Наемник

Напряжение в ее голосе ощутимо росло, но Найл словно притаился и настороженно молчал. Тогда Джинджер не выдержала и яростно спросила:

– Нет, чего ты затих? Лучше ответь, можешь ты себе представить, что смотришь на мир чужими глазами?

Совершенно искренне Найл недоуменно пожал плечами и искренне ответил:

– Могу… Что тут такого?

В глубине души он тут же пожалел о своей опрометчивости. Он имел в виду лишь собственные ментальные способности.

За свою жизнь он неоднократно подсоединялся к восприятию людей, пауков и прочих существ, вроде пчел, птиц и муравьев.

Зрение паука-пустынника Хуссу он, вообще, воспринимал уже почти как свое собственное, настолько привычным стала процедура такого ментального соприкосновения между ними.

Действительно, он еще с детства пытался проникнуть в сознание не только чужих людей и насекомых, но даже и растений, причем до такой степени, что мог, при желании, обозревать окружающий мир с помощью их зрения. Сначала это было одним из условий, позволяющих выжить в той суровой дикой жизни, в которой ему довелось провести детство и юность, а потом с годами уникальные способности только возрастали.

Джинджер, естественно, ничего даже не подозревала и поняла его слова совершенно по-другому.

– Мать твою так… Сейчас еще выяснится, что ты сам сидел перед таким компьютером и отслеживал, что происходит в котелках других людей. Ты что, один из «этих», да? – презрительно спросила она. Ты заодно с этими отмороженными крокодилами?

Она так ощутимо нажала голосом и вложила такой уничижительный заряд, что Найлу ни за что на свете не хотелось бы оказаться в одной компании вместе с «этими».

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь… – со вздохом признался он. Ты смеешься и не веришь, но на самом деле я попал в твой мир из далекого будущего. Многие слова, которые ты произносишь, уже давно потеряли свое значение. Не обижайся, но я часто могу понимать тебя только приблизительно, я иногда только догадываюсь, что ты имела в виду…

На самом деле, он несколько лукавил.

Понимал он прекрасно не только Джинджер, Каннибала, но и Торвальда Стиига, хотя все они говорили по-разному, каждый обладал своим акцентом, своей собственной неуловимой интонацией. Каннибал всегда отличался короткими рублеными фразами. Слова точно вырывались с большим напряжением у него откуда-то из самого глубокого места в животе, и этот утробный голос звучал несколько странно для уха Найла.

Его подруга Джинджер, наоборот, необычно плавно растягивала все предложения. Ее речь напоминала вязкий пчелиный мед, растопленный на солнце и свободно стекающий вниз из горловины глиняного горшка.

Торвальд Стииг выражался всегда определенно.

Сразу становилось понятно, что это ученый, занимающийся точными науками и имеющий дело с материями очень конкретными, не терпящими размытости. Согласные составляли своеобразный хребет его языка, он точно опирался на все согласные, как на физические тела, и поэтому речь производила впечатление крепкой архитектурной конструкции.

«Зеленые братья» постоянно сквернословили, но как-то не очень изобретательно, вставляя однообразные ругательства к месту и не к месту.

Скорее всего, язык, на котором говорили в городе Найла, был практически не похож на язык мира Торвальда Стиига, Джинджер и Каннибала. Прошло так много столетий после Катастрофы, и язык очень сильно изменился. Только Найл отмечал все эти различия в произношении, все не совсем понятные слова уже после того, как в его сознании вспыхивала мысль, которую еще только хотел выразить фразой кто-нибудь из его новых знакомых.

Никто, даже гениальный Торвальд Стииг, не подозревал, что Найл воспринимал все прежде всего телепатически, успешно проникая в сознание каждого из них и прекрасно ориентируясь в содержимом «котелка», как изящно выражалась Джинджер.

Он постарался смягчить неприятный эффект, вызванный необдуманными словами. Не стал что-то долго и пространно объяснять, а мысленно послал в сознание девушки умиротворяющий сигнал.

