ш-ш-ш! Никому больше, только тебе… Смертоносец-Повелитель погиб! Да-да! Погиб, и на его месте теперь другой паук. Ага! Имени не знаю, не сказал мне тот человек. Зато он поведал еще кое о чем. Этот новый Повелитель относится к людям чуть ли не с уважением. И Великий Найл ему помогает править. Вот так. Так что, может, послабления какие будут. Через пару дождей и досюда дойдет, как думаешь?

Остается только удивленно качать головой, а про себя думать: «Врет, точно врет».

Но удержать такую новость в себе невозможно. Шепнул по секрету соседу-охотнику, тот – другому пустыннику, и глядишь – через пол-луны рассказ о гибели Смертоносца-Повелителя возвращается обратно, да еще обзаведясь такими подробностями, что и слушать смешно! Вот на днях прошел слушок: в ту самую Черную Башню спустился Смертоносец-Повелитель, в загадочное Подземелье Памяти. Там и сгинул без следа, как многие до него.

Выслушает новость прибившийся к пустынной семье на ночь перехожий бродяга, да и сплюнет в сердцах:

– Да что за бред! Чем верить в такие байки, лучше доскажу я до конца легенду о муравьиной стране…

И расскажет дальше, что Найл и его брат Вайг якобы помогли муравьиной королеве спасти нескольких детенышей, и за это она подарила братьям двух своих слуг. Муравьи будто бы ходили за людьми, как привязанные, и выполняли любое приказание. Может быть. Только старый охотник, глава семьи, выслушал эту часть легенды с улыбкой, качая головой. Он-то многое мог порассказать о муравьиных привычках.

Но к новолунию пришел на Кромку новый беглец и слово в слово повторил легенду о муравьиной стране. Потом ее же поведал недоверчивому охотнику путник с восхода Великой пустыни. А когда соседи-пустынники собрались в кои-то веки послушать, что за небылицы наплетет гость с невероятно далекой Дельты, повторилась все та же история. Этот бродяга с Дельты оказался прекрасным рассказчиком – красочно и развесисто описывал он и сам поход, и битву двух муравьиных семейств, которую Найлу довелось наблюдать.

Врал он или нет, но в том сражении «красные» муравьи выпустили на своих черных врагов отряд рабов, тоже черных, которых похитили из собственного дома еще «неразумными» личинками. И черные, не ожидавшие, мол, такого поворота – запах у этих новых врагов был, вроде, «свой», – скисли. Бывшие сородичи воспользовались смятением защитников муравейника, напали на них и многих перебили. Это якобы и стало причиной поражения черного муравейника. Красные ворвались вовнутрь, устроили побоище – лишь немногим удалось спастись. Вот тут-то Найл с Вайгом и вмешались, выхватив несколько яиц и личинок прямо из-под носа у красных.

Седовласые охотники пустыни на этом месте остановили рассказчика, начали возражать. Их опыт, годы наблюдений за повадками зверей, в том числе и муравьев, говорили совсем о другом.

– Ну, как же так, – горячился какой-нибудь пустынник, – не может такого быть, и все! Запах у каждого муравейника свой. И если его не обновлять – такого олуха не пропустят охранники на входе. Этих ребят так просто не обманешь – жвалы с мою руку! Я сам видел, как вышвырнули двоих носильщиков, которые измазались в пахучей жиже жука-навозника, пока тащили его к себе в кладовую. Не пустили их, и все! Еще и жвалами наподдали! А ты говоришь – «свой» запах… Эти твои черные предатели в чужом муравейнике так вражьим духом пропахли, что и не отличишь! И сколько их ни приводи, встреча для них будет та же самая, что и для всех остальных. Черный, красный… Да хоть бурый в крапинку! Пахнет не так – значит, враг.

– Так гласит легенда, – невозмутимо ответил гость с Дельты. – Сам не видел, передаю, что люди рассказывали. Не веришь – не слушай.

Еще говорят, что Найл умел незаметно проникать в разум муравьев. Так же, как смертоносцы запросто могут вызнать, что на уме у людей, Найл знал все о муравьях. Он смог даже разгадать удивительную сущность муравьиного сознания. Каждый обитатель муравейника составляет лишь крошечную часть некого очень большого, странного составного разума, не похожего ни на людей, ни на пауков. Но войти в контакт с ним Найлу не удалось. Будто бы, как только мысль человека пыталась нащупать границы этого разума, он снова распадался на тысячи маленьких осколков. Как глинянка для воды: пока стоит на столе, кажется крепкой и нерушимой, а упадет на камни, разобьется на многие осколки – уже и не соберешь.

Впрочем, про Найла рассказывают много небылиц. Вроде бы он и у жуков-бомбардиров побывал, тайну ихнего огненного колдовства пытался выведать, и с самой Богиней разговаривал. Что уж она ему поручила, неизвестно, но слух ходит такой: во все концы обитаемого мира отправил Найл гонцов. Семена какие-то искать. Чему тут верить?

Люди, существа любопытные и непоседливые, хотят знать все. Тайны Прежних, секреты ремесленного мастерства, погодные приметы, повадки всех насекомых и зверей – на кого как лучше охотиться и каким образом от кого укрываться.

Седой, весь покрытый шрамами охотник, лежа вечером у очага, поучает сыновей:

– Почти все пауки, каких можно встретить в пустыне, видят намного хуже нас. И бегунки, и пауки-верблюды… Они могут заметить вас, если будете двигаться. Замрете – и через несколько мгновений паук забудет про вас. Он почти не замечает неподвижных. Видит, но не замечает. Они как бы выпадают из его ума. Как у нас бывает, когда мы забываем что-то не очень важное.

Наблюдают люди и за муравьями. Внешне суетливая их жизнь выглядит так, будто в основе ее лежит разум.

– Это у нас муравьи живут под землей. А на Севере, говорят, они строят причудливые жилища, поудобнее, чем норы у некоторых. Да-да… Разводят тлей – это такие неприятные склизкие твари, вроде гусениц. Только без колец. В паучьих городах разводят же вон кроликов, да мокриц всяких… Вот и муравьи тоже. Говорят, мясо у тлей невкусное! Так муравьи их и не едят – они их доят. Ага, как коров. Слышали, небось, древние легенды про коров, коз, лошадей? Вот-вот. И от тлей этих получают сахаристый такой сок, сладкий. Нет, я сам не пробовал, рассказывали. Так что муравьи-то поумнее нас с вами будут. Точно говорю. Их охотники-добытчики уходят от своего жилья на многие дни пути, но потом все равно отыскивают дорогу. Как? Если бы я знал… Муравьи, вроде, видят плохо – может, по запаху?