Корабль-партнёр

— Ты… ты действительно не думаешь, что я позорю наш Дом? — спросила Нансия. Она все еще гадала, не поэтому ли никто не пришел навестить ее после выпуска и получения назначения. Папа всегда, говоря о том, как она окончит школу, начинал со слов: «Когда ты получишь премию „далет“…» А Нансия эту премию не получила.

Фликс повернул голову к титановому пилону и одарил Нансию тем же самым недоверчивым, слегка пренебрежительным взглядом, каким он рассматривал бежевый синтековрик.

— Какая чушь! — вздохнул он. — Наша Нансия, единственная из семьи, с кем я еще могу разговаривать, единственная, кто не сокрушается долгими часами о том, что я играю на синткомме, вместо того чтобы делать Настоящую Карьеру… и вот оказывается, что у нее проблемы похуже, чем несколько неправильно функционирующих органов. Если бы тебя не заперли в капсулу с самого рождения, я заподозрил бы, что ты в младенчестве упала и ударилась головкой. Конечно же, ты являешься гордостью Дома, Нансия, а ты что думала? Третья в выпуске, первая по теории расщепления, к тому же завоевала столько всяких наград, что пришлось переписать всю церемонию выпуска, чтобы хватило времени на их перечисление…

— А откуда ты об этом знаешь? — прервала его Нансия.

Фликс отвел взгляд от пилона. Конечно, Нансия по-прежнему прекрасно видела выражение лица брата благодаря сенсорам, расположенным на уровне пола, однако напоминать ему об этом было бы невежливо. Фликс и так выглядел достаточно пристыженным.

— Ну, я заказал копию программы, — пробормотал он. — Хотел появиться там, раз уж я все равно оказался на Центральном, но… ну, я выступал с концертом во Дворце Наслаждений и встретил там двух девушек, и они научили меня, как смешивать ригелианский стим-сок с бенедиктином, чтобы получить офигенный шипучий коктейль, и… ну, я проснулся уже тогда, когда церемония выпуска почти закончилась.

Он еще несколько секунд пялился на ковер, затем лицо его просветлело.

— Но что мне еще нравится в тебе, Нансия, — ты единственная из моих родственников не станешь читать мне мораль насчет того, как я мог так низко пасть, чтобы играть на синткомме во Дворце Наслаждений. Конечно, я думаю, что ты и понятия не имеешь, что это за место. Но двоюродная бабушка Мендосия этого тоже не знает, однако это не мешает ей занудствовать.

Он поднялся на ноги и стал вытаскивать из корзины «приношения».

— Ну вот… поскольку я безнадежно застрял во Дворце Наслаждений, а Джиневра улетела куда-то на другой конец света расследовать обман в службе Планетарной Поддержки, а папа на собрании, то я и подумал, что нужно просто заявиться сюда, пока ты еще ждешь вылета, и устроить небольшую вечеринку на двоих.

— На каком собрании? — спросила Нансия, прежде чем смогла остановить себя. — Где?

Фликс поднял удивленный взгляд от корзины. — А?

— Ты сказал, что папа был на собрании.

— Ну да, а разве это не все время так? Нет, я не знаю, где именно, это просто логическое предположение. Ты же знаешь, как плотно у него забито дневное расписание. Ты знаешь, я частенько гадал, — продолжал болтать Фликс, распаковывая корзинку, — каким образом мы трое появились на свет. Ну по крайней мере были зачаты. Как ты думаешь, может быть, он посылал маме напоминание? «Приходи, пожалуйста, в мой офис сегодня утром. Смогу поработать над тобой с десяти до десяти пятнадцати. Принеси простыни и подушку». — Вынув все из корзины, Фликс извлек с самого дна два тусклых, поцарапанных инфокристалла. — Вот! Я знаю, ты считаешь, что я эгоист и скотина, раз приволок шампанское и фрукты в гости к тому, кто не может ни есть, ни пить, но на самом деле я решил угодить на все вкусы. Это мои последние синткомпозиции — вот, я кладу их в твой считыватель. Это фоновая музыка для вечеринок, и ты во время путешествия сможешь проигрывать ее, чтобы развлечься.

Когда резкие, нестройные звуки последних экспериментальных синткомпозиций Фликса заполнили помещение, он извлек третий инфокристалл и улыбнулся. В отличие от первых двух кристаллов, уже изрядно истертых, этот был совершенно гладким, и промышленная лазерная нарезка на его поверхности отбрасывала радужные блики на стены рубки.

