Наемник

– Быстрей! Быстрей! Двигайся! – завопила Джинджер. Прыгай внутрь или вали к дьяволу отсюда!

Он лихорадочно оглянулся назад, и глаз его выхватил из утреннего тумана приближающиеся с противоположной стороны летательные аппараты полицейских, украшенные какими-то гербами и покрытые серо-зелеными камуфляжными пятнами. Их кабины сразу же напомнили зловещие силуэты акул, – удлиненные, с приплюснутыми носами и острыми гребнями на крыше.

Внешний вид полицейских фургонов показался Найлу настолько мрачным и зловещим, что это решило все. Он ринулся в открытую кабину, пригнув голову, и крышка катамарана с грохотом захлопнулась за его спиной.

Серебристая «капля» стремительно сорвалась с просторной крыши небоскреба, как раз в тот момент, когда на лужайку уже садилось несколько летающих полицейских кабин, прилетевших по сигналу Торвальда Стиига.

В юности Найл не имел представления о том, что такое большая скорость. Нет, конечно, он знал, что живые существа могут очень быстро передвигаться, но долгие годы не испытывал подобные ощущения сам, а лишь наблюдал за этим со стороны.

Когда он жил в пустыне, почти все живое вокруг постоянно находилось в движении.

Глаз едва успевал следить за причудливыми зигзагами жужжащих пчел и порхающих бабочек, в небесах стремительно пролетали птицы и паучьи шары, а по пустыне очень резво передвигались насекомые-гиганты вроде паука-верблюда, бочкообразное мохнатое туловище которого перемещалось из одного конца пустоши в другой быстрее жаркого ветра.

Найл смотрел на них, но сам долго не мог себе представить ничего быстрее собственного бега.

Как ни странно, но только лежа на спине огромного паука ему в первый раз пришлось испытать, что такое настоящая скорость. Это произошло в те дни, когда, обнаружив труп отца у входа в пустую пещеру, он отправился странствовать, чтобы попытаться разыскать свою мать, Вайга и сестренок Руну и Мару.

У известняковых скал его подстерегала засада. Огромный паук, грохнув сначала для порядка всем телом наземь, не обнаружил никакого сопротивления со стороны человека и поэтому решил таким ударом и ограничиться, не выпускать клыки с ядом. Восьмилапый обмотал плечи и лодыжки Найла эластичными, упругими, еще влажными нитями паутины, взвалил добычу себе на спину и рванул с места, да так невероятно быстро, что сразу затошнило и закружилась голова.

Потом Найл вспоминал свои ощущения и пытался понять хотя бы примерно, с какой скоростью тогда дул по пустоши тот очумелый бурый паук? Судя по всему, скорость была не такая уж и фантастическая, – пятьдесят, ну, от силы шестьдесят миль в час.

Но впервые земля с такой ошеломительной быстротой проносилась перед глазами Найла! Этого оказалось достаточно, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнить состояние невероятного нервного напряжения, страха, ощущения близкой гибели и в тоже время переполняющего каждую клетку тела ослепительного восторга.

Найл вспомнил тот далекий день, забравшись в кабину воздушного катамарана, которым управляла Джинджер. Она подняла в воздух серебристую «каплю» и рванула с такой скоростью, что Найла от неожиданности скрючило и бросило на пол под кресло.

– Пристегнись покрепче поясом, олух… – прохрипел Каннибал, лежащий на заднем сидении. А то сейчас задницей потолок прошибешь…

Пока Найл искал рядом с креслом ремень, она еще прибавила в движении, так что негр не удержался и ударился о какую-то деталь.

– О-о, как больно… – еле слышно простонал он и тут же мужественно завопил: – Давай, Джинджер, давай, детка… вперед, вперед!

Обтекаемая кабина внутри напоминала небольшую стеклянную пещеру, освещенную десятками крохотных лампочек, мигавших на передней панели. Полукруглая крыша и выпуклые боковые панели, сделанные из какого-то легкого материала, были полностью закрыты для постороннего глаза снаружи, но абсолютно прозрачны изнутри, так что Найл прекрасно видел, что происходит вокруг.

