Перекрестки

За выигрыш он заплатил потерей дочери, и ощущение этой потери иногда настигало Тони, как призрак, который мерещится в алкогольных парах, но потом легко забывалось в пылу бурной деятельности и погони за успехом. Куда как более серьезный повод для злоупотребления виски давали мысли о сыне. Скотч был для Тони словно лекарство, которое можно купить без рецепта: алкоголь сглаживал острые углы воспоминаний, смягчал горечь сожалений и участившиеся мигрени.

Если свобода приумножается, то и зло тоже растет. Небольшие отступления от истины, оправдание незначительных прегрешений перерастают со временем в такие злодеяния, какие никому и не снились. Это утверждение справедливо по отношению не только к Гитлеру или Сталину, но и к любому человеку. Внутренний храм души выглядит величественно, но он непрочен. Ложь и предательство, замурованные в его стенах и основании, могут произвести смещение всего здания в самом непредсказуемом направлении.

Тайна человеческой души очень глубока, будь то даже душа Энтони Спенсера. Его рождение было животворным взрывом, при котором внутренняя расширяющаяся вселенная расположила собственные солнечные системы и галактики удивительно симметрично и гармонично. Но порядок был лишь побочным продуктом: немалую роль сыграл в этом деле и хаос. Островки различных субстанций ввязывались в пляску соперничающих гравитационных сил; каждая добавляла в общее коловращение новый виток, раздвигая участников космического вальса, перемешивая их в постоянном пространственно-временном музыкальном обменном процессе. Сюда же вторгались утраты и боль, деформируя всю непрочную конструкцию и разрушая ее изнутри. Испытания породили защитную реакцию с образованием пульсирующих страхов и эгоистических амбиций, результатом которой явилось общее очерствение. Некогда живое единство, горячее сердце затвердело — твердокаменное ядро под оболочкой тела. Его внешняя форма прежде была выражением внутреннего чуда и великолепия. Теперь она превратилась в фасад, лишенный опоры и стержня, в умирающую звезду, алчущую все и вся вобрать в свою пустоту.

Боль, утраты и, наконец, одиночество, с которыми и по отдельности справиться нелегко, сообща производят почти непереносимое опустошение. Они заставили Тони вести военизированное существование, выработали у него способность прятать за словами острые ножи, побудили его возвести стену, которая оградила его внутренний мир от посторонних, — только так он мог чувствовать себя в безопасности, в безопасности одиночества. В жизни Тони почти не осталось подлинной музыки. Саундтрек, сопровождавший его существование, нельзя было назвать даже фоновой музыкой: то были обрывки примитивных мелодий, навязших у всех на зубах, сквозь которые иногда прорывались еще какие-то звуки — плоды тщетных попыток сыграть что-то свое.

Узнавая Тони на улице, люди приветствовали его, но самые проницательные с пренебрежением плевали ему вслед. Однако многие попадались на крючок. Раболепствующие подхалимы ждали его указаний в надежде получить знак малейшего одобрения или благорасположения. Люди следуют в кильватере чужого успеха в своих интересах, дабы утвердить собственную значимость и уникальность. Благорасположение есть благорасположение, даже если это одна только видимость.

У Тони был большой дом с участком в верхней части Вест-Хиллза. Обычно отапливалась лишь малая часть помещений, исключение делалось разве только для важных гостей, на которых хозяин имел свои виды. Он редко бывал в этом доме и сохранял его за собой как память о победе над супругой. Дом достался Лори в результате первого бракоразводного процесса, но после второго она была вынуждена его срочно продать, чтобы расплатиться с адвокатами. Тони купил его по дешевке через подставное лицо и на следующий же день неожиданно устроил целый спектакль, пригласив полицию для выселения бывшей жены.

