Страница 10 из 103
Уже занималась заря, когда китаец окончил свой рассказ. Через несколько минут взошло солнце; надо было на что-то решиться.
— Ну, что мы будем делать? — спросил Фрике и, взглянув на китайца, продолжал: — Черт возьми, да ты гол на три четверти, мой бедняжка.
— Челные солвали мой камзол и изолвали блуки.
— Ах, негодяи! Ну хорошо, что они заодно не сорвали с тебя и кожу. Кстати, на берегу должно было кое-что остаться. Хорошо бы одеть тебя матросом! Не правда ли?
— Плавда!
— Отлично! Так скорей же на берег!
Пьер взялся за весло из крепкого тропического дерева. Фрике — за другое, и пирога, управляемая искусными и сильными руками двух европейцев, быстро понеслась к берегу. Хотели было поднять парус, но Пьер решил, что это довольно опасно, так как папуасы могут заметить их. Легко обогнув коралловые рифы, путники вскоре подплыли к берегу в том месте, где были сложены припасы. К счастью, папуасы не обратили внимания на них — они могли теперь очень пригодиться. Но, увы! Здесь были только остатки припасов, и этих остатков было совсем немного, хотя на пироге можно было бы увезти вдвое больше. Поэтому погрузка не отняла много времени. В числе прочего действительно оказались рубашка и панталоны для молодого Виктора. Китайца тотчас же нарядили в новое платье, и оказалось, что оно чрезвычайно идет ему; по выражению Фрике, китаец выглядел в нем «настоящим матросом». Сам Виктор был в восторге.
— Что же мы дальше будем делать? — спросил Фрике, когда погрузка была окончена. — С такими соседями, как наши, мы не можем оставаться здесь долго, нельзя быть спокойными ни минуты. С другой стороны, слаба надежда на то, что нам удастся уладить с ними дело миром. Как ты думаешь, Пьер?
— Я хочу услышать твое мнение. Скажи, что ты предлагаешь, и из двух мнений, твоего и моего, выберем лучшее.
— Хорошо. Прежде всего, одно из двух: или мы находимся на маленьком острове, или же на твердом материке.
— Справедливо.
— В первом случае нам нечего засиживаться здесь и было бы лучше поискать другой остров, более безопасное пристанище. Таких островов здесь должно быть много, и искать пришлось бы недолго. Если же это материк, то нам надо как можно скорее уйти из этих мест, населенных людоедами, да еще опьяненными вчерашним пиршеством. Мы должны в любом случае уйти как можно дальше от подобных соседей.
— Что же дальше?
— Кроме того, я думаю, надо было бы хорошенько обследовать этот коралловый риф. У нас хватит провизии на целую неделю, а в реках можно набрать сколько угодно воды. Таким образом, мы можем обследовать риф без затруднений и лишений. Если в это время дикари вздумают напасть на нас, то мы попробуем убедить их теми же аргументами, что и в прошлую ночь. Тогда они хорошо подействовали, авось и впредь будет то же. Вот мое мнение. Когда мы исполним эту часть плана, то посоветуемся о дальнейших действиях.
— Я согласен с твоим мнением, матрос. А пока не мешает закусить, прежде чем приступим к делу.
Скудный завтрак был съеден с аппетитом, какой может быть только у моряков, потерпевших крушение; затем началось обследование рифа. Пирога, которая, как уже было сказано, отличалась превосходными мореходными качествами, под управлением двух искусных моряков быстро понеслась на восток. Первый день прошел без приключений, и папуасы ничем не давали знать о своем присутствии.
Самым серьезным затруднением была адская жара, невыносимая даже для моряков, привыкших к тропическому климату. Кроме того, солнечные лучи, отражаясь от раскаленных белых коралловых рифов, буквально ослепляли отважных моряков. К счастью, превосходным отдыхом для глаз была окаймлявшая горизонт свежая, роскошная зелень, какая встречается только в Океании.
