Страница 73 из 75
Это может показаться архаичным, но советы директоров никогда не проводились дистанционно — все присутствовали лично. Голографические изображения слишком легко подделать — всегда можно создать компьютерный образ человека, который умер или находится в анабиозе. Вот почему Анжелика была здесь, с бумажными документами уполномоченного со всеми положенными печатями и подписями. Ее этот анахронизм совсем не раздражал. Это была увлекательная работа, тем более когда попадались такие клиенты, как Гипатия Кейд, хотевшие чего-то настолько необычного, что все предыдущие поручения Анжелики казались чем-то вроде учебных упражнений.
Собравшихся призвали к порядку — и Анжелика встала, прежде чем председатель успел начать разговор о текущих делах. Теперь было самое время. Если ждать, когда наступит ее очередь по регламенту, — ее затрут или похоронят под грудой ерунды. Да и в любом случае половина дел, запланированных по регламенту, теперь отпадает. Теперь именно ей, Анжелике, предстоит указывать им, что делать. Власть была головокружительным зельем, и Анжелика упивалась ею, когда, как сейчас, все глаза устремлялись на нее, возмущенные тем, что она «вторгается» в ход заседания.
— Леди и джентльмены! — начала она, обратив на себя всеобщее внимание. — Взгляните, пожалуйста, на экраны своих коммов. Вы увидите, что моя клиентка, госпожа Гипатия Кейд, в данный момент приобрела контрольный пакет ваших привилегированных акций. С настоящего времени «Мото-простетикс» — это Гипатия Кейд. Она просила меня, в качестве своего доверенного лица, сообщить вам о новом направлении деятельности компании.
На мгновение воцарилась гробовая тишина — потом шелест засучиваемых рукавов — и снова тишина: члены совета директоров спешили убедиться в том, что Анжелика не лжет, что сделка действительно совершена, и пытались понять, как же это вышло, что они этого не заметили. Наконец они поняли, что все обстоит именно так, и покорились своей участи. Все глаза устремились на Анжелику. В некоторых взглядах читалось отчаяние. Большинство отчаявшихся были менеджерами, которые проворачивали рискованные сделки, прикрываясь именем компании, и теперь гадали, не стали ли они в результате этих сделок персонами нон грата.
«О, власть! Я сейчас могла бы уволить весь совет директоров и заменить вас своими людьми, и все вы это знаете». Вот ради таких моментов она и живет: ощущение того, что она — стальная рука в бархатной перчатке, знание того, что она обладает абсолютной властью — но не торопится ее применять.
Анжелика опустилась обратно в свое кресло и улыбнулась — любезно, холодно, но ободряюще.
— Не волнуйтесь, леди и джентльмены. Первое, в чем хотела вас заверить моя клиентка, — это в том, что она не собирается устраивать никаких кадровых перестановок. Ее вполне устраивает функционирование компании, и она не намерена вмешиваться в то, как вы ею управляете.
Лица сидящих вокруг стола вновь переменились. В одних глазах читалось недоверие, в других — расчет. Потом пришло понимание. Все пойдет как прежде. Ничего не изменится. Эти люди, как и прежде, будут занимать свои должности, в их жизни все останется как было.
Анжелика дождалась, пока они расслабятся, и нанесла удар, подавшись вперед, поставив локти на стол и сложив пальцы домиком:
— Но должна вас предупредить, что это только в том случае, если госпожа Кейд останется довольна деятельностью компании. Надо сказать, что у госпожи Кейд имеются свои личные планы относительно компании.
Еще одна пауза — чтобы ее слова дошли по адресу. Анжелика увидела немой вопрос: что за личные планы? Что они должны делать — или производить? Или она хочет вообще чего-то непонятного?
— Она хочет наладить выпуск новой продукции — достаточно сложной, но вам вполне по силам, — продолжала Анжелика, смакуя каждое слово. — На самом деле могу сказать, что вы сможете делать это уже сейчас, если только захотите. Скажем так — это просто небольшой персональный проект…
Во рту у Алекса стоял вкус старого посудного полотенца; глаза слезились, в голове пульсировала боль. Все суставы ныли, мерзко крутило живот, а стоило ему шевельнуться, как комната вокруг начинала кружиться колесом.