Импульс попал точно в цель, потому что Джинджер быстро остыла, и гнев, мгновенно вскипевший в ее душе, мгновенно испарился. Она не сумела это осознать, просто восприняла как должное и снова увлеченно набросилась на безвкусную еду.

В это время Найл попробовал провести рискованный эксперимент. Не прекращая телепатического контакта, словно цепко удерживая девушку в ментальных объятиях, он подключился к ее сознанию и постарался взглянуть ее глазами. После всех ее рассказов он просто обязан был проверить, как воспринимает мир человек через электронный имплантант.

Увиденное несколько ошеломило его.

Пристроившись к сознанию девушки, Найл проник в ее внутренний мир, и невольно передернул плечами от кошмарного открытия. Ему показалось, что плотные линзы, красующиеся на лице Джинджер, вдруг стали стремительно расти, заслоняя собой все вокруг.

Потом огромные зеркала изогнулись вокруг него с двух сторон, как две стеклянные скорлупки некоего ореха, и заключили его в странный прозрачный пузырь, отрезав от всего на свете. Теперь ему самому можно было рассматривать внешний мир только через эти гигантские вогнутые линзы.

Удивительное дело, но по краям хрустальных линз с внутренней стороны постоянно пробегали столбики красных светящихся букв и цифр!

Совсем как на компьютерном экране Белой башни, подумал Найл. Подобный режим начинал работать там, когда искусственный разум объяснял ему большой объем некоей информации, который подсознание должно было освоить за очень короткий промежуток времени.

Зрительные образы, поступавшие в рассудок Найла напрямую из сознания Джинджер, оказались яркими, четкими, но… совершенно безжизненными!

В четких геометрических формах фигур и линий не ощущалось мягкости.

Картины эти выглядели очень детализированными и контрастными. Только все предметы в ее восприятии точно освещались неестественными, мертвенными лучами, источник которых Найл не мог даже определить. Словно подсветка включалась уже где-то в глубине мозга, на стадии анализа поступающих визуальных образов.

Контакт продолжался совсем недолго, всего несколько секунд, но заставил его поежиться, и даже по спине от увиденного пробежал какой-то неприятный холодок.

С большим облегчением Найл выскользнул из прозрачного «пузыря», и в душе его шевельнулось чувство жалости по отношению к ней.

Он бы недолго выдержал, если бы так ужасно воспринимал окружающий мир…

Девушка тоже почувствовала что-то неладное, потому что вскинула голову и встревоженно огляделась по сторонам, словно пытаясь обнаружить источник беспокойства.

Пришлось Найлу поскорее посылать в сознание Джинджер еще один успокаивающий импульс, позволивший ей облегченно вздохнуть и снова наброситься на еду.

– Я не сразу обнаружила, что электронный индентификатор личности мне засунули прямо в глаза, – вздохнула она, с энтузиазмом прожевав кусок отвратительной на вкус клонированной свинины. Чуть с ума не сошла… Тогда я в первый раз так обдолбилась «ангельской пылью», что чуть не потерялась. Некоторые так улетают от порошка, что не могут потом вернуться в собственное тело… Чего ты не ешь ничего? Давай, подкрепляйся! Сейчас Каннибал проснется и в момент ничего не останется. Он не только всю жратву на столе смолотит, но и от нас с тобой по куску откромсает, если брюхо не набьет… журналист сказал же, что он жрет только человечину…

Джинджер с удовольствием похихикала и опять предложила сосиску:

– Ну, бери, бери!

– Да, да… спасибо… – уклончиво отозвался он. Мне пока что-то не хочется…

Если бы Найл не захватил с собой пищевые таблетки, мгновенно утоляющие голод, то оказался бы в трудном положении. Синтетическая пища, мягко говоря, не вызывала у него никакого восторга и даже наоборот, провоцировала серьезные опасения за состояние желудка.

Стоит ли того прогресс и развитие технологий, думал он, чтобы люди отошли от естественной природы и начали питаться искусственной снедью?