Второе рождение

– Что вы собираетесь с нами делать? – проныл Семагин, когда все пятеро оказались на улице.

– Да ничего особенного, – пожал плечами Дэн. – Пока. Но учтите: мы знаем, где вы работаете, знаем ваши адреса – попробуете возобновить свой маленький «бизнес», и тут же появимся мы!

– И тогда, – добавил Шурик, – вы уже не отделаетесь простым предупреждением!

– Черта с два вы из ментовки! – прошипел подельник Семагина. – Только вот не пойму, зачем вам все это надо? От кого вы вообще?

– Про Робина Гуда слыхал? – спросил Денис. – Ну вот, мы от него: отбираем у жулья и раздаем народу!

– Пошли вон оба! – рявкнул Шурик, пнув Семагина в зад. Второй парень в приглашении не нуждался и уже бежал к машине.

– Может, зря мы их отпустили? – с сомнением пробормотал Дэн, глядя вслед мошенникам.

– А что ты предлагаешь? – пожал плечами Шурик. – Доставить их в полицию? Да нас же самих и повяжут за такую «самодеятельность»: еще окажется, что мы этих гавриков ограбили! Нет уж, пусть катятся!

– Это ты здорово придумал, Дэн, про то, что мы знаем, как их найти! – усмехнулся Денис.

– Ну, Семагина-то точно найдем… А как с бабой Олей быть? – поинтересовался Дэн. – Ее-то деньги так и пропали!

– Ничего не пропали, – покачал головой Шурик. Он полез за пазуху и извлек оттуда несколько пятитысячных купюр. – Я часть у деда экспроприировал – куда ему такое богатство? У соседки вроде сорок тонн взяли?

– Точно! – кивнул Дэн. – Вот она обрадуется!

*

Следующим утром я первым делом навестила неизвестную в реанимации. Изменений в ее состоянии не намечалось, но я все равно позвонила Карпухину.

– А вам ничего выяснить не удалось? – поинтересовалась я, сообщив ему неутешительные новости.

– Мои ребята истоптали кучу женских консультаций, показывая фото потерпевшей врачам, но, сами понимаете, – это все равно что искать иголку в стоге сена! Может, она вообще не питерская и даже не из области… Но я хочу еще одну штуку попробовать.

– Какую?

– Есть у меня один полезный человечек на местном телеканале.

– Отличная мысль! – одобрила я. – Вполне вероятно, кто-то из родственников ее узнает!

– Только на это и надежда: похоже, иначе нам правду о ней не выяснить.

Вечером кто-то позвонил в дверь. Моя черная терьерша Куся и трехлапый пес Юбер тут же кинулись на звук. Открыв, я увидела на пороге Андрея.

– Агния… – начал он и осекся, увидев вышедшую в коридор маму.

– Ну, – сказала мама, – чего молчишь, дочь? Проводи гостя в дом!

С этими словами она вернулась в свою комнату, а мы с Андреем с облегчением вздохнули. К счастью, мама не любительница сцен, но ее неожиданная мягкость в отношении моего любовника потрясла нас обоих. Потрепав собак по загривку, Андрей прошел в гостиную.

– Кофе? – спросила я.

– Погоди ты с кофе! – отмахнулся он. – Лучше скажи, у тебя все в порядке?

Андрей выглядел встревоженным.

– Почему ты спрашиваешь?

– Шилов приходил.

– Шилов?!

Я испытала настоящее потрясение. Олег и Лицкявичус всегда друг друга избегали – причиной тому была обыкновенная ревность, причем не только в отношении меня. Мужчины похожи на петухов: стоит нескольким из них оказаться в одном помещении, и они тут же начинают меряться всем, чем только можно. Вот, к примеру, Шилов – известный ортопед, главврач первоклассной клиники, а Андрей – не менее известный челюстно-лицевой хирург, к которому стоит очередь на годы вперед, писатель и герой нескольких войн: чем не причина поиграть мускулами, оспаривая первенство? К счастью, оба они – люди цивилизованные, а потому намеренно старались не сталкиваться. И все же жизнь пару раз сводила их вместе. Во-первых, отец Олега, московское «светило» нейрохирургии, делал Андрею операцию по извлечению из черепа осколка, оставшегося со времен военных действий в Осетии. Затем, когда Шилова взяли в заложники вместе с бригадой, именно Андрей помог их вызволить[4]. В целом же и тот, и другой предпочитали держаться друг от друга на расстоянии. Тем более странно, что Шилов решился встретиться с Андреем один на один.