Похмелье — это плата за грех, а на этот раз Алекс, похоже, нагрешил изрядно.
«Вот что бывает, когда уходишь в двухнедельный запой!»
Алекс закрыл глаза — но помогло это мало. Не то чтобы это был настоящий запой, но что за все две недели он почти не просыхал — это точно. Он решил утопить свои проблемы в алкоголе — и это почти получилось.
Но только почти. От навязчивых мыслей о Тии ему избавиться так и не удалось. Он был все так же безнадежно влюблен, как и тогда, когда начинал свой алкогольный марафон. А ведь он испробовал почти все за исключением промывания мозгов — он тусовался со своими бывшими однокурсниками, участвовал в большой дружеской попойке вместе с Хрией и Нилом, побеседовал еще с несколькими барменами-Советниками, подцеплял одну девушку за другой…
И все без толку.
Тия Кейд так прочно угнездилась в его душе и сердце, что вышибить ее оттуда было невозможно никакими силами.
Так что, помимо похмелья, его мучила еще и неразделенная любовь. А теперь, когда алкогольные пары выветрились, эта боль вернулась с прежней силой.
Оставалось одно: им с Тией придется что-то с этим сделать вместе. Так или иначе.
Алекс снова открыл глаза. Крохотная съемная комнатенка медленно поплыла вокруг, желудок возмутился. Алекс застонал.
Ладно, будем действовать по порядку: сперва разберемся с похмельем…
Заканчивалась уже вторая смена, когда Алекс пришел к ремонтному доку, где СБ исправляла повреждения, полученные Тией. У него ушел почти целый день на то, чтобы снова почувствовать себя нормальным человеком. Одно было ясно: что бы то ни было, он никогда не позволит себе снова так распуститься. Хватит с него одного запоя.
«Надеюсь, я не слишком много нервных клеток спалил по дурости? А то у меня лишних не так-то много…»
Шлюз был закрыт, однако рабочих поблизости было почти не видно. Это неплохой знак: видимо, ремонт уже окончен. Алекс использовал круглосуточный шум в качестве предлога для того, чтобы слинять, предполагая, что, если он вдруг понадобится, Тия с ним свяжется.
Набрав код шлюза и приложив ладонь к пластине, чтобы удостоверить свою личность, Алекс вдруг сообразил, что Тия за все то время, что он отсутствовал, даже не попыталась войти с ним в контакт.
Может, он ее напугал?
Может, она доложила о его поведении?
Шлюз быстро сработал, и Алекс вошел на борт корабля. Там было непривычно тихо.
Свет горел вполнакала; тишину нарушало только легкое гудение вентиляции. Тия не приветствовала его; вообще ничего не произошло! Такое впечатление, что он очутился на пустом корабле, лишенном даже ИИ.
Что-то тут не так.
Сердце у Алекса отчаянно колотилось, во рту пересохло от страха. Он поднялся в рубку. Все панели отключены, никаких признаков жизни.
Нет, Тия не дуется — Тия не умеет дуться. На корабле не функционировало ничего, что не поддерживалось встроенными автоматическими процессорами.
Алекс уронил сумку на пол — она просто выскользнула из его обмякших пальцев.
У этого молчания, этого отсутствия всякой жизнедеятельности причина могла быть только одна. Тия исчезла.
Либо начальство каким-то образом пронюхало о его чувствах, либо сама Тия пожаловалась. Они пришли и забрали ее, и теперь он никогда больше ее не увидит, не поговорит с ней…
И, как бы затем, чтобы подтвердить его худшие опасения, в слабом свете блеснула открытая плексигласовая дверца шкафчика. Медведь Теодор Эдуард тоже исчез, маленькое святилище опустело.
«Нет!..»
Но доказательства были налицо.
Ошеломленный Алекс машинально побрел к себе в каюту. Может, там, в его личной базе данных, будет хоть какая-то записка… Или послание от Курьерской службы с приказом явиться к официальному Советнику.