Страница 1 из 89
Тут и там
[РУССКИЕ ИНОРОДНЫЕ СКАЗКИ — 8]
ТУТ
Марина Воробьева
СЛОН-ДРАКОН
Хорошо было в деревне у бабушки, только вечером скучно. По вечерам, как только темнело, бабушка закрывала ворота на огромный ржавый замок и никуда Витьку не пускала, потому что тут деревня, тут ночью одни волки и алкаши ходят, а еще беглые уголовники, убийцы и маньяки. Когда-то Витька думал, что маньяки — это быки такие вроде яков, а потом увидел по телевизору маньяка, это был просто дядька небритый в кепке, а вовсе не огромный як. Скучно.
Вот когда гроза, сразу веселее: сосна высоченная прямо на крышу ложится от ветра, будто всю крышу сейчас перепилит, и ветер воет, и Витька думает: вот раскачает сегодня ветер весь дом или не раскачает? И ворота стучат, замок хотят скинуть, а то чего он их держит.
А когда нет ветра, скучно. Телевизора нет, книжки, привезенные из города, кончаются уже третий раз.
— Бабушка! А ты сказки знаешь?
— Какие тебе еще сказки? — Бабушка режет свеклу огромным ножом на кубики.
— А ты какие сказки знаешь? Как мама рассказывает или как папа? — интересуется Витька.
— А как мама? — Бабушка сбрасывает свеклу в кастрюлю, кастрюля булькает, свекла подскакивает, как плоский камушек, брошенный в воду так, чтоб прыгал. По бабушкиной юбке расплывается бордовое пятно.
— А мама настоящие сказки рассказывает. Ну, про то, как Иван-Царевич шел по лесу, это когда он Жар-птицу искал, вот так шел и избушку увидел на курьих ножках, а избушка — бац! Тррррр! К нему передом и повернулась.
Ну, знаешь сказки такие?
— Знала когда-то, да вот забыла. — Морковка сваливается в борщ тихо и аккуратно.
— А как папа рассказывает, знаешь? Ну, это тоже сказки, только не настоящие совсем. Это про то, как мальчик прогуливает школу, а потом возвращается домой, а там дома нет, а вместо дома избушка на курьих ножках. И вот избушка — бац! Трррр! Поворачивается, и из нее баба-яга выходит. Только мальчик Бабу-ягу хотел обмануть, на лопату усадить да и в печь, как Баба-яга сразу добрая оказалась. Живи, говорит, у меня, в школу не ходи, да и нет больше твоей школы. Там теперь лоток с мороженым стоит.
— Ага, — говорит бабушка и очищает последнюю картофелину.
— А еще папа рассказывает, как вот сидит мальчик дома, играет себе или книжку читает, а тут к нему кто-то в окно стучит или в дверь скребется.
— Ага, — говорит бабушка, и картошка отправляется к борщ.
— Так вот, скребется кто-то, а потом входит. Или влетает. Это гости всякие сказочные. Они разные бывают. Бывает Дед Мороз, бывает волшебник злой, но не очень, а еще гномы приходят, а я хочу, чтобы Слон-Дракон пришел. Баб, ты знаешь, кто это Слон-Дракон?
— Знаю, — говорит бабушка и оттирает стол от свекольного сока.
— Правда знаешь? Бааб!
— Не знаю, — говорит бабушка и моет тряпку.
— Это такой слон летающий. С тремя головами и с крыльями, как у дракона! Он тоже добрый, хоть и большой, он сны показывает, и с ним поиграть можно.
— Да ну тебя, Витька! Никто сюда не придет, кроме Саньки-алкаша. Да и Санька-алкаш не придет, я дверь заперла.
И тут ветер налетел, зашуршал сначала в траве, потом по веткам вверх полез, воротами застучал, на большую сосну поднялся, сосна на крышу облокотилась, бум! Весело стало Витьке.
А тут и в дверь кто-то стучит. Ветер? Нет, стучит раз, раз-два-три, прямо в дверь, будто хоботом.
— Витька! Ты куда?! Не открывай, стой, говорю тебе! Санька небось опять деньги просить, Витька!
Но Витька уже скинул крючок, отодвинул задвижку и ключ повернул.
А там Слон-Дракон прямо в воздухе висит, три головы, три хобота, огромные серые крылья, всеми ртами улыбается Витьке.