Они стремительно неслись вдоль широкой улицы. По обеим сторонам отвесно уходили к небесам зеркальные стены небоскребов, настолько высоких, что в первое мгновение Найлу почудилось, как будто они вылетели из города и попали в глубокое ущелье. Но нет, внизу, на дне струилась не горная река, а виднелись прямоугольные плиты тротуаров с черными передвигающимися точками редких утренних прохожих.

На стенах многих небоскребов мерцали гигантские прямоугольники работающих телеэкранов, но ничего нельзя было разобрать. Все изображения на огромной скорости мелькали и сливались, проносясь перед глазами Найла бесконечной цветной полосой.

Удавалось разобрать только обрывки громкой музыки, струившейся из экранов, но эти случайные подголоски тоже сливались в одну бессмысленную какофонию.

Их преследовали сразу четыре полицейских экипажа.

«Акулы» двигались тоже очень быстро и находились не так уж далеко, раскинувшись по разным высотным уровням. Судя по всему, полицейские хотели догнать серебристый катамаран и взять его в клещи.

– Сделай этих долбаных тупиц! – с ненавистью сипел сзади Каннибал. Ненавижу пятнистых тварей… Давай, детка, врежь им по самую рукоятку! Вперед…

– Погоди чуть-чуть… нам надо оторваться от всего дерьма, что к хвосту приклеилось, – сквозь зубы процедила она. Сейчас мы им покажем, как рыбки плавают в тумане… Ну, что, герои с кокардами… покажите, на что вы способны!

Джинджер угнездилась поудобнее в своем широком кресле и, не поворачивая головы, бросила своим пассажирам:

– Держитесь покрепче, тигры… Сейчас легонечко нырнем… Катамаран заложил крутой вираж и так резко снизил высоту, что у Найла неприятно засосало под ложечкой. Нет уж, лучше трястись на спине бурого паука, невольно подумал он, тогда хотя бы и болела голова, но кости остались целы…

Они падали вниз настолько стремительно, что Найл в одно мгновение вспомнил о своих родных и мысленно попрощался с ними.

Показалось, что с такой же уверенностью нос сверкающей капли через несколько секунд врежется в бетонные плиты тротуара. Найлу уже казалось, что он ощущает на себе заинтересованный взгляд молодого курчавого парня, случайного прохожего, который остановился в стороне около столба, запрокинул голову наверх и с азартом наблюдал за падением воздушного катера.

Угрожающе гудел мотор, и надсадно скрипели швы кабины, но свободное падение легко прекратилось.

Джинджер выровняла движение, а затем сбросила скорость и резко завернула за ближайший угол.

Полицейские пропустили этот смелый маневр и на время немного отстали.

– Так то лучше… куда вам со мной тягаться – хмыкнула она и снова прибавила скорость. – Катитесь подальше, каракатицы заплеванные…

Напряженно вибрировал мощный мотор. Джинджер, видимо, выжимала из него абсолютно все; казалось, катамаран двигается на пределе своих возможностей.

Как можно было понять, движение летательных аппаратов между небоскребами проходило строго по ярусам. Город уже просыпался, и, несмотря на ранний час, тут и там на улицах появлялось все больше и больше воздушного транспорта самой разной величины и формы.

Но расслабляться было еще рано. Полицейские вновь возникли в поле зрения. Моторы «акул» все-таки были помощнее, и расстояние стало быстро сокращаться.

Преимущество таяло с каждым мгновением, Найл опять уже ясно различал изображения гербов на пятнистых кабинах, и было понятно, что полицейские настигали их, охватывая клещами на разных уровнях.

Тогда Джинджер решилась на еще один отчаянный маневр.

Она резко дернула штурвал вверх, задрав полукруглый нос катамарана, еще раз стремительно завернула за угол и выскочила на ярус, по которому проходило оживленное движение.

Картина сразу изменилась. Вроде бы все оставалось по-прежнему, – густым потоком двигались большие и маленькие летательные аппараты, кто быстрее, кто медленнее, только Найл только криво улыбнулся, когда сообразил, что все они двигаются прямо на катамаран, лоб в лоб. Джинджер специально вылетела на полосу встречного движения. Страшно ругаясь в голос, она лихорадочно дергала штурвал управления, выписывая безумные зигзаги и каждую секунду уклоняясь от прямого столкновения.