Фрике, лучше Пьера знакомый с тропической флорой, рассказал по дороге своим спутникам все, что знал об этой дивной растительности. Большинство деревьев были полезны для человека, и все они были чудо как хороши. В рассказе Фрике придерживался не научной, а собственной классификации и потому разделял все растения на съедобные и несъедобные.
Громадные цветущие папоротники, обвитые лианами с одуряющим запахом, сменялись ксанторреями с тонким стволом и великолепной шапкой громадных листьев. Вокруг них виднелись стебли дикого сахарного тростника, на которых сидели сотни щебечущих птиц, чьи перья переливались всевозможными цветами; несметное количество невиданных бабочек удивительной красоты вились вокруг венчиков гигантских цветков, еще более оживляя картину тропического леса.
В целом флора и фауна были довольно однообразны, но это было однообразие роскоши: все вокруг было в равной степени превосходно и удивительно.
Время от времени путники слышали глухой шум, издаваемый падением на землю кокосовых орехов. Фрике показал товарищам любопытное явление, оспариваемое многими учеными: крабы, которые являются такими же любителями ядер кокосового ореха, как медведи — меда, раскрывали необычайно твердую скорлупу и лакомились сладким кушаньем.
На первый взгляд кажется невозможным, чтобы краб своими клешнями мог добыть ядро из очень крепкой волокнистой скорлупы. Но на самом деле это так. Кроме природного инстинкта, крабы, несмотря на внешнюю неуклюжесть, обладают необычайной ловкостью. Они выбирают одну из ямок на наружной поверхности скорлупы и волокно за волокном, с поразительным терпением расковыривают скорлупу клешнями, пока не доберутся до заветного содержимого. Окончив подготовительную часть работы, краб концом клешни, словно буравом, проделывает большое отверстие и получает возможность полакомиться вкусным блюдом, которое поедает с невероятной алчностью.
Фрике, продолжая увлеченно рассказывать, позаботился и о провизии. Крабы уже служили им однажды ужином, и на этот раз путники собрали про запас нескольких огромных экземпляров, сложили их на дне пироги на спину, конечно же оторвав ужасные клешни.
Прерванное наступлением ночи путешествие возобновилось на заре. Вскоре французы пришли к выводу, что остров не может быть больших размеров, так как по положению солнца они заметили, что не более чем за двенадцать часов им удалось обойти около половины острова. Они еще более утвердились в этом мнении, когда около полудня увидели перед собой полуразрушенный, лишенный снастей остов «Лао-цзы».
Удивительно, как останки корабля могли до сих пор держаться на воде. Вокруг судна собралось множество пирог, но подплывали они осторожно — так, как подходят хищные животные к крупной по размерам добыче. В движениях дикарей читались одновременно и алчность, и настороженность, и даже страх.
Отступать было поздно.
— Попробовать пугнуть их? — спросил Фрике, взяв в руки ружье.
— Пожалуй, — заметил Пьер с обычным хладнокровием, но вдруг спохватился: — Послушай, есть идея: если мы попадем на корабль, то, может быть, найдем там вещи, которые могут нам пригодиться. Мало ли что может быть на корабле. Надо воспользоваться случаем, который больше может не представиться, а то будет поздно.
— Что ж, — согласился Фрике, — пойдем поближе и встряхнем хорошенько чернокожих дьяволов!
Появление пироги с белыми людьми произвело необычайное смятение среди папуасов. Острое зрение чернокожих мародеров быстро различило новых гостей. Быть может, они вспомнили о событиях позапрошлой ночи и сочли новых гостей виновниками своего бегства, быть может, внешность пришельцев показалась им подозрительной, — как бы то ни было, они сочли за лучшее как можно скорее удалиться от остова корабля, не рискуя вступать в битву с белолицыми.
Подплыв к кораблю, Пьер привязал пирогу к оторванной якорной цепи. По ней, как по лестнице, все взобрались на палубу «Лао-цзы». Но, увы, найти удалось здесь немногое: несколько ящиков с консервами, рыболовные удочки и снасти, которые, впрочем, могли пригодиться в будущем, кусок паруса и тому подобное. Но кладовая, к несчастью, была затоплена, и пополнить запасы провизии не удалось.