Он выключил компьютер, потянулся за бутылкой виски и, повернувшись вместе с креслом, стал рассматривать список имен, составленный им на белой маркерной доске. Поднявшись, он стер четыре имени, добавил вместо них одно новое и снова развалился в кресле, отстукивая пальцами ритм на крышке письменного стола. Сегодня у Тони настроение было скверное, хуже, чем обычно. Деловые обязательства требовали, чтобы он съездил в Бостон на конференцию, лично ему не особенно нужную; к тому же внезапно возникла небольшая кадровая проблема, из-за которой ему придется вернуться на день раньше, чем он планировал. Тони раздражало, что ему приходится возиться с мелочами, с которыми вполне справились бы его подчиненные. В то же время он был не прочь удрать с опостылевших ему семинаров и вернуться к повседневным делам, не менее опостылевшим, но зато в большей мере ему подвластным.

Но что-то в его жизни изменилось. Сперва возникла смутная тень беспокойства, а затем тревожный голос стал звучать все более явственно. Вот уже несколько недель Тони преследовало неприятное ощущение, будто за ним следят. Сначала он отмахнулся от этого чувства, решив, что попросту переутомился, вот фантазия и разыгралась. Но странная мысль прорастала, словно зерно, упавшее в плодородную почву, провоцируя неусыпную нервную бдительность, отнимая энергию у мозга, который был постоянно настороже.

Тони начал замечать все подробности незначительных событий, которые сами по себе не стоили внимания, но в совокупности звучали в его сознании тревожным хором. То по пути в офис ему на хвост садился черный пикап; то оператор на бензоколонке слишком долго не возвращал ему кредитную карточку; то охранная фирма извещала его о самопроизвольном отключении электроэнергии в его доме, которое каждый день длилось ровно двадцать две минуты, и так три дня подряд, в одно и то же время, когда у соседей ничего подобного не наблюдалось. Его стали беспокоить малейшие нарушения привычного хода вещей, даже то, как смотрят на него посторонние: бариста в кофейне «Стамптаун», охранник у входа и сотрудники за письменными столами. Стоило Тони повернуться к ним лицом, как они отводили взгляд и меняли позы, стремясь показать, что занимаются своими делами, не имеющими лично к нему никакого отношения.

В поведении всех этих совершенно разных людей прослеживалось какое-то подозрительное сходство, словно они сговорились. Чем больше Тони наблюдал за ними, тем больше странностей замечал и тем пристальнее продолжал наблюдать. У него всегда была легкая склонность к паранойе, но теперь она переросла в навязчивую подозрительность, будто все кругом плели заговор. Это его беспокоило и раздражало.

У Тони был небольшой личный офис, оборудованный всем необходимым: помимо рабочего кабинета, там имелись и спальня, и кухня, и ванная. О том, где находится это убежище, хозяин не сообщил даже своему адвокату. А находилось оно у реки, рядом с Макадам-авеню. Тони сбег а л сюда порой на несколько часов или на всю ночь, полностью отгораживаясь от внешнего мира.

Это укромное обиталище было частью более крупного владения Тони, которое он уже много лет тому назад передал некой фиктивной компании. Часть цокольного этажа он оборудовал под наблюдательный пункт, оснастив его высококлассной аппаратурой. За исключением подрядчиков и рабочих, никто это убежище в глаза не видел. Тони щедро вознаградил строителей и сделал несколько удачных пожертвований представителям местной администрации; в результате эти помещения даже не были отражены в кадастровом плане. При нажатии определенных кнопок на проржавевшей телефонной монтажной коробке, установленной в глубине неиспользуемой кладовки, одна из стен отъезжала в сторону, открывая взгляду стальную герметичную дверь, снабженную видеокамерой и кнопочной панелью для ввода пароля.

Это убежище было подключено к Интернету и электросети независимо от систем остальной части здания и существовало практически автономно. Кроме того, если бы охранные устройства зафиксировали попытку проникновения сюда посторонних лиц, они бы заблокировали и отключили всю систему. Чтобы ее разблокировать, надо было ввести новый пароль, сгенерированный автоматически. Это можно было сделать либо изнутри тайного логова, либо из офиса в центре города. Прежде чем войти сюда, Тони всякий раз отключал мобильный телефон и вытаскивал из него SIM-карту и аккумулятор. Здесь имелся телефон, подключенный к стационарной линии, но не указанный ни в одном справочнике. В случае необходимости Тони мог им воспользоваться.