– И о чем же вы… беседовали? – спросила я, справившись с шоком.

– О ситуации на Ближнем Востоке! – фыркнул Андрей. – Разумеется, о тебе, Агния!

– Ну, это и ежу понятно: конкретнее можно?

– Твой муж дал мне понять, что сделает все, чтобы тебя вернуть.

– Вернуть?! Андрей, это невозможно!

– Точно?

На его лице все еще читалась неуверенность.

– Абсолютно точно! – заверила я. – После того, как мы с Шиловым расстались, я уже не смогу думать о нем хорошо.

– Что значит – «как вы расстались»? – насторожился Андрей.

– А что он сказал тебе? – вместо ответа поинтересовалась я.

– Что намерен бороться за тебя. Похоже, твой муж считает, что наши отношения – твоя очередная блажь и что со временем все рассосется.

– Очередная блажь?

Вот это уже, черт подери, обидно: как будто я какая-то взбалмошная девчонка лет девятнадцати, а не взрослая женщина, способная принимать взвешенные решения!

– Кроме того, – продолжал Андрей, не обращая внимания на мое раздражение, – Олег, кажется, уверен, что ребенок от него.

– Ну, разумеется, ему хочется верить: Шилов всегда мечтал иметь детей, хотя я и намекала ему, что не собираюсь становиться матерью повторно, – честно говоря, мне все эти годы вполне хватало проблем с Дэном!

– И тебе совсем его не жалко? – спросил Андрей. Мне почудилось, что в его тоне звучит осуждение.

– Не знаю, Андрей, что он сказал тебе, но вот мне он ясно дал понять, что его интересует только будущий ребенок. Шилов уверил меня, что не оставит нас в покое, и знаешь, что еще? Он пообещал, что, если тест ДНК окажется в его пользу, он отсудит у меня ребенка!

– Что-о?! – не поверил Андрей.

– Что слышал! И как, по-твоему, это увязать с его неземной любовью?

Андрей подошел к окну. Там, встав в свою излюбленную позу – с руками, скрещенными за спиной, – он задумчиво произнес:

– Возможно, ты не поймешь, но я-то могу.

– Что ты можешь? – не поняла я.

Он не сразу ответил, глядя вниз, на огни города и проезжающие мимо машины.

– Когда ты меня бросила, – начал, наконец, Андрей, – у меня тоже было желание тебя вернуть – любыми способами… Но потом я понял, что бесполезно принуждать к чему-то женщину, которую любишь: эти усилия не вызовут у нее ничего, кроме отвращения. Поэтому я отступил.

Слушая Андрея, я затаила дыхание. Он никогда не говорил о том, какие чувства испытывал из-за нашего разрыва, и потому я полагала, что он перенес его безболезненно. Как мы порой ошибаемся, приписывая другим людям те же эмоции и черты характера, что присущи нам самим! Наверное, каждый человек способен ощущать боль потери и испытывать муки, но далеко не все реагируют на переживания одинаково. Кто-то их не скрывает, нуждаясь в жалости и сочувствии, а кто-то, напротив, замыкается и никому не позволяет лезть себе в душу.

– А если бы я не вернулась? – осторожно спросила я.

– Не знаю, – вздохнул он. – Может, я оставил бы все, как есть. Но, возможно, попытался бы что-то предпринять – как Шилов.

– Неужели он думает, что его попытки отсудить у меня ребенка поспособствуют восстановлению наших отношений?

– В безнадежной ситуации любые методы хороши, – пожал плечами Андрей.

– Но у Олега есть любовница! – воскликнула я.

– Я об этом помню, Агния. Та женщина, насколько я понимаю, появилась у него после того, как вы с ним стали отдаляться друг от друга. Скорее всего, она просто заместила в его жизни тебя, но не думаю, что он искал постоянную замену.

– Может, ты и прав, – согласилась я скрепя сердце. – Но это не значит, что я отдам ему ребенка!

– Разумеется, нет! Это исключено, и Олегу придется принять правила игры: если он захочет видеться – добро пожаловать, но… Кстати, мы разговариваем так, словно уже известен результат теста. Вдруг нам повезет, и девочка моя?

Господи, как же я на это надеялась! Не то чтобы мысль об участии в зачатии Шилова была мне невыносима, но отрицательный результат теста на отцовство решил бы все проблемы разом. А теперь придется помучиться, дожидаясь рождения младенца, и мне некого в этом винить, кроме самой себя!