Страница 7 из 14
Опричник окинул его ничего не выражавшим взглядом, сказал жестко:
— Отрезало дружину от Кремля-то. Садовым Кольцом отрезало. Они там, по ту сторону остались и пройти обратно никак не смогут! Знаешь, как это называется? Блокада!
— Я не понимаю… — пробормотал Книжник. — Какая еще блокада? На Кольце полно Переходов. Я сам переходил дважды…
— Нет больше переходов, — отрезал опричник. — Сплошной смертельный барьер по всему периметру. Но кому я это рассказываю? Ты же все знал заранее!
— Ничего я не знал… — пролепетал Книжник.
— А может, и не знал, — неожиданно согласился опричник. — Зачем врагам раскрывать все планы своему агенту? Ты и без того отлично выполнил свою роль.
— Вы спятили… — бессильно сказал Книжник, — Кто агент — я?! Кому это могло понадобиться? Нео? Вы, наверное, шутите. Нео дикари! Шамы не так сильны в технике. Даже кио не додумались бы, как оно управляется, Кольцо-то.
— Факт есть факт, — гнул свое опричник. — Взбесилось оно, Кольцо. Никому ни пройти ни проехать. Не знаю, как они это сделали, враги рода человеческого. Да только нет у нас теперь лучшей части войска. Они там, а мы здесь. И несколько племен нео в колечке с нами! И оборонять Кремль некому! Вот об этом мы с тобой толковать и будем.
— Но как это может быть? — бессильно бормотал Книжник, еще не осознав сути нависшей над ним угрозы.
— А тебе, сучий сын, лучше знать! — заорал вдруг опричник. Вскочил с места, быстро приблизился к лавке, навис над пленником, сверля его страшным взглядом. — Это ведь твой замысел, так?! Или тех, кто купил тебя с потрохами да в Кремль подсадил? А может, ты и не наш вовсе, а?! Не зря же говорят, что тебя по возвращении будто подменили!
— Это какой-то бред… — пролепетал Книжник, отводя взгляд.
Но опричник грубо ухватил его за подбородок, рыча:
— В глаза мне смотреть! Отвечать быстро!
— Я… Я ничего не знаю…
— А вот это мы скоро выясним, — процедил опричник, отталкивая Книжника и возвращаясь за стол. Сделал знак палачу, — Дам тебе время подумать, чтобы ты сразу все изложил как есть. Пиши признание: мол, «предатель я и изменник, замыслил черное дело, князю в доверие втерся с целью подорвать оборону Кремля, а самого князя захватить, а впоследствии пытать и убить…» Чтобы ты голову не ломал, я сам напишу, как нужно, а ты подпишешь…
— Но это же ложь! — закричал Книжник. — Не буду я ничего подписывать!
— Огонь, клещи да дыба покажут, что ложь, что правда, — утомленно произнес опричник. — Ступай, подумай, — Повернулся к рыхлому, добавил: — Бересту ему да стилос выдать… Хотя нет, стилос не давать: слыхал я, может он им, как с оружием, управляться. Да смотрите, чтобы над собой ничего не учинил! Нам нужны показания.
Даже оставшись в одиночестве в мрачной подземной камере, он не сразу пришел в себя. Лавка у стенки да зловонная лохань в углу, подсвеченная сквозь крохотное окошко в двери, — вот и вся обстановка. Словно насмешка над статусом советника: свободы лишили, но персональную келью оставили. Без книг, зато с индивидуальной «парашей». Трудно вообразить более крутую карьерную траекторию.
Он лежал неподвижно на лавке и пытался привести мысли в порядок. Но это было непросто: душу и тело сковало острое, нестерпимое чувство.
Обида.
Все это казалось каким-то болезненным бредом. Как можно было предположить, что все так обернется?! Он больше жизни любил свою маленькую родину, отчаянно бившуюся за жизнь, он бился вместе с ней, бился за нее, и уж в одном был уверен наверняка: родина любит его столь же ясной, безусловной любовью. И вот на тебе: родина объявляет тебя предателем и бросает в сырую каменную клетку.
Знобило. Тонкая камуфляжная куртка, добытая в странствиях, была предметом зависти многих, но не давала тепла. Книжник заворочался на жесткой лавке. Мысль о неведомой угрозе не давала ему покоя. И больше всего его мучили сомнения.