— Слон-Дракон! Как же здорово! — смеется Витька.
— Какой тебе слон да дракон, это ж Санька, горе ты мое! — Бабушка хочет отодвинуть Витьку от двери. — А ну убирайся, алкаш, я сказала!
Санька ухмыляется сквозь два передних зуба:
— Ну что, старая, не спишь, а? А ты, малец, чего тут делаешь? За слона сейчас схлопочешь.
А Витька гладит слоновий хобот, а потом второй, Слон-Дракон сажает Витьку себе на спину, и они покачиваются в воздухе.
— Ой, батюшки-святы! Ой, ребенок в воздухе висит! Ой, что же делать?! Санька, ну помоги же снять! Ну прямо в воздухе! Ветер, улетит ребенок, держи!
Слон-Дракон аккуратно снимает Витьку и ставит рядом с бабушкой.
— Слушай, чего это она? — спрашивает Слон-Дракон, он такой большой и такой испуганный, у него даже уши на ветру дрожат, как простыни. Слон-Дракон не любит, когда кричат.
— Ох и ни хуя себе! — присвистывает Санька и сжимает голову руками, будто голова пытается вырваться и стать из одной тремя. — Уже и мальчишка летает! Слышь, Михална, налей опохмелиться, совсем я чего-то плох.
И бабушка достает из шкафа две граненые рюмки и заначку для гостей. Она захлопывает дверь, но Слон-Дракон успевает влететь и даже в комнате помещается.
Витька шепчет Слону-Дракону на ухо:
— Не знаю, чего она! Странная она сегодня, говорит с кем-то, две рюмки поставила себе одной, ладно, ничего, ты не бойся. Давай я тебе сказку лучше расскажу. Ненастоящую, как папа рассказывает.
Витька говорит, Слон-Дракон кивает всеми головами, бабушка с Санькой-алкашом наливают по второй, сосна скрипит по крыше, словно перепилить хочет, бац! Тррр!
Ася Датнова
КОНЕЦ СВЕТА
В тот год объявлений о грядущем конце света было особенно много, как комаров в сырое лето. Конец жизни на земле предрекали так давно и часто, что новость эта превратилась в интересное туристическое предложение, чтобы затем стать скучным анекдотом. Так долго и так надежно он не наступал, что, казалось, жизнь не кончится никогда.
В мае все еще влюбленная, и все еще друг в друга, чета Красиков решительно взяла отпуск, первый за несколько лет, и вскоре они уже лежали на морском пляже, оглушенные светом, и удивлялись, отчего так долго предпочитали работу отдыху.
Через несколько дней, по предсказаниям, должен был наступить очередной конец света. В тот самый день они собрались с утра и отправились на мыс, чтобы искупаться без свидетелей.
Яркое утро обещало превратиться в мучительно жаркий день. Море было еще холодным, и все-таки они окунулись, чтобы ощутить на губах соль. Оно растерло их ледяной мочалкой, надавало пощечин, бухнулось в колени. Кожа их стала шершавой. Волосы жесткими. Они вынырнули и легли на крупную гальку меж больших валунов. Галька полипами отпечаталась на теле, и они стали похожи на белокожих ягуаров.
Муж увлеченно фотографировал на мобильник свою ногу, возвышавшуюся пятипалой горой в окружении песка и моря, а еще дальше — неба. Жена не делала ничего.
— Во сколько сегодня конец света? — спросила она сквозь красную дрему.
— В шестнадцать.
— Успеем на обед.
Облака проходили над горами медленно и торжественно. Края их были освещены.
Небо в облаках было похоже на голубую корову в белых пятнах. Пятна на ее шкуре складывались в карту мира, материками и островами. Они смотрели, как море переходит в небо, и думали, что жалко будет, если все это действительно перестанет.
— В сущности, — подумал он вслух, — горы и море оставить, а нас убрать.
Но это была просто красивая фраза: впадая и ничтожество перед лицом больших пространств, он имел в виду не себя. А тех, кто не убирает за собой фантики и банки из-под пива.
Они лежали, лениво переворачиваясь, иногда поднимаясь, чтобы окунуться в зеленую шипучку. Становилось все жарче, солнце ставило горячий утюг между лопаток. Все текло сонно и лениво, восхитительно безмысленно, как и бывает на отдыхе.