— А это…

— Позволь, я угадаю, — перебила его Нансия. — Ты наконец-то нашел кого-то, кто согласился сделать коммерческую нарезку твоих синткомпозиций.

Улыбка Фликса заметно увяла.

— Ну… нет. Не совсем. Хотя, — добавил он, вновь приободрившись, — я действительно знаю одну девушку, которая знакома с парнем, который когда-то встречался с девчонкой, которая время от времени подрабатывает в офисе второго вице-президента «Саунд-студиоз», так что в недалеком будущем вполне есть такая перспектива. Но это кое-что совсем другое. Это, — почти с благоговением произнес брат, — новая, улучшенная, очень усложненная версия «Разбросанных», до середины следующего месяца она не появится в широком доступе, и я ни за что не скажу тебе, чего мне стоило ее заполучить.

Нансия ждала, когда он скажет, что же это за штука, но Фликс просто стоял, сияя улыбкой, словно ожидая от нее какой-то немедленной реакции на его слова.

— Ну? — спросил он через несколько секунд. Рыжие «иголки» его гребня по краям начали никнуть.

— Извини, — призналась Нансия, — но я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Фликс горестно покачал головой.

— Ты никогда не слышала о «Разбросанных». И чему вас только учат в вашей школе? Нет, не говори мне. — Он протестующе вскинул руку. — Я знаю. Теории расщепления и подпространственной астронавигации, и дизайну метачипов, и еще куче вещей, от одного названия которых у меня болит голова. Но я думал, они позволяли вам хоть немного играть в разные игры.

Мы играли, — ответила Нансия. — Этот пункт был в расписании. Два тридцатиминутных периода свободной игры ежедневно, чтобы улучшать координацию между синапсами и инструментами и развивать умение посылать импульсы. Да я играла в «Ангар» и в «Найди энергию» еще тогда, когда находилась в детской капсуле!

Фликс снова покачал головой.

— Я уверен, эти игры очень способствуют развитию. Ну а эта игра, — он ухмыльнулся, — абсолютно, на сто процентов точно не будет развивать твое мышление. И вообще Джиневра утверждала, что, играя в «Разбросанных», можно необратимо искалечить любые мозги!

— А это действительно так? — Нансия со щелчком закрыла слоты считывателя, когда Фликс направился к устройству. — Понимаешь, Фликс, я не уверена…

— Ну, ты сама вспомни нашу старшую сестрицу, — посоветовал Фликс с самой лучезарной из своих улыбок. — Давай, просто воспроизведи ее изображение, оставшееся с последнего визита. Как ты считаешь, стоит хотя бы попробовать то, что она категорически не одобряет?

Нансия вывела на экран, заполнявший центральную стену рубки, изображение Джиневры в полный рост. Создавалось впечатление, что сестра стоит рядом с Фликсом. Идеально аккуратная, как обычно, от кромки темно-синей форменной юбки до гладких темных волос, подстриженных так, чтобы они ровно на четверть дюйма не доходили до накрахмаленного белого воротничка, Джиневра была воплощенным укором для любого неупорядоченного элемента во вселенной. Нансия не могла вспомнить, что именно вызвало этот отблеск разочарования в глазах Джиневры, что заставило сестру так плотно и укоризненно сжать губы в тот момент, когда был сделан снимок, однако сейчас могло показаться, что эти эмоции были направлены на стоящего перед экраном Фликса. Одна из рыжих прядей его «ирокеза» совсем упала под неодобрительным взглядом изображения.

Нансии стало жалко Фликса. Джиневра никогда не давала себе труда скрыть свое мнение относительно того, что их младший братец был никчемным бездельником и позором для всей семьи. Папа, как подозревала Нансия, во многом разделял это мнение. Для нее самой тяжесть неодобрения клана Перес-и-де Грас была бы сокрушительной. Разве она могла присоединиться к ним и порицать Фликса? Она слышала много историй о его диких выходках — иногда папе и Джиневре во время их коротких визитов, казалось, больше не о чем было и поговорить. Но для Нансии он оставался все тем же взъерошенным мальчишкой, который всякий раз, приходя навестить ее, кидался обнимать ее титановую капсулу, а на прощание долго махал рукой и обещал прийти еще — как будто она была для него настоящей старшей сестрой из плоти и крови и могла покачать его на колене или поиграть в мяч. А как он вопил от радости, когда она прокатила его по школьному треку для игры в «Найди энергию»!