Может, и впрямь здесь есть его вина? Вряд ли он виноват в аномальном поведении и без того загадочного Садового Кольца. Но что правда, то правда: именно он был инициатором злосчастной экспедиции…
Застонав от бессилия, сел на лавке, уставившись перед собой невидящим взглядом.
Он виноват. Нет, не в том, что пытается повесить на него чересчур уж деятельная опричнина. А в том, что не продумал как следует последствий своих замыслов.
Он должен все исправить. Сам. Чего бы это ни стоило. Только как это сделать отсюда, из глухого подземелья? Советом помочь? Как — если не верят теперь ни единому его слову?
Нужно выбираться. Быстро. Любой ценой.
Он сидел, нервно раскачиваясь, тупо глядя в стену перед собой. На каменной кладке виднелись грубо выцарапанные надписи, понять которые в этой темени было непросто. Книжник прищурился, вглядываясь в корявые строки, и невольно вздрогнул, разобрав: «…на раскопках 1961 года. Привет потомкам! Как мы вам завидуем — ведь вы живете при коммунизме! Вы такие счастливые! Светлое будущее, которое мы вам строили, уже наступило…»
Дочитать он не успел: жалкие лучики света поглотила чернильная тьма. Невольно перевел взгляд на дверь.
Кто-то стоял по ту сторону, заслоняя окошко. Стало страшно. Не оттого, что сейчас откроется дверь. От того, что этот некто возник так бесшумно, что так тихо пополз в сторону тяжелый засов… Дверь отделилась от черной стены, будто отрезанная тонкой полоской света. Полоса неторопливо расширялась, и страх в душе парня сменился ужасом.
Неужто его решили прикончить по-тихому?! Ну уж нет, свою жизнь он продаст подороже…
Темная фигура растворилась во мраке камеры. Слепо выставив перед собой руки, Книжник бросился на непрошеного гостя из угла, с лавки. Непонятно, на что он рассчитывал: наверняка подосланный убийца был достаточно опытен, чтобы мигом разобраться с гражданским. Да и драться Книжник толком так и не научился. Только вот страшный визитер оказался не таким уж и сильным да ловким, как можно было ожидать… Даже не так — он просто не особо сопротивлялся.
Потому что не он это был.
Она.
— Что?.. — изумленно прохрипел Книжник. И тут же откатился назад, отброшенный толчком ноги. Попятился, вжимаясь спиной в холодную стену.
— Тихо ты! — донесся приглушенный голос. — Услышат!
— Хельга?! — не веря в происходящее, проговорил Книжник.
Тут же из темноты показалось знакомое лицо. Девушка выглядела крайне недовольной — будто парень нарушил какие-то ее планы. Что и говорить: особа она деятельная, любит, чтобы все происходило по задуманному ею сценарию.
— Идем! — быстро сказала она, без особых церемоний хватая его за руку и увлекая вслед за собой по узкому коридору. Книжник подчинился, все еще ничего не понимая.
— Откуда ты здесь?! Как?.. Почему?..
— Потом! — оборвала его девушка — Слушай меня внимательно: главное, вырваться наверх. А там… Там — как пойдет… Держи!
Она сунула ему в руки ворох каких-то тяжелых предметов. Книжник глянул и похолодел. Стилосы. Обычные металлические стержни для письма на бересте — такие есть в любой канцелярии. Только вот в данном контексте это нечто иное.
Оружие. Хельга знает о его умении обращаться с этими штуками. А значит, она ничуть не сомневается в необходимости их применения.
— Ты что?! — ахнул Книжник, сжимая холодные стержни. — В кого мне их метать?! Это же измена! Нас просто убьют — и будут правы!
— Ты еще не понял? — Хельга резко остановилась, прищурилась. — Ты уже мертв!
— Что?.. — Слова застряли в горле Книжника. Он просто отказывался понимать услышанное.
Хельга нервно вздохнула, отвела взгляд. Сказала странным голосом, с трудом подбирая слова:
— На Ивановской объявили, мол, ты изменник, мутами купленный…
— Я?!
— Успокойся. Я-то знаю, что это все чушь…
— Но другие, другие-то поверят! — Он схватился за голову, закрутился на месте, задыхаясь и шатаясь, как пьяный. — Что же делается, а?..
Хельга остановила его, схватив за рукав, с силой подтянула к себе, пронзительно посмотрела прямо в глаза.