Асканио

— Мой бедный друг! — проговорил Мармань; качая головой и прикидываясь глубоко озабоченным, он подхватил одной рукой прево под руку, а другой смахнул воображаемую слезу.

— Почему же «бедный»? — спросил мессер Робер. — Черт возьми, какие еще вести вы собираетесь мне сообщить?

— Неужели я первый должен сообщить вам плохую весть?

— Какую же? Да говорите!

— Знаете ли, любезный прево, нужно быть философом в нашей земной юдоли. Существует старая поговорка, которую несчастный род человеческий должен был бы беспрестанно повторять, ибо в ней заключена вся человеческая мудрость.

— Ну, договаривайте же! Какая поговорка?

— Человек предполагает, любезный друг… человек предполагает, а бог располагает.

— Что же предполагаю я и как располагает бог? Ну, говорите же, и делу конец!

— Вы предназначали древний Нельский замок зятю и дочери?

— Разумеется. И, я надеюсь, они поселятся там месяца через три.

— Заблуждаетесь, любезный прево, заблуждаетесь! Нельский замок уже не ваша собственность. Простите, я причиняю вам такое огорчение, но я подумал, что лучше будет, если вы — а я знаю ваш вспыльчивый характер — узнаете эту новость из уст друга, который сообщит вам ее бережно, осторожно, нежели из уст негодяя, который обрадуется вашему несчастью и выложит вам все без околичностей. Увы, друг мой, Большой Нельский замок уже не ваш.

— Да кто же его отнял у меня?

— Его величество.

— Его величество?

— Самолично. Теперь вы хорошо понимаете, что несчастье непоправимо.

— Когда же это произошло?

— Сегодня утром. Если бы меня не задержали дела в Лувре, я уведомил бы вас раньше.

— Вас ввели в обман, Мармань. Это ложный слух, пущенный моими врагами, а вы, ничего не узнав толком, его разглашаете.

— Очень желал бы, чтобы так и было, но, к несчастью, мне никто ничего не говорил, я все слышал собственными ушами.

— Что вы слышали?

— Я слышал, как король самолично приказал отдать Большой Нельский замок другому.

— Кто же это «другой»?

— Проходимец, некий золотых дел мастер, родом из Италии, имя которого, без сомнения, вам знакомо. Это Бенвенуто Челлини, интриган, явившийся из Флоренции два месяца назад. Неизвестно, почему король от него без ума и нынче сам со всеми придворными посетил его во дворце кардинала Феррарского, где этот горе-художник устроил себе мастерскую.

— Скажите, виконт, вы присутствовали при том, как король пожаловал Большой Нельский замок этому проходимцу?

— При-сут-ство-вал, как же! — отвечал Мармань, произнося слова по слогам и медленно, с наслаждением выговаривая их.

— Так, так, — произнес прево. — Что ж, буду поджидать проходимца. Пусть приходит за королевским даром.

— Как, вы намерены оказать сопротивление?

— Разумеется.

— Повелению короля?

— Повелению бога, повелению черта — словом, всем, кто прикажет выгнать меня отсюда!

— Берегитесь, берегитесь, прево! — воскликнул виконт де Мармань. — Я уж не говорю о том, что вы обрекаете себя на немилость. Но помните: Бенвенуто Челлини страшнее, чем вы думаете.

— Да знаете ли вы, кто я, виконт?

— Прежде всего ему покровительствует сам король. Правда, может быть, временно, но все же покровительствует.

— Да знаете ли вы, что я, парижский прево, представляю его величество в Шатле, что я восседаю под балдахином, в мантии с воротником, с саблей на боку, в шляпе с перьями и держу в руке голубой жезл!..

— Далее должен вам сказать, что этот проклятый итальянец охотно вступает в борьбу как равный с принцами, кардиналами и папами.

— Да знаете ли вы, что я располагаю особой печатью, которая придает подлинность актам!

— Говорят, этот проклятый забияка ранит и убивает без разбора всех, кто чинит ему препятствия.

— Разве вам неизвестно, что двадцать четыре стрелка днем и ночью находятся в моем распоряжении?

— Говорят, он, сразившись с отрядом в шестьдесят человек, убил своего недруга-ювелира.

— Вы забываете, что Нельский замок укреплен, что в стенах бойницы, над дверями машикули,62 да вдобавок благодаря городской крепости он с одной стороны неприступен.

— Уверяют, что Бенвенуто знает толк в осаде, как Баярд63 или Антонио де Лейва.64

— Посмотрим.

— Я боюсь за вас…

— А я жду.

— Позвольте, любезный друг, не угодно ли вам выслушать совет?

— Советуйте, только покороче!

— Не тягайтесь с противником, если он сильнее вас!

— Сильнее меня? Вы говорите о дрянном ремесленнике-итальянце? Виконт, вы выводите меня из терпения!

— Клянусь честью, смотрите, как бы вам не раскаяться! Предупреждаю вас, ибо у меня есть на то веские основания.

— Виконт, вы меня бесите!

— Подумайте, на его стороне — король.

— Что ж, а на моей — госпожа д'Этамп!

— Как бы его величество не разгневался за ослушание.

— Я уже не раз поступал так, сударь, и с успехом.

— Да, знаю, в деле пошлин за проезд через Мантский мост. Но…

— Что «но»?..

— Видите ли, рискуешь немногим и порой даже ничем не рискуешь, идя наперекор слабому и доброму королю, зато всем рискуешь, когда вступаешь в борьбу с таким сильным и страшным человеком, как Бенвенуто Челлини.

— Черт возьми! Виконт, вы сведете меня с ума!

— Напротив, я хочу вас надоумить.

— Довольно, виконт, довольно! Каков негодяй! Клянусь, он мне дорого заплатит за те приятные минуты, которые я провел благодаря вашему дружескому участию!

— Дай-то бог, прево, дай-то бог!

— Довольно, довольно! Вы мне все сказали?

— Да, да, как будто все, — ответил виконт, словно стараясь припомнить, нет ли еще новостей под стать первой.

— Прощайте же! — воскликнул прево.

— Прощайте, бедный друг.

— Прощайте!

— Я все же вас предупредил.

— Прощайте!

— Мне не в чем будет себя упрекнуть — вот что меня утешает!

— Прощайте, прощайте!

— Желаю удачи! Но должен сказать, что мое пожелание вряд ли осуществится.

— Прощайте, прощайте, прощайте!

— Прощайте!

И Мармань с сокрушенным видом, тяжело вздыхая, пожал руку прево, как бы прощаясь с ним навеки, и удалился, воздевая руки к небу.

Прево проводил виконта и сам закрыл за ним входную дверь.

Понятно, что после такой дружеской беседы мессер д'Эстурвиль был вне себя от ярости, желчь в нем так и кипела. Ему хотелось на ком-нибудь сорвать злобу, и вдруг он вспомнил о молодом человеке, который выходил из Большого Нельского замка в тот миг, когда они с графом д'Орбеком туда входили. Неподалеку оказался Рембо. И господин д'Эстурвиль, повелительным жестом подозвав садовника, спросил, что ему известно о незнакомце.

Садовник отвечал, что молодой человек, о котором толкует хозяин, явился от имени короля, пожелал осмотреть Большой Нельский замок; он же, Рембо, побоялся взять на себя такое важное дело и провел пришельца к госпоже Перрине, а домоправительница весьма любезно сама ему все показала.

Прево бегом бросился в Малый Нельский замок, чтобы потребовать объяснения у достойной дуэньи, но, к сожалению, она недавно ушла закупить на неделю провизию.

Дома была одна Коломба. Но прево не допускал и мысли, что она могла видеться с незнакомцем после строжайшего наказа, данного госпоже Перрине на случай появления красивых молодых людей, поэтому дочери он не сказал ни слова.

Дела службы призывали господина д'Эстурвиля в Шатле, и перед уходом, пригрозив Рембо тотчас же прогнать его за ослушание, он приказал никого не впускать ни в Большой, ни в Малый Нельские замки, от чьего бы имени ни являлись посланцы, в особенности же презренного проходимца, который уже осматривал замок.

Поэтому, когда на следующее утро Асканио пришел с драгоценностями по приглашению госпожи Перрины, Рембо открыл лишь слуховое оконце и сказал через решетку, что вход в Нельский замок запрещен для всех, особенно же для него.

62

Машикули — навесные бойницы.

63

Баярд Пьер дю Террайль (1473–1524) — прославленный французский военачальник, о верности, отваге и мужестве которого слагали легенды в народе. Он получил прозвище «Рыцарь без страха и упрека».

64

Антонио де Лейва (1480–1536) — один из наиболее видных полководцев